— Ну конечно! — Люси ухватился за это сомнение. — Ведь он оскверняет тебя! Это нехорошо. Тело должно быть предано земле. Или огню, или камню. Но никто не должен беспокоить его — это закон.
— Я знаю, — гамма кивнул. — Но мне было так хорошо. Хозяин воздействовал на этого бету, и он доставлял мне радость. Иначе бы я сошел с ума. Я ведь тоже хочу любви. А он был моим утешением…
— Но это же извращенное утешение! — Люсьен схватился за голову. — И так неправильно!
— Ну и что, — гамма вздохнул. — У меня все равно нет ничего другого…
Он замолчал, расчесывая свои прекрасные, длинные локоны золотым гребешком, который всегда был заколот у него в волосах. А Люси, немного подумав, уловил что-то до боли знакомое в этой истории. И вдруг его осенило. Ведь он же подслушал весь разговор Ади с инспектором, когда пробрался по пространственным параллелям в зону полицейского управления, чтобы своими глазами увидеть, как ангел вернет к жизни Рэя. А когда убедился, что любимый живет и дышит, Люси, побыв немного возле него и добавив ему жизненных сил, отправился вслед за Ади, чтоб повлиять на омегу, если тот вдруг начнет сомневаться с увиденном сне и не предпримет никаких действий к воплощению общего плана. Но умница-Ади ничуть не смутился подобного шага и прямо направился к следователю. Разговор прошел просто чудесно, если бы не один момент — исчезновение анатомиста. Вот тут Люси и вздрогнул — ведь все сошлось, как один.
— Послушай, — обратился он к гамме. — А в последнюю твою жизнь у тебя была большая семья?
— Да, — Флори кивнул, выловил из воды кувшинку и хотел вставить ее себе в волосы, но передумал и вплел в прическу Люсьена. — Очень большая, — сказал он по ходу. — Мой папа рожал, как кот, и вечно был пьяный или под кайфом. Сам понимаешь, что дети были больными. Но первенцам повезло. Альфы-близняшки, самые старшие братья — они молодцы, многого в жизни достигли и даже помогали семье. А меня вообще хотели забрать и сделать своим манекенщиком. У них же дом моды. Но отец не пустил, говорил, что я нужен ему, что он любит меня, а сам продавал, чтоб добывать наркоту. Но я был умалишенным в том воплощении, мало что понимал. Да и умер в психушке…
Люси смотрел на него и кивал — все точно сошлось.
— Так значит ты был тем самым гаммой, которого привезли в полицейский морг из психиатрической, и никто его не забрал?
— Видимо, да… — Флори отвлекся на ночную бабочку. — А кому я был нужен? Хотя отец, возможно, расстроился, когда я пропал, но не настолько, чтоб забирать мой труп. Зачем ему это? Я был полезен живым. А братья были в отъезде. Они бы меня не бросили, но… не повезло.
— Но они и не бросили! — Люсьен подошел к нему ближе. — Они искали тебя. Вернее, твое пропавшее тело. И хотели его схоронить. И до сих пор тебя ищут. Так давай же сделаем так, чтоб это случилось. Ангел тебе поможет…
— Нет! — гамма сразу напрягся. — Там, где лежит мое тело, живет мой хозяин. Ангелу нет туда хода, иначе хозяин погибнет. Ангел убьет его. Поэтому я не скажу ни за что. Лучше умру. И это серьезно.
Люси расстроенно отвернулся. Ну не пытать же его в самом деле! Хотя можно было, конечно, обладай омега подобной жестокостью, но это было явно не в его стиле. И тем не менее эту важнейшую информацию нужно было выяснить срочно. Ангел и Ади едут сейчас в ту ужасную глушь, чтобы выяснить хотя бы что-то об этом бете, но будут ли шансы? А что если нет?
Люси вышел на берег, немного подумал, потом снял свой палантин и кинул его на берег.
— Не хочешь поплавать? — он занырнул под воду и вынырнул уже около гаммы, совсем обнаженный. — Или ты не умеешь?
— Умею, — гамма взглянул на него и с удовольствием ощутил нежный запах мяты, окутавший все вокруг. — Очень даже умею, — он осторожно обнял Люси за талию и мягко привлек к себе. — А ты уверен, что хочешь плавать? Мне кажется, ты хочешь другого…
Надо же, какой проницательный. Хотя впрочем, чему удивляться? Люси едва подумал о сексе, как тут же завелся. Два года он не позволял себе расслабляться, но сейчас решил попробовать это средство, чтоб выудить из гаммы нужные сведения. Вот пусть только доверится, а во время секса этого добиться проще всего, и Люси мигом выпотрошит из его подсознания всю необходимую информацию. Это несложно. И он смущенно кивнул.
— Да, ты прав... — омега даже мило порозовел, он умел это делать специально. — Я хочу секса. Ты не утешишь меня?
— Ну если позволишь… — гамма прижал его крепче. — И если не будешь драться…
— Не буду, — тихо ответил Люсьен. — Меня тянет к тебе, — и он совершено не врал. Тем более приятное сейчас очень удачно смешалось с полезным, ведь разрядки хотелось до боли, но ради спасения друга это теперь делать было не стыдно. — Я очень хочу. А ты?
— О, еще как, — Флори так заманчиво выдохнул эти слова, что Люси затрепетал. И хоть поддаваться страстям в его планы совсем не входило, но он не смог удержаться. Мята вспыхнула так, что Люси обмяк. Гамма его подхватил и вдруг придавил к себе совсем не мальчишеским жестом, явно дав ощутить твердость своего желания. И сделано это было настолько уверенно, что Люси начал стонать, крепко обхватив его бедра ногами. Ощутив рядом такую мощную страсть, он стал извиваться и хотел поглотить ее тут же, но гамма не дал. Он начал дразнить его, целуя и нежно лаская, а окончательно свел с ума, усилив сандал и мускус, и Люси едва не кончил только от этих запахов. Он напрочь пропал, всего за пару минут.
— Вот так-то… — тихо шепнул ему соблазнитель. — Теперь и ты в моей власти. Я же предупреждал…
— О… да, это так… — Люсьен умирал от желания и уже был согласен на все. — Идем вон туда… — он указал ему на дальний закуток под деревьями. — Там бьет теплый ключ и вода пузырится. Тебе будет вдвойне приятней…
— Какой ты заботливый… — гамма поцеловал его в губы и неспешно понес к дивной лощинке. — И, кажется, очень страстный. Прямо как адский огонь…
— М-м-м… — Люси и правда полностью потерял волю. Он был бы рад насладиться любовью прямо сейчас — на месте, но гамма ему не давал, а медленно нес в закуток, а там, уложив на мягкий песочек в приятно-бурлящую воду, еще и начал ласкать, да так умело, что Люси уже через минуту забился в экстазе.
— Ах, ну пожалуйста, умоляю! — он выгибался от его рук, снедаемый голодом страсти. — Я ведь сойду с ума!
Тогда гамма заулыбался, подмял его под себя и, еще немного помучив, мягко вошел в него, но подарив ему лишь пару мгновений сладкого наслаждения, встал на колени, быстро перехватил любовника и стал сам контролировать акт. И делал все так мучительно неторопливо, что Люси едва не рехнулся, но гамма держал его крепко, и тот был бессилен что-либо предпринять. Приходилось терпеть и кричать, вцепляясь пальцами в дно.
— Ааа-ааах!!! — бедный Люсьен бился и даже пытался царапаться. — Ну прекрати же!!! Я хочу побыстрее!!! — но гамма и слушать не стал, а лишь улыбался, продолжив свое истязание, и вырваться было никак. В итоге он медленно и мучительно довел любовника до разрядки, причем такой глубокой и продолжительной, что Люси едва не лишился чувств. Но так и не получил свободу. Гамма сразу налег на него и стал агрессивней. Стало немного больно, но это быстро прошло, ибо жаркие стоны партнера свели эту боль на нет — Люси опять возбудился и уже с наслаждением тонул в аромате сандала, плавился в крепких руках, в горячей магме любви, и снова стонал, и вновь закричал, и крик этот смешался со звуками леса, с шумом воды, с тихим светом луны.
Он и не ожидал, что все это будет настолько прекрасно, причем, прекрасно до ужаса — так можно было сказать. Люси как будто бы в миг запредельно влюбился, умирал от неистовых чувств, от диких противоречий, и это ужасно пугало. А ангел еще выправил крылья — они, кстати, стали больше, белее и чище — и снова встав на колени, приподнял любовника, усадив его на себя, и мягко объял его ими. И стало совсем тяжело, да так, что Люси рыдал в полный голос и в то же время безумно, болезненно наслаждался. Он упивался любовью и диким страхом, болью и яростной нежностью, лаской, которая делала телу приятно и в то же время терзала, бесконечной тоской и совершенно безмерным счастьем. Он никогда еще подобного не испытывал, а сердце рвалось от чувств, душа не вмещала подобное. Слишком силен был накал, и психика не справлялась.
