Хотя, какая теперь разница, кто видел фото, кто просто слышал о нем? Зачем теперь пытаться понять, когда точно и как мой любимый меня предал? От этого станет только хуже, и я буду выглядеть еще глупее.

− Должно быть, у него много номеров в адресной книге, − продолжала она, − В любом случае, Стивен и Коди ему задницу надерут, когда придут домой.

− Они тоже знают?

Я вспомнила, как они бросали меня в бассейн за несколько часов до того, как я сфоткалась. И какой невесомой и беззаботной я себя чувствовала тогда. Как бы я хотела вернуться в тот день и все исправить. Я бы плавала дальше, я бы впитала в себя эту невесомость и забыла бы Калеба. А он дальше играл бы в свой дурацкий мяч. Мне было бы хорошо без него.

− Да, не беспокойся, Лютик, они на твоей стороне.

Прекрасно, как раз это мне и нужно — союзники из колледжа. Значит, фотку видели в школе и по крайней мере в двух колледжах. Замечательно. С таким же успехом, мои сиськи могли бы блистать на обложке журнала.

Я услышала, как мама возится на кухне и я заставила себя сесть. От того, что я так долго лежала, у меня горела щека. Теперь красный след останется.

− Мне надо идти, Вон. Надо помочь маме готовить.

− Хорошо, утром за тобой заехать?

У меня внутри все похолодело от одной только мысли, что завтра идти в школу. Но я должна пойти, выбора нет. Кто знает, сколько времени нужно, что все забылось? Я не могу долго отсиживаться, иначе родители что-то заподозрят.

− Да, до завтра.

Мама даже еще не переоделась − она была в длинной джинсовой юбке, украшенной аппликацией-яблоком, в вязаном кремовом свитере и босиком (лишь в колготках). На голове ее красовались очки, будто птичье гнездо. Она гремела посудой.

− Мам, все хорошо? − спросила я осторожно.

− Мой внутренний «дэнди» очень хочет надрать кому-нибудь зад, − ответила она, с усмешкой. Раньше это было смешно. Она взяла луковицу, шмякнула ее на доску и начала нарезать.

− Некоторые родители считают, что их ангельские детки радугой какают и не видят в них минусов.

Я достала из шкафа сковороду и положила на плиту. Затем положила туда гамбургер.

− У меня есть пятилетка, который когда вырастет, точно бандитом станет, помяни мое слово. Но попробуй только сказать его маме, что он не такой идеал, каким она его считает. У нее точно найдутся возражения, − сказала мама, направляя в мою сторону нож.

Она насыпала нарезанный лук в сковороду, затем достала из холодильника крошеный чеснок и тоже добавила с чайную ложку чеснока в сковороду.

− Но хватит об этом, − сказала она, моя руки в раковине, пока я нарезала мясо, − Что такое с тобой?

− Мой «дэнди» в толчке утонул, − сказала я, пытаясь ответить ей шуткой на шутку, но как-то не вышло. Все, о чем я могла думать − это смущение, связанное с фотографией.

− Не хочу об этом говорить, мам.

Она подошла ко мне и положила руку на плечо.

− Дорогая, я знаю, тебе кажется, что это самое худшее, что только могло случиться, но скоро ты забудешь о Калебе. В твоей жизни появится новый человек.

Но она была неправа. Сейчас я бы точно не смогла забыть о Калебе. Я теперь всегда буду ощущать это чувство стыда каждый раз при звуке его имени. Это чувство никуда не исчезнет. Такое унижение не забывается. Но разве мама поймет? Я не могла рассказать ей. Я могла лишь притвориться, что она права − будто все дело в нашем расставании − и значит, это не такая уж большая проблема.

 − Все нормально, просто был тяжелый день, − сказала я.

− Что ж, мне нравится твой настрой. Помню, когда я рассталась с моим первым парнем, я думала, что умру, и эта боль никогда не пройдет. Это нормально − похандрить несколько дней. Вы же были близки, − ответила мама.

Ты даже понятия не имеешь, насколько близки − хотелось мне ответить, и от этой мысли я снова покраснела. Теперь все в школе знают, насколько мы были близки.

− Я скажу, что ты приболела, и тебе не придется оставаться после уроков. Но в следующий раз предупреди меня, когда нужно будет отдохнуть от душевных проблем, ладно? Я очень переживала, когда мне позвонили из школы, а ты не отвечала на мобильный.

− Да, прости за это. Я как-то не подумала.

− Я поняла.

Она наклонилась ко мне и посмотрела на мясо, которое я нарезала.

− Теперь перемешай все.

Мы готовили вместе какое-то время. Она включила маленький телевизор, висевший на кухне, и мы смотрели новости. Она иногда отпускала комментарии по поводу какого-либо новостного сюжета, но большую часть времени мы старались избавиться от стресса посредством готовки.

Вскоре, щелкнул дверной замок, и мы услышали звук падающего на пол папиного дипломата.

Он зашел в кухню, мама поприветствовала его. Все то же, каждый вечер. Иногда эта рутина меня успокаивала, несмотря на все то, что происходило в школе − дома я могла отдохнуть. Кухня была моим убежищем, где мы с мамой готовили, пока папа читал газету. Я всегда знала, что у меня есть этот привычный порядок − мама выключает телевизор, чтобы поговорить с папой, он жалуется после трудного рабочего дня. Казалось, эта рутина обнимала и скрывала меня от всего плохого. Заставляла надеяться, что все будет хорошо − ведь, по крайней мере, у нас дома ничего не изменилось.

− А вот и она, − сказал папа, заходя в кухню. Он подошел к маме сзади и поцеловал ее в макушку, она же повернулась, расставив испачканные после готовки руки и улыбнулась.

− Вот и я, − ответила она, − Как день прошел?

Он подошел ко мне, взял со сковороды кусочек мяса и закинул его в рот. Затем поцеловал меня в щеку.

− Как обычно – работа, − ответил он, все еще жуя, − До конца дня, по крайней мере.

− Что-то случилось? − спросила мама, кроша масло в миску.

− Мне позвонил директор Адамс, − ответил он. У меня все внутри похолодело. Я попыталась заставить себя продолжить перемешивать мясо, но не могла. В горле пересохло. Я подняла взгляд на папу.

− Какой-то скандал, связанный с мобильными, − продолжил он.

Мои руки оцепенели. Я бросила лопаточку на сковороду. Она отлетела назад и упала на пол.

− Черт, − сказала я, наклоняясь за ней.

− Так вот, ему позвонил кто-то из родителей. Я точно не знаю, мы быстро поговорили, мне уже нужно было уходить. Я пообещал ему позвонить завтра с утра. Вот прямо это мне и нужно − чтобы день начался с какого-то кризиса. Было бы прекрасно, если бы могли запретить мобильники в школах, тогда проблем было бы гораздо меньше, да и детям они не нужны.