Ангел печально вздохнул.
— Да, ты прав, — сказал он. — Кстати, души тоже нет. Она так же исчезла. И это очень серьезная потеря. Ведь найди мы ее, проклятье бы сняли раньше, но увы…
Но Ади уже увлекся.
— А вообще это интересно, — он снова полез в телефон. — Идея очень даже захватывающая. Заняться таким исследованием — большая честь. Мой дальний дядя, кстати, профессиональный историк, правда живет далеко, но это не страшно. Вот уж кого захватит…
Ангел боялся поверить своим ушам.
— Ади, ты правда сделаешь это? Ты попробуешь вернуть ему имя? Господи, я даже просить тебя об этом не смел. Но если ты сделаешь… Ади, я тебя озолочу. Честное слово. Все, что хочешь, проси! — он едва на заплакал, быстро привлек омегу к себе и так крепко его засосал, что тот чуть в обморок не упал — все-таки поцелуй ангела был слишком наполнен любовью, и казалось, даже вселенской. Ади и сопротивляться не смог, но у англов такие поцелуи были нормой — обычное выражение чувств, правда слишком уж сильное для простого смертного человека. Омега насилу отдышался, когда его отпустили.
— Ты что? — он отстранил Элли, все еще задыхаясь. — Спалить меня хочешь? Что это ты так обрадовался? Тебе-то что с этого?
— Как что? — ангел искренне удивился. — Ты же вернешь его в лоно семьи! Пусть и посмертно, но для его души это будет иметь огромнейшее значение. Просто спасение, ты не представляешь…
Но Ади вдруг сразу надулся и отвернулся к окну.
— Вообще-то я понял, — обиженно заговорил он.— Это ты так ловко вынудил меня помогать этому злодею, да? Вот так вот хитро.
— Ну что ты? — ангел даже расстроился. — Я никогда такого не делаю. Я же не дьявол. Ты сам все решил. Но… а чем это плохо? Прощение — это же счастье. Это настоящее освобождение. Ади, милый. Ты ведь простил его, правда? Я могу надеться? — ангел осторожно взял его ручку и крепко поцеловал ее.
Омега отнял свои пальчики.
— Нет, — он отвернулся к окну. — Вот еще… — но слова эти были сказаны так, что ангел лишь улыбнулся. А потом с облегченьем вздохнул, снова завел мотор и выехал на дорогу. Сомнений не оставалось: шансы несчастного гаммы росли на глазах.
====== 44. Опасный любовник ======
Комментарий к 44. Опасный любовник элементы NC-17
Люсьен подошел и вытряхнул гамму из гамака. Тот кувыркнулся на землю, испуганно ахнул и сразу проснулся. Люси со злостью сверкнул глазами.
— Убирайся отсюда! Это мое место!
— Но я тоже хочу тут спать!
— Вот еще! — Люсьен с деланной брезгливостью отряхнул свое ложе и сам улегся в него. — Пошел вон.
— Но я-то где буду?! — гамма опять начал ерепениться. — Я тоже хочу в тепле! — и сунулся было в гамак, но Люси откинул его.
— Убирайся! Видеть тебя не могу, — и он отвернулся, а парень в беспомощной злости стукнул кулаками по земле, потом встал, обошел гамак и улегся радом на землю. Но так и не смог нормально устроиться.
— Мне тут холодно, — пожаловался он. — Дай хоть накрыться…
— И не подумаю, — Люси был безжалостен, потому что ужасно бесился — гамма так сладко запах терпким сандалом, что аромат этот просто сводил с ума. Он возбуждал и тело, и душу, и сердце, и Люсьену было противно, что он так на него реагировал. Просто до слез. И еще до боли обидно. Этот мерзавец столько зла натворил, а теперь заводит его своей близостью с пол-оборота. А от того, что мальчишка злился, запах его только усилился, и Люси в итоге заплакал. Но уткнувшись в ткань гамака, вновь почувствовал ноты этого аромата, и в итоге взбесился, вскочил и вытолкал гамму подальше.
Тот, наконец, расплакался и убежал, но Люси остался бесстрастным к этой обиде. И все равно ему уже не спалось — запах сандала слишком его возбудил, да и гамак напрочь им пропитался. Это было ужасно — тело страдало так, что впору было завыть. Тогда он снова покинул ложе и пошел искупаться. Люси надеялся, что святая вода его исцелит, но видимо, и она вступила в сговор с проклятым гаммой и возбудила чувствительное тело Люси еще больше, будто нарочно слишком нежно омывая его. Люсьен вылез на берег совершенно разбитый. Он никак не хотел верить в то, что мечтает о ласках врага. Тем более враг этот стал еще привлекательнее. Гамма ведь перестроился, стал мужественней и поэтому в тысячу раз красивей, а уж о главном его достоинстве и говорить нечего — даже в расслабленном виде все было таким соблазнительным, что хотелось кричать. Вот Люсьен и взбесился — выгнал его, и теперь выл на луну вместо того, чтоб насладиться таким прекрасным любовником. Но принцип ему не давал это сделать. Люси пошел погулять.
Босой, обнаженный, он шел по мягкой траве, вдыхал ароматы ночных цветов, плакал под светом луны, но когда вернулся к своему гамаку, гамма уже снова был там — стащил с гамака покрывало, положил его рядом на землю и лег на него. Ну никак не хотел отставать! Да еще дрых так безмятежно. Люси взбесился опять, но злиться уже не было сил. Хотелось рыдать — спящий гамма был прекрасен, как бог. Люси даже согнулся, упав на колени, как у него все свело внутри от желания.
— Проклятый… — прошептал он, мечтая только об одном — придушить этого красивого мерзавца. — И зачем только ангел навязал мне тебя? Как я теперь буду жить?..
Тогда он встал, нашел свой палантин, обмотал его вокруг бедер и хотел уходить, чтоб найти другое место для сна, но тут гамма вздрогнул. Потом еще и еще, и вдруг выгнулся, застонал, будто его кто-то приятно ласкал. Люсьен схватился за сердце, но больше от неожиданности, потом снова присмотрелся к спящему, а тот опять зашевелился и вновь начал сладостно ахать.
— Что происходит?.. — Люси вгляделся в его лицо, но гамма по-прежнему спал, причем беспробудно. А во сне продолжал елозить и тихо стонать — видимо, видел эротический сон и все острее на него реагировал.
— Ах! А-ах!!! — он вдруг сладостно вскрикнул, вцепившись в ткань покрывала. — М-м-м-х… — и задышал так, будто ласки были безмерно приятны, но вдруг на его теле начали появляться страшные, черные пятна.
Кожа после купания в святом озере у гаммы полностью восстановилась, рубцы от прута сразу прошли, поэтому до этого момента он был абсолютно чист, но сейчас противные, темные отметины, как синяки, все появлялись и появлялись на его теле. Сразу запахло тленом, потянуло гнилью, кожа гаммы начала портиться на глазах: сереть, тухнуть заживо, и не прошло и минуты, как он начал напоминать того жуткого призрака, которым недавно был.
— Боже, что это с тобой?! — Люсьен испугался. — Ты слышишь меня?! — он попробовал его разбудить, но гамма внезапно завыл, забился и вдруг начал яростно дергать тазом, будто в преддверии оргазма и правда кончил — из его члена на живот брызнула черная, вязкая жидкость. И это сопровождалось таким отвратительным криком, что Люси уши заткнул: голос у гаммы опять становился пронзительным, гадким, визгливым, как было у страшного духа. Люсьен вцепился в него.
— Да пробудись же!!! — он отхлестал его по щекам. — Очнись, несчастный! Очнись!!! — и начал бить его уже куда попало, только бы привести в чувства. И гамма проснулся, вскочил, непонимающим взглядом быстро огляделся вокруг, но тут же схватился за член и начал кататься по земле, сладострастно и мерзко вопя. И это было так отвратительно, что Люсьена едва не стошнило.
— Да что с тобой происходит?! — он ухватил это жуткое существо за уже наполовину грязные, спутанные, волосы и поскорей поволок к святой воде.
— А-а-а-а!!! — жертва сразу опомнилась и начала отчаянно сопротивляться. — Отпусти меня! Отпусти, белоглазая тварь!!! — но вырваться было никак, хоть гамма пытался: рычал, кусался, царапался, но Люсьен врезал ему и оглушил, а подтащив к райскому озеру, швырнул в прозрачную воду.
Сразу раздалось шипение, вода забурлила, гамма забился всем телом, будто попал в кипяток, вскочил на ноги, завизжал, хотел выбежать на берег, но Люси вмазал ему, и он, отлетев, вновь повалился в озеро. Люсьен так и не дал ему выйти на сушу, пока крики его не стали напоминать человеческие, а кожа не приобрела более менее нормальный вид. И только тогда гамма утих, но все еще стоя в воде и тяжело дыша, недобро смотрел на своего мучителя.
