– Благодарить не забывай» – с ухмылкой сказала мать, которая неизвестно сколько наблюдала за процессом, стоя в дверях чердака. – Разве они того стоят, твои люди, того, чтобы подвергать опасности всю семью? Ты ещё слишком юна, бери мой опыт и никогда не совершай моих ошибок.

Мать обняла меня за голову, положила её на колени и начала нежно, не спеша гладить меня по волосам.

– Моя маленькая, золотая девочка, как же тебя сберечь от самой себя. – Она плакала, а я, уставившись в потолок раздумывала, как же мне сообщить матери того мальчишки при неприятнейшую новость. Как рассказать, что все их беды идут от живого человека и от бед этих можно легко избавиться.

– Мама, скажи мне, кто это был, в зеркале? – спросила я шёпотом, весь мой рот пересох, голова казалась чугунной. Демон наблюдал за нами с потолка и раскачивал в разные стороны свою голову. Он переживал за меня, а я за мальчика.

– Чистокровная, детка, сильная она, мужика захотела, но, видимо, нет детей своих, раз чужого извести решила. – Мама тяжело дышала, в её голосе звучала сталь ненависти и обиды.

– Так он же ушёл к ней, зачем же мстить ещё? – я не понимала мотива поступков. Неужели, так сложно просто смириться что у мужчины где-то есть ребёнок? Что в этом плохого?

– Ты знаешь, как бывает, бывает приворожат мужчину, а счастья с ним нет. Не обманешь любовь настоящую, она вырвется из тебя, как росток из-под асфальта. Пробьёт тебя изнутри и будет тобой управлять. Глупая она, не смогла эмоций сдержать во время ритуала. Позволила себе лишнее. – мать начала вставать с колен и подымать меня с пола. Я потихоньку приподнялась, подняла на неё свои глаза и тихо сказала.

– Прости, я хотела, как лучше. Что нам за это будет? – идти мне было сложно, но возможно.

– Ничего хорошего, но это уже не твои тревоги. Я дала тебе закончить ритуал, я и буду отвечать. – мать отпустила мою руку и спустилась с чердака вниз. Я спускалась медленнее, понимая, что силы мои иссякли, а мне ещё готовить эссе в школу. Адски хотелось мяса и томатного сока. Мне и сейчас каждый раз после сложной работы не жить без огромного вкусного стейка с кровью. Но тогда мне хватало бабушкиных паровых котлет и домашнего томатного сока из огромного бутля.

Меня ещё месяц мучило странное ощущение, когда я смотрела в зеркало. Мне казалось, что я не одна нахожусь в комнате в тот момент, будто кто-то незримый стоит за моей спиной. Ощущение было жутковатое и пару раз я вскрикивала в школьной столовой, потому что чётко видела в зеркале над умывальником одну из тех теней, которые витали вокруг меня во время ритуала.

Мой разговор с мамой мальчика не состоялся. За меня это сделала мать. Она встретилась с той женщиной, её звали Ольгой. Это была обычная, работящая, порядочная женщина, каких в то время было мало, а сейчас – и подавно. Она была очень красива собой, сдержана, кротка.

У неё была шикарная фигура, широкие плечи, красивая грудь, густые русые волосы. Глаза были тусклыми и смотрели вглубь. Это и выдавало усталость и нежелание что-то в жизни менять. Та, которую я увидела в зеркале – была старше и опытнее, у неё были тёмные вьющиеся волосы и пронзительный взгляд, такой, от которого не хочется больше жить.

Мать сказала Ольге, что мне приснился сон, будто кто-то подарил её сыну игрушку, зайца с синим бантом. Ольга вздрогнула и побежала в комнату. Стоит отметить, что семья жила не бедно. Дом у них был большим и ухоженным, в нём был порядок и царил мир и лад. В нём хотелось остаться.

Мать допивала травяной чай, который ей заварила Ольга, когда та вышла из дальней комнаты и принесла старого, пыльного зайца. Мать попросила положить его на салфетки, и отойти. Дальше ничего особенного не происходило, ничего особенного для нас, но для обывателей это было нечто мистическое.

Мать сканировала объект с помощью маятника на предмет негатива. И попросила Ольгу немного отойти. Она взяла нож и разрезала зайца, внутри него оказалась какая-то труха, вперемешку с набивкой. Это была трава, какие-то соцветья, мелкие стёкла и гвозди. Их было немного. Но негатив на них был добротный.

– Вам это дали, чтобы угробить. Свести в могилу всех. А пошло всё на вашего сына. Ангел Хранитель у него боевой, не даёт мальчишку на тот свет свести. – мать холодным голосом повествовала всё это Ольге. Та расплакалась и начала креститься.

– Да разве одной куклой сведёшь? Да и не одна игрушка была. Под порогом кошку нашли мёртвую и кровью забор наш был измазан, на окнах надписи были, а пса нашего и вовсе вспороли. Было всё это у нас. Я участковому заявление написала, он так ничего и не предпринял. – Ольгу трясло, она глотала части слов и задыхалась от слёз.

– Прекрати ныть. Мы все в беде из-за твоего мужа. Почему не отпустила его? Зачем держала? Иль сын не дороже? – Мать свернула салфетки со вспоротым зайцем и потихоньку начала собираться.

– Я не держала. Он не хотел. Он три раза приходил домой пьяный, хотя раньше так сильно не пил, просил прощения у меня и у сына и уходил с утра, когда проспится. – Ольга вышла в другую комнату и вернулась со скомканными купюрами в руке. – Возьмите, я должна вам заплатить, возьмите, пожалуйста, у меня нет больше, только серьги остались золотые, возьмите и их.

Ольгу трясло неистово, мать увидев это, остановилась в дверях и спокойно ответила.

– Твоё время платить ещё не настало. Я сожгу подклад. Ребёнка сведи в церковь да сорок дней сорокоусты пиши за него, отстой с ним сорок служб, да батюшке скажи причащать его, но помазанье не делать. Сделает пусть на сороковой день. Каждый раз милостыню раздавай да хлеб и сахар в церковь сноси. Не иди в храм большой, пойди в ту, в которой тебя крестили. – Мать поспешно вышла из дома Ольги и отправилась по просёлочной дороге к местному кладбищу. Ей нужно было доделать работу.

Ольга ещё долго смотрела ей в след и зачем-то крестила. Я видела всё это, через свою мать, моя Сила позволяла увидеть малейшие детали, можно было не спрашивать. Единственное что смутило меня – мать не сказала Ольге всего. Она не предложила полноценную помощь. Она же могла почистить мальчика и ускорить процесс его выздоровления, но, видимо, именно о такой плате и говорила мать. Ольга сама должна была вытащить сына с того света, не мы.

Ещё один момент, который смутил меня во всей этой истории – откуда мать знала, что внутри игрушки есть что-то, маятник не смог ничего определить.

– Ты мне это сказала. Я слышала твой голос в голове. Ты сказала «внутри». И я всё поняла. – мать долго работала на кладбище, оно её не пускало на этот раз, поднялся жуткий ветер, начался дождь, свечи не зажигались, подклад не сгорал.

Придя под утро мать сказала, чтобы её не беспокоили несколько дней и позвали только тогда, когда за ней придут. Кто именно – эта информация от меня была закрыта. И как бы я не старалась её увидеть – мне этого не давали сделать.

Я помню этот день, как сейчас. Это было 17 марта – солнечная и ясная погода, в отличии от моего настроения. Мне казалось, что солнце так ярко никогда не светило. В дверь не стучали, бабка, которой не было несколько дней дома каким-то экстравагантным образом оказалась на его пороге.

Она молчала, что меня насторожило и на моё «Доброе утро!» – кивнула глазами, прошла на кухню.

– Ну что ты, детка, выспалась? Отдохнула? – она явно на что-то намекала, но мне было не до её намёков, я очень сильно хотела размотать свёрток, который она с собой принесла.

– Нет, нет. Это не для нас с тобой. Это для той прекрасной женщины, которая решила, что можно семьи изводить. – она отодвинула свёрток в сторону, подальше от меня и предложила мне переодеться в одежду для прогулок. На этом странности не заканчивались.

Через несколько минут в дверь громко и уверенно постучали. Стук участил моё сердцебиение, я посмотрела – за дверью было трое, нет, четверо. Это опять же меня смутило. Когда наконец-то бабка открыла дверь, я увидела двух мужчин и одну женщину в накидке. Мужчины были похожи на учёных, оба небольшого роста, в очках и с какими-то несуразными портфелями в руках. Женщина была стройной, явно красивой, но очень расстроенной. От неё пахло печалью и очень хотелось пить.