Чем дольше она находилась в этом месте, тем сильнее чувствовала себя чужой. Лишь Рокэ Алва и Эмиль Савиньяк разговаривали с ней по-человечески, но о том, что вместе с Алвой брат-близнец начальника королевской охраны участвовал в подавлении восстания ее отца. Хмурый рыжеволосый Манрик не вызывал у нее доверия, а кэналлийцев Рейчел побаивалась и старалась держаться от них подальше. Насчет пожилого Курта Вейзеля у девушки возникали сомнения, что он легко отличит женщину от мужчины, и к тому же говорить с ним, кроме как об оружии, совершенно не о чем.

В общем и целом Оскар Феншо ее недолюбливал, а она не собиралась подлизываться к нему, чтобы обзавестись другом, и это всех устраивало. Так произошло и сегодня — с серьезной физиономией и презрительно поджатыми губами Феншо прошел мимо «бастарда», но Рейчел вовсе не расстроилась. Тем более скоро появился Жиль Понси и оставалось радоваться, что эти двое не встретились: Оскар Жиля чуть ли не боялся. Конечно, это было неудивительно, одним своим видом длинный и тощий Жиль мог напугать кого угодно, да вообще был не самым приятным человеком, но чтобы отшатываться от него и ускорять шаг, кривясь при этом, словно заболели все зубы разом?

Наблюдая за тем, как Оскар едва ли не бежит к двери в особняк, Рейчел усмехнулась и снова повернулась лицом к виду на реку. Ей здесь нравилось, и, даже несмотря на то, что скоро придется уехать, девушка мысленно пыталась запомнить каждую ветку и каждый куст в Тронко, не говоря уже о людях и о дрожащем от летнего зноя горячем воздухе.

Понси передал генералу, что его ждет начальник штаба Леонард Манрик, а что делать ей? Может, направиться следом? Рейчел отчего-то симпатизировала этому Манрику, как не самому плохому военному, хотя раньше относилась к этой семье со смешанным чувством равнодушия и злости.

Выслушав короткую и резкую перебранку Феншо и Манрика, Рейчел подождала, пока Оскар займется своими делами и приветливо улыбнулась Леонарду.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — немного суховато, но ошарашенно от нежданной любезности герцога Окделла, отозвался тот.

На большее разговор не потянул, хотя Рейчел дала понять Манрику, что если понадобится, станет для него собеседником. Судя по выражению расслабленности и спокойствия на его прежде хмуром лице, Леонард это понял. Может быть, им удалось перекинуться еще парой ленивых фраз, но кто-то затопал в прихожей и в приемную, тяжело ступая, вошел Его Преосвященство епископ Варасты Бонифаций. За его спиной застыли два высоких силуэта — этих людей Рейчел прежде не видела. А олларианец заходил в гости к губернатору и раньше, чтобы лишний раз выпить.

— Где Рокэ? — спросил он сразу, направившись к маршальскому креслу.

Рейчел ничего не сказала, а Леонард нахмурился. Оба они дружно посмотрели на спутников епископа: один безбровый и голубоглазый северянин, второй — носатый и чернобровый.

— Отроки, — прогудел Его Преосвященство, — позовите сюда предводителя благочестивого воинства. Сии достойные мужи — адуаны, пришли, дабы поведать о бесчинствах, творимых злобными безбожниками.

Жиль Понси возмущенно фыркнул, как измученная быстрым бегом лошадь, дернул плечом, и Рейчел решила, что проще будет сходить за Алвой самостоятельно. Но едва она сделала шаг к лестнице, как епископ остановил ее.

— Отрок, постой. На улице жарко, и нас с моими спутниками томит жажда.

— Белое? Красное? Ликеры? — уточнила девушка.

— Красное, — ответил епископ. — Вижу, ты на том месте, на коем потребно, и будет из тебя со временем превеликий толк.

«Не будет», — хотела сказать Рейчел, но вместо этого лишь смущенно улыбнулась и стала разливать вино. После этого отодвинула застывшего на месте и хлопающего глазами Понси, вышла за дверь и торопливо пошла по полутемному коридору. Дверь в комнату Рокэ была заперта. Почему? Странно… Но она рискнула постучать.

— Пожар или потом? — раздался из-за двери ленивый голос Алвы.

— Монсеньор, — ее голос на миг стал непозволительно звонким, — приехал епископ и привез каких-то адуанов. Они ждут вас.

— Распорядитесь подать им вина и соберите совет, я скоро буду.

— Они уже пьют.

— Тогда ступайте, юноша, и передайте, чтобы полчаса меня не беспокоили.

Рейчел вся эта ситуация показалась более, чем странной, а потому она, руководствуясь слабым девичьим любопытством, решила задержаться у двери. Услышать же тонкий женский смех она никак не ожидала, а потому замерла на месте от страшной догадки. Конечно же! Рокэ Алву интересуют женщины, одетые исключительно в платья, но никак не ряженые в мужские костюмы дворянки! Сначала в ней взыграла злость, потом обида, но от проклятой двери Рейчел все-таки ушла, мучительно борясь с желанием подсмотреть в замочную скважину.

Если для того, чтобы в женщину влюбился Первый маршал, ей необходимо стать его любовницей, то Рейчел от этого отказывалась сразу. Светлое и чистое чувство к Алве, пережитое накануне отъезда из столицы, казалось ей теперь глупым и безнадежным. Надо думать о семье, а не о девичьих глупостях, пусть ее сестры влюбляются и будут счастливы, если у них это получится. А старшей дочери Эгмонта не суждено.

Стараясь скрыть свое понурое настроение за напускным спокойствием, девушка вернулась к адуанам. Налила еще вина в кувшин, зажгла свечи, повторила слова Алвы, и устало опустилась на стул. Теперь Манрика в приемной не было, но вскоре он вернулся, хмурый и чем-то расстроенный. Наверное, его обидел Оскар Феншо. Рейчел стало жалко бедного генерала Леонарда, который своим происхождением не заслуживал насмешек. Ведь «навозники» бывают разные, это девушка поняла совсем недавно, и не все они ведут себя, как Эстебан.

Алва сдержал свое слово, придя через полчаса, вместе с ним пришел Вейзель. Захмелевший Бонифаций не встал с маршальского кресла, однако Рокэ уселся на подоконник. На него Рейчел не смотрела, лишь уловила запах тубероз, а он исходил от свояченицы губернатора, и сделала немедленные выводы. Рокэ Алва неизменен в своей похоти, только и всего.

Тем временем епископ стал жаловаться на недальновидность Манрика, который обвинял адуанов в дезертирстве, и Рейчел мысленно с ним согласилась. Но лишь отчасти, потому что даже на войне возникают различные ситуации, требующие отдельного разбирательства — так она считала. Впрочем, Манрика поддерживать девушка не стала, понимая, что ее горячность до добра не доведет. А зародившийся между Вейзелем с Феншо и Леонардом спор подавил в зародыше старший брат Арно.

Адуаны представились, назвавшись Клаусом Коннером и Жаном Шеманталем, после чего стали рассказывать историю своей отлучки. Рейчел слушала вполуха — ее коробил отвратительный говор дикарей. Зато Рокэ был полон внимания и даже попросил привести собаку, с которой адуаны пошли охотиться. Пока Рейчел наливала гостям вино, Жан привел странного пса, без ушей, хвоста и с черным пятном на белой морде. А потом девушке пришлось терпеливо слушать омерзительную речь, время от времени переглядываясь с недовольным Леонардом. Странно, что Алве их рассказ пришелся по душе.

— Седые варвары в барсовых шкурах — это так романтично, мой оруженосец, без сомнения, будет в восторге.

Рейчел вспыхнула и скрипнула зубами, но ничего не сказала в ответ, однако ее терпение понемногу подходило к концу. Манрик оказался смелее и даже осмелился назвать адуанов дезертирами, однако после того, как его одернул Алва, молча сел, понурился и более не возникал. Ей не понравилось, что Жан и Клаус пойдут с армией, но кто она такая, чтобы решать? Приходилось молча разливать вино и слушать перепалки.

— Приказ о вашем производстве в капитаны и введении в командование двумя отрядами разведчиков из числа бывших адуанов и варастийских добровольцев будет готов через час, — постановил Рокэ Алва, после чего начал распределять обязанности.

После этого епископ Бонифаций заявил, что тоже отправляется с ними, с чем Рокэ не стал особо спорить. И, когда Манрик с Феншо всласть обменялись ехидными любезностями, когда началась лихая и веселая стрельба по свечам, Рейчел смутно поняла, что теперь вряд ли сможет относиться к своему эру плохо, что бы не произошло.