Ади опять покивал.
— Я схожу. Вам не обязательно было просить, я бы и так сходил…
— Нет-нет, — Жан отпустил его руки, пошёл к вешалке и покопался в кармане пальто. — Я дам тебе ключ. Рэй не откроет дверь, а звонить бесполезно. Поэтому просто отомкни замок ключом и войди. Только осторожно. Он не буйный, но может закатить истерику. Поэтому лучше всё это сделать вечером, когда он уже изольёт своё горе и более менее придет в себя, — бета протянул омеге ключик. — Нижний замок. На верхний он никогда не закрывается.
Ади взял ключ.
— Хорошо… Я попытаюсь…
— Благодарю тебя, — Жан обнял его за плечи. — Ты — наша последняя надежда. Рэя надо вытащить из этой ситуации. Срочно… Но ни меня, ни тем более отца он и слушать не станет… Просто взбесится и всё. Поэтому я надеюсь, что ты…
— Я понимаю, — Ади снова кивнул. — И обязательно схожу, — он вышел из кабинета, но вышел совершенно расстроенный.
А потом целый день страдал. Хотя и пытался спастись работой, но это не особо-то помогало. Ади очень переживал за Рэя — он будто чувствовал всю его боль, но с другой стороны — плакать хотелось от ревности. Неделя, проведенная с Рэем, была такой чудесной. И он ведь ни разу не заикнулся о Люсьене, ни разу! И после всего, после такой сумасшедшей бури страстей, вдруг взял и ушёл в траур, который, по сути, должен давно бы закончиться. Ади всхлипнул и вытер слезу. Как можно было так поступить? Как? И это после всех слов, что он наговорил, после таких нежных чувств. И вдруг у него траур. Причём он даже не предупредил ни о чём! Омега закрыл лицо руками и заплакал. Ему стало ужасно обидно за себя. Ужасно!
Но долго рыдать не пришлось, потому что уже через полчаса Жан вызвал Ади к себе и загрузил работой. А потом они вместе отправились по делам на директорской машине: наведались на несколько строительных объектов, съездили в пару мест по новым связям, заключенным на выставке. Но в машине в основном молчали: Ади был по-прежнему расстроен, хотя и пытался этого не показывать, а Жан вообще был неразговорчив. К тому же он сейчас тоже переживал, но, видимо, не хотел усугублять краски, поднимая болезненную тему, поэтому они с Ади если и переговаривались, то только по делу. Но перед тем, как расстаться с омегой и отпустить его домой, Жан всё-таки не выдержал.
— Я очень боюсь за Рэя, — сказал он. — Очень боюсь. Он уже трижды побывал на грани, и пусть трижды выкарабкивался, но невероятными усилиями. И теперь я боюсь любого расстройства. Если бы ты видел, как он убивался, когда умер Люсьен… К счастью, он хотя бы на похоронах его не присутствовал. Хотя, счастье ли это?.. — Жан грустно усмехнулся. — Рэй тогда слег и находился в реанимации, в тяжёлой коме. Неделю был между жизнью и смертью… — бета покачал головой, вспомнив страшные дни. — Это было так страшно, малыш. Я думал, придется хоронить двоих. Никогда этого не забуду. Никогда…
И Ади чуть не разревелся. Конечно, ему было очень жаль Рэя, и он искренне сочувствовал Жану, но ревность снова вгрызлась в сердце, да так больно, что стало трудно дышать. Невозможно было больше это слушать.
— Я, пожалуй, пойду, — омега быстро собрал свои вещи. — Может быть и зря мы так задержались. Надо было ехать к нему сразу…
Бета помотал головой.
— Бесполезно. Пьяный Рэй вообще невменяемый. Его даже разбудить нельзя. Я уже пробовал — приходил с утра, пытался приводить его в чувства, но ничего не помогало. Обычно он напивается ночью, потом лежит в отключке весь день — в спальне Люсьена. Почему-то он прирос к этой комнате, и я никак не могу убедить его переехать в другую квартиру: поменьше, подешевле, и не с такой драматической историей. Но он и слушать не желает, — Жан с досадой вздохнул. — А разбудить его невозможно. Я однажды даже по щекам его отхлестал — никакой реакции. Лежит, как мёртвый. И только к вечеру продирает глаза. Мне уже не раз приходилось дежурить возле него, но я только зря время потратил. Как, впрочем, и после его пробуждения, потому что он не даёт мне и слова сказать. Бесится до крови из носа, ты не представляешь… — он подошёл к Ади и взял его за плечи. — Но с тобой он совершенно преобразился. Я ещё никогда не видел его таким… Так что, очень надеюсь, малыш, что ты сможешь что-нибудь сделать. А иначе нам придется обращаться к врачам, потому что тянуть больше нельзя…
И Ади поехал. Сел на автобус, который следовал до его же дома — просто надо было выйти попозже, чтобы попасть к альфе — они ведь жили с Рэем на одной улице, только в разных её концах. Жан, конечно, предложил его подвезти, но омега отказался. Во-первых, он боялся, что директор по дороге вновь начнёт причитать о горячей любви брата к Люсьену, и Ади в конце концов не выдержит и ляпнет что-нибудь резкое, а во-вторых, омега посчитал, что это дело слишком личное, и лучше справиться в одиночку — как бы там ни было.
Припадков Рэя Ади не боялся — его и в постели заносило, но омега справлялся, а обуздать перевозбужденного альфу — это тоже дело непростое. Единственное, чего Ади побаивался, так это своей собственной ревности. Вот уж был враг так враг. Омега закипал от одной только мысли о Люсьене, и готов был вцепиться Рэю в глаза, если он только попробует заикнуться о том, какой чудесный у него был любовник. Но ещё больше он боялся привидения. Вот этого просто ужасно боялся. Теперь-то Ади понял, чей это был призрак, и уже ненавидел его всей душой. Но всё равно боялся, как огня. Поэтому, прежде чем вставить ключ в замочную скважину, омега долго готовился и справлялся с чувствами, и только когда полностью взял себя в руки — отпер дверь.
В квартире было темно, и это сразу рассеяло всю напускную смелость. Ади задрожал, но всё же осторожно вошёл и попробовал нащупать выключатель на стене. Найдя его, омега щелкнул им, но свет не загорелся.
— Господи… — ледяной страх цепко прокрался в душу. — Ужас-то какой…
Ади на ощупь пробрался к гостиной, уже начиная дрожать всем телом. К счастью, он знал, где там находится выключатель — совсем рядом с коридором. Омега дрожащей рукой нащупал его и хлопнул по нему, но свет лишь ярко вспыхнул и с громким треском перегорел. Причем все лампы разом — в одной люстре! О, боже... Сразу захотелось всё бросить и сбежать, но Ади был упертым, поэтому придушил свой страх и осторожно вошёл в гостиную.
Громко сглотнув, он кинул взгляд на дверь комнаты, откуда давеча выплывал призрак. С виду безобидная, сейчас она выглядела просто ужасающей. И тут же, как назло, послышался скрип, подул сквозняк, Ади вскрикнул и кинулся к кухне.
— Папочки!.. Папочки!.. Я боюсь! — он с ужасом влетел в помещение, в приступе паники застучал рукой по выключателю, и тот, наконец, сработал. Ади обрёл свет — лампа в кухне весело загорелась, осветив заодно и добрую половину гостиной.
— Слава Небу… — омега отдышался, постарался унять бешеный колотун в груди, потом огляделся по сторонам и увидел цветы. — Надо же… — он улыбнулся, хоть губы ещё и подрагивали от нервного напряжения. — Даже не завяли. Чудеса…
Но очаровываться было некогда — нужно было действовать дальше. И пусть кухня сейчас казалась настоящим оазисом мира в этой ужасной квартире, но долго здесь оставаться было бессмысленно. Тогда Ади снова вышел в опасную зону и стал тихо продвигаться вперёд — неслышными шагами, стараясь держаться в полосе света, исходящей из кухни.
В гостиной было две двери. А поскольку Рэя нигде не было видно, то, скорее всего, он находился за одной из них. Ади позвал его — на всякий случай: сначала тихо, потом громче, но ответа не последовало. И тут вдруг опять что-то с грохотом свалилось со шкафа — омега вскрикнул и снова скрылся на кухне. Но теперь уже разозлился на себя и вышел обратно более решительно.
— Ещё не хватало дрожать, как заяц, — он сжал кулаки. — Подумаешь, призрак. Плевать на него!
Он прошёл мимо дивана к одной из комнат — конечно же, не к той, откуда на днях выходило видение, а ко второй, но там его ждало разочарование: во-первых, свет опять перегорел, как только Ади попытался его включить, а во-вторых, комната оказалась пуста — то есть кровать, тумбочка, стол и большое кресло — всё это было на месте, как полагалось, и таинственно освещалось светом уличного фонаря, но альфы в комнате не было. Зато отчетливо пахло ванилью, и Ади сразу понял, что это его спальня. Значит, вторая комната — спальня Люсьена. Вот оттуда-то и выходил призрак. теперь ясно.
