Олесь с трудом переставил кастрюлю с киселем на плиту, чтоб подогрелся (для тех, кто любит теплый), закинул пустые бадьи от салатов в мойку, подвинул поближе котел с горячим супом. Сейчас начнется обед — работяги повалят один за другим, только успевай обслуживать. Да еще помощник с утра не вышел — опять у очередного альфы завис, в общем — полный аут. Олесь вынул из шкафа гору тарелок, переставил их ближе к кассе — пробивать и наливать придется сегодня одному. Настоящий кошмар.

Загудела веселая сирена — начался обед. Уже через пять минут двери столовой открылись, и небольшая группа бет и альф проникла в помещение. Разобрали подносы, принюхивались к запахам кухни. Первый заказ был простым — суп да пара кусков хлеба. Это для Альфреда — он все худеет бедняга, а потом придет за добавкой, пока никто не видит. Но себя-то не обманешь. Ладно… Олесь плеснул ему побольше супа, улыбнулся, Альфред тут же тоже расплылся в улыбке. Но сразу покраснел, расплатился и ушел. Стеснительный альфа — с ума сойти.

Дальше пара бет — оба инженеры, но не гнушаются общей трапезной, брови сдвинуты, серьезные, спорят о каких-то там нюансах в клапанах паровых котлов. Ничего не понятно, да и не надо. Олесь обслужил их, налив им борща и красиво положив на тарелки второе: инженеры все-таки — народ утонченный. Беты расплатились, ушли.

Потом еще один альфа — Винсент — вечно голодный, только уже до омег, и даже болезненная худоба Олеся и его хромая нога его не отпугивают. Так и глядит на задницу, хотя на что там смотреть? Ест хорошо, сексом, наверное, тоже хорошо занимается. Но Олесь этого никогда не узнает, потому что не хочет отпугивать единственного, пусть и слегка озабоченного, поклонника своими костлявыми ягодицами. Пускай себе смотрит и думает, что под широкими штанами у хромоножки есть хоть немного плоти. Олесь улыбнулся Винсенту — альфа сразу расцвел, и опять оглядел его с ног до головы, будто раздел. А потом, как всегда, прицокнул языком — типа жалеет, что не может его прям здесь поиметь, и тоже ушел. Вот враль. А может и правда хочет. Олесь от одной мысли об этом потек, и сразу захотелось плакать. Секса уже давно не было, да еще альфы — парочка старперов, которых Олесь иногда просил ублажать его, чтоб не сойти с ума от желания, — ушли с этой работы. А пока найдешь нового, который не испугается его искалеченного бедра и тощего зада, так сто лет пройдет. Омега вздохнул.

Обед закончился, рабочие, жалея несчастного хромоножку, отнесли посуду поближе к мойке сами. Олесь потащился ставить ее в машину. Едва перевернув все тарелки, услышал деликатный кашель за спиной. Обернулся. Господи! Новенький. Симпатичный-то какой, даже милый, а еще полноватый, но это ему только идет. Олесь захромал к стойке.

— Не успел что ли? — спросил. — Чего налить?

— Я Эмиль, — вдруг ляпнул альфа, как будто его спрашивали. — На всякий случай говорю…

— Ясно, — омега недоброжелательно усмехнулся, но разозлился больше от того, что стало больно. Такой милашка, так вкусно пахнет — прям морем, надо же, и только слюни на него пускать. Эмиль он. Да чихать на него.

— Что дать? — грубовато спросил Олесь.

— Гарнир положи… — альфа слегка смутился. — И хлеб.

— И все? — омега удивился.

— Да, — альфа отсыпал мелочь. — Пока все, — и добавил как-то скованно: — Времени нет на жрачку.

«А по-моему, нет денег», — Олесь усмехнулся про себя. Он терпеть не мог альф без копейки в кармане. Хотя какая теперь разница? Сейчас он и нищим дает, только бы погасить страсть, которая, не смотря на травму, искалечившую тело, никуда не делась. А только стала сильнее, но это, видимо, от постоянного сексуального голода.

Олесь обслужил Эмиля, отвернулся, похромал к мойке.

Запах альфы так и застрял в голове. Да черт! В промежности стало так мокро, что хоть вой. Пришлось глотануть таблеток, а ведь это даже не течка. Сдерживая слезы, Олесь принялся за работу: мытье посуды, кастрюль, готовка к полднику — все равно ведь придут жрать. Надо и мяса оставить, и еще чего-то. Вечно голодные альфы. Беты поскромнее, но тоже обжоры. Олесь всхлипнул, а злился он сейчас от излишнего возбуждения. Как всегда. Но день, слава небу, в конце концов прошел, и он выжил.

Выходя из здания, Олесь прошел мимо автомастерской. Заглянул туда просто так, от нечего делать. И смотри-ка, увидел там… как же его… Эмиля. Омега сделал вид, что не помнит имени — хотел себя обмануть, а сам не то что запомнил, но оно еще и из головы не лезло весь день.

— Ты что не уходишь? — крикнул, прежде чем успел заткнуть себе рот. Вот идиот. Ну ладно, уже сказал.

Механик выпрямился, выглянул наружу.

— А я тут ночую, — говорит. — Пока нет комнаты. Вот первую зарплату получу и… — смутился и сразу такой милый стал, что хоть вой.

— Ясно, — Олесь похромал дальше. Сделал вид, что ему все равно.

На следующий день мучитель снова пришел, опять в конце обеда — видимо, чтоб другие рабочие не видели, что он ест только гарнир. Взял макароны, хлеб, слопал все чуть ли не с тарелкой — Олесь наблюдал за ним издалека. Жалко его стало. Голодный небось. Пошел, принес ему кусок жареного мяса. Просто молча подошел, положил в тарелку (в щипцах принес, только с пылу с жару).

— Подарок от фирмы, — говорит, улыбнулся и ушел.

Эмиль удивился вначале, потом крикнул «спасибо» вслед, а после уплетал с удовольствием и сиял, как полтинник. Когда принес тарелку, поблагодарил еще раз, но Олесь сделал вид, что ему благодарность нафиг не нужна, а сам опять завелся. От одного его мягкого голоса. Да еще как. Неужели течка скоро? Это кошмар.

Вечером снова проходил мимо мастерской. Опять заглянул туда, Эмиль был там. Но почему-то сказать ничего не получиось, тогда омега похромал дальше, а механик выбежал за ним. Догнал, встал напротив.

— Спасибо тебе, — говорит. — Выручил прям. Я и правда жрать хотел, как собака. А как ты узнал? — и улыбнулся опять неуклюже, но так обаятельно. — Я… как только первую получку получу, отблагодарю тебя обязательно… — и стоит, как дурак, только смущает.

Олесь обошел его и даже не попрощался. А на третий вечер уже зашел в мастерскую и поставил на стол контейнер с едой (осталось после рабочего дня — все повара и посудомойщики потом по домам разбирали). Готовили много, все равно всё не съедали.

— Не хочешь поесть? — спросил.

Эмиль вылез из-под машины, увидел угощение, сразу засмущался.

— Да ладно тебе, — говорит, а сам губы ладонью вытер — видать, слюни потекли. — Хочу, конечно. И даже не есть, а жрать.

— Ну вот, — Олесь подвинул к нему пластмассовый лоточек. — Ешь, посуду завтра отдашь. Только вымой, — и хотел уходить.

— Ладно, спасибо, — Эмиль руки тряпкой обтер, уселся к еде, вилку схватил и давай лопать — довольный, светится. Олесь обернулся и глаз не мог оторвать. Он любил, когда хорошенькие альфы ели. Это своеобразный фетиш был, прям возбуждало.

Потом подошел ближе, глянул снова, а у Эмиля аж за ушами трещало. И счастливый такой. Но заметив, что омега за ним наблюдает, остановился.

— Ой. Извини, я как свинья, да? Оголодал просто. Спасибо тебе. Ты может чая хочешь? Он у меня, правда, без всего…

Олесь подошел ближе.

— Не хочу, — сказал. — И я тоже голодный.

— Да? — альфа сразу засуетился. — Так давай вместе поедим. Я тебе вилочку дам.

Омега еще приблизился.

— Я не в этом плане, — сказал он. — В другом.

Эмиль смотрел на него какое-то время, не понимая, о чем речь, но потом, видимо, дошло. Да и запах омеги — слегка карамельный — так и благоухал, с каждой секундой все явственней.

— Ах, это ты про секс что ли? В этом плане, да?

Олесь покивал, уже обливаясь смазкой только от одного этого разговора. Да что ж за черт? Даже когда он был здоров, такого не происходило. Хотя, чему удивляться? Тогда он и альф менял, как перчатки, и не замечал такой своей дикой страстности, а вот сейчас…

Омега подошел к альфе.

— Не ублажишь меня? — вот так прямо и спросил. — Вместо благодарности. Без всяких обязанностей. Я понимаю, что задаром меня никто трахать не станет. Ну хоть так, за еду…