– Их больше нет. Они все погибли. Я не буду говорить тебе слова утешения, в таких случаях их просто не слышат. Но я хочу тебе пообещать любую помощь, в том числе и в расследовании всего случившегося. Артем, твой сын, погиб через полгода после твоего ареста. Сорвался с крыши девятиэтажного дома, куда он согласно заключению следственной группы забрался, чтобы ночью снять на камеру панораму города. Через два дня после похорон Артема, ночью были застрелены твои родители.

– Кто это сделал? – снова короткий вопрос от Тимофея.

– Единственным подозреваемым была названа Фаина. В то время она находилась под подпиской о невыезде, против нее уже было возбуждено уголовное дело по факту получения взятки. Якобы приняла от руководителей строительных фирм, созданных облисполкомом, набор посуды цептор. Говорили, что за лобби госзаказа. Затем состоялся суд, наказание Фаине – два года исправительных работ. Ее поместили в исправительную колонию общего режима, которая находилась в другой области. Поэтому следственные мероприятия по факту убийства твоих родителей проводились нашими следователями, а суд состоялся по месту нахождения исправительной колонии, где отбывала срок Фаина. Сначала она отрицала свое причастие к убийству свекра и свекрови, потом вдруг скоропалительно сделала признание в совершенном преступлении. Ее приговорили к смертной казни. Но Фаина сама вынесла себе приговор – она повесилась в первый день после решения суда.

– У нее была защита? – Спросил Тимофей, – У нее же был некий молодой человек. Что не нашел деньги на адвоката?

– Ты же знаешь, Тимофей, что в таких случаях друзья куда-то исчезают – ответил Николай Андреевич, – но адвокат у нее был, мы нанимали. Адвокат готовил апелляцию и уверял нас, что решение суда отменят хотя бы потому, что Фаина оговорила себя, а у следствия и суда нет улик преступления, которые бы явно указывали на Фаину. Но все произошло так, как и произошло. Все члены твоей семьи захоронены на городском кладбище. Одно на всех место, одна ограда. Завтра мы тебе покажем все могилки.

– А кто же тогда все эти годы мне помогал? Я думал Фаина… И почему мне не сообщили про их гибель? – обратился Тимофей ко всем Мазуровым

– Да, не сообщили, – подтвердил Николай Андреевич, – после гибели Артема такое решение приняли твои родители. Боялись, что ты сломаешься. Утратишь смысл жизни и сам не захочешь жить. Ну, а когда погибли твои родители, то аналогичное решение принимали мы, по тем же мотивам. Всей семьей. Кто тебе помогал и содержал твоего адвоката, к сожалению, мы не знаем. В уголовном Кодексе существует правило: постороннему лицу запрещено передавать в колонию для осужденного продукты или вещевую передачу. Каждый раз нужно писать на имя начальника колонии заявление и доказывать, что хоть ты и не являешься сидельцу близким родственником, но чем-то связан с ним по жизни. Когда мы обратились с аналогичной просьбой к начальнику колонии, в которой отбывал наказание ты, нам сообщили, что такое разрешение уже получила некая женщина, которая назвала себя твоей гражданской женой.

– Какая еще гражданская жена? – удивился Тимофей.

– Мы не знаем. Но ваши отношения подтвердили свидетели, в том числе и ее соседка. Начальник колонии меня предупредил, что если все-таки мы будем настаивать и получим разрешения на оказание тебе материальной помощи и моральной поддержки, то он вынужден будет отказать твоей гражданской жене в аналогичном послаблении. Больше настаивать мы не стали. Наверное, отношения с той женщиной тебе были очень дороги, а мы могли все разрушить. Позже мы несколько раз уточняли у администрации колонии, продолжает ли тебе поступать помощь? Нам отвечали, что да, все в порядке. Не разрешены твоей гражданской жене только свидания, а передачи и денежные переводы ты получаешь регулярно. Как я понимаю, адвоката тебе нанимала тоже она. Если ты в чем-то сомневаешься, то обратись к своему адвокату: у него в договоре обязательно прописаны все данные этой женщины.

– В том-то и дело, что я, кажется, утерял связь с моим адвокатом. У меня нет даже его телефона. Но это все отложим на потом». Сейчас я хочу разобраться как на самом деле погибла моя семья. Фаина, согласен, недалекий, ветреный человек. Но она не убийца. А Тем как погиб? Странно он погиб! Ночью что-то снимать на камеру? Да, он был экстремал, но я уверяю Вас – ленивый экстремал, и ночью лезть на крышу дома не в его предпочтениях. Ночью он предпочитал спать. История моей семьи похожа на плохой детектив, где все герои погибают просто так, и непонятно зачем и кому это выгодно. Слушаю вас и не верю! Я хочу знать правду. У меня есть в запасе пять дней, попробую хоть в чем-то разобраться.

– Наша помощь тебе нужна? – спросил Николай Андреевич.

– Нет, – ответил Тимофей, – Вы мне не помогайте. Я сделаю все сам. Я почему-то уверен, что моя семья погибла из-за меня, мне и причины устанавливать. А сейчас я бы остался один. Хочу осмыслить свою трагедию: когда все было, и в один момент нет ничего. И это ради чьей-то выгоды или в наказание одному лицу? И все-таки завтра я нуждаюсь в вашей помощи. Покажите мне могилы моих родных людей.

Тимофей всю ночь просидел на стуле возле обеденного стола. В его больной голове ржавым гвоздем застрял один-единственный вопрос: «Господи, за что?» Голова болела страшной, рвущей на части тело болью. Ему знакома была такая боль. Так болят зубы, когда воспаляется вся челюсть, и вместо жизни и ее ощущений остается только боль, боль, боль… Нужно было встать, дойти до машины и найти в аптечке хоть какой-то анальгетик. Но сил на это простое действие не было. Голова, заполненная болью, разучилась командовать телом, и оно стало безвольным, беззащитным и никому не нужным, даже ему самому.

Тимофей не заметил, как наступил рассвет, в окна деревянного дома родителей заглянуло солнышко. Очнулся он от громкого стука в окно, это приехали Мазуровы, Алексей и Ольга. Сейчас они вместе поедут на кладбище, где покоятся два поколения семьи Базылевых – бабушка с дедушкой, их любимый внук и его мама.

С фотографий на могильных холмиках Тимофею улыбалась вся семья. Все они, безвременно ушедшие из жизни Базылевы, сегодня встречали Тимофея и радовались встрече.

«Это уже ничего не изменит, – думал Тимофей, – но я должен знать, как вы погибли. И, главное, кому это понадобилось. Три дня на сборы, один день на дорогу и один день на обустройство. Итого пять дней. В итоге у меня есть четыре дня для установления истины и один день на дорогу и обустройство. Или пять дней на расследование, а ночь на дорогу и обустройство на новом месте отбывания наказания. Ты справишься, Тимофей? Да, я постараюсь».

– С чего начнешь? – прощаясь спросил Алексей Мазуров, – ты, смотри, при необходимости мы сразу подключаемся.

– Да, я это знаю. Но я обязан сделать все сам. Начну со следователей. А там будет видно. Если я увижу, что расследование на всех уровнях проведено в полном объеме, значит, просто перепроверю. Если расследование неполное или, того хуже, мутное, подтасованное – то проведу его сам. Если буду отставать по времени или, хуже того, не получу нужный результат, в этом случае попрошу от Вас помощь. Ты сам понимаешь, мне нельзя и на несколько часов опоздать на новое место жительства, иначе я могу получить взыскание, а мне оно нынче как стопудовая гиря на ноги. Это путь назад, в колонию.

Первый визит в управление следственного Комитета по области. Тимофей знал, что следователи в своем архиве всегда оставляют полную версию наработанных материалов по раскрытию уголовных преступлений, возможно, в копиях, но они есть.

При крайней необходимости материалы уголовного дела можно было запросить в суде. Но суда по факту гибели Артема не было.

Фаину судили за убийство старших Базылевых. Вот с Фаиной могут возникнуть трудности. Тимофей не знал кем он ей сейчас приходится. Если муж, то его ознакомят с материалами уголовного дела. Ну, а если его статус «бывший муж», то как повезет… Хотя с делом по убийству родителей его все-таки ознакомить обязаны. Правда, судили Фаину в другой области, и полный комплект материалов по уголовному делу находился там. «Пока посмотрим здесь, а там видно будет, – решил Тимофей»