Больше они не возвращались к этой теме. Почему-то Лизе показалось, что разговаривать о Владимире Евгеньевиче бабушке не особо хочется.

В понедельник многие ребята выглядели реально потрёпанными. Как выяснилось позже, некоторые особо стойкие, остались на даче Златоусовой ещё на одну ночь и буквально оттуда приехали на учёбу. И для удивления Лизы с Мариной и Кариной было всё прекрасно. Они выглядели… счастливыми. И как бы Лиза не старалась разглядеть на их шеи следы от укусов у неё ничего не вышло. Может ей померещилось? Что-то ей часто в последнее время стало мерещиться. Этот поцелуй. Лежащие в обнимку на одной большой кровати полуобнажённые учитель и две ученицы. Похоже ей пора на отдых.

В обеденное время Лиза возвращалась со столовки, где выпила только компот из сухофруктов. Она хотела заглянуть в библиотеку, чтобы запастись литературой на ближайшие несколько недель. Чтение зачастую помогало ей отвлечься. Кстати, Лере сильно влетело от матери. Потому что домой она вернулась полупьяной в одежде вульгарной женщины, а мать как оказалось взяла отгул. И теперь Лера обижалась на Лизу из-за того, что та уехала, не дождавшись окончания спектакля, без неё. В общем, сегодня она всё ещё продолжала дуться.

Лиза медленно плелась по пустому школьному коридору, прижимая к груди несколько старых библиотечных книг. Как вдруг совершенно неожиданно её потянули в бок. Кто-то утянул её в какую-то каморку, забитую всякими вёдрами, коробками с порошками и швабрами.

Владимир Евгеньевич торопливо задвинул защёлку на двери. И они оказались в тёмной маленькой комнатке, практически прижавшись друг к другу. Лиза готова была поверить во всё что угодно, что так мог поступить, например Лёшка или ещё кто-нибудь, но не взрослый мужчина. На какое-то мгновение она потеряла дар речи.

– Почему ты убежала? – с большими заигрывающими глазами поинтересовался он, облизывая губы, словно недавно прикладывался к стакану с водой. Они стояли в полумраке. Свет проникал лишь через щели между дверью и косяком.

– Я не понимаю о чём вы? – наконец-то её голос вернулся, и она прекрасно понимала, что он имел в виду.

– Я знаю, ты видела, что я делал там, с девочками.

Да, и сейчас он попросит никому об этом не рассказывать, но вопреки этому он произнёс:

– Я ждал тебя, надеялся, ты присоединишься, – его глаза, на редкость живые и молодые, горели ярким пламенем.

От такого Лизина челюсть медленно сползла вниз.

– Вы с ума сошли? – выдавила она, сильнее прижимая к груди книжки, словно щит, при этом испытывая глубочайший шок.

– Для чего эта жертвенность, Настя? – спросил он, взяв её обеими руками за плечи.

Это имя резануло по сердцу болью. Уже очень давно так никто её не называл. Она была на грани того, чтобы расплакаться. Вампир всемогущий и безжалостный, смотря с какой стороны посмотреть, превратился в маленькую несчастную девочку.

– Мне нужно идти, – её рука потянулась к задвижке. Но Владимир ловко её перехватил.

– Я буду ждать тебя сегодня в полночь возле фонтана в центральном парке, – уверенно произнёс он, глядя ей прямо в глаза и дыша своим кисловатым дыханием в лицо, – Если ты не придёшь, я всё пойму и больше никогда не появлюсь в твоей жизни.

Лиза выскочила из каморки, и побежала, куда глаза глядят, с силой прижимая к себе книги. Позже она обнаружит на краях обложек вмятины от пальцев.

Сегодня не было истории, но все мысли у неё были только об историке. Он предложил ей встретиться ночью в парке. Зачем? Конечно же она не придёт, после того что она увидела. Ни за что.

Он назвал тебя по имени. И что с того? Мало ли что ему известно. Она понятия не имела, какими способностями он обладает. Конечно, он не мог читать мысли и перемещаться во времени, такое только в фильмах возможно. Но как вы объясните, что Марина и Карина добровольно позволили ему отпить своей кровушки, а? И каким образом не осталось следов от его клыков? Это не иначе как мистика.

Весь вечер Лиза провела в мучительных размышлениях. Она всё для себя уже решила; она никуда не пойдёт и точка, но какая-то её часть жутко этого хотела. Ей было любопытно узнать, что он собирается ей показать или рассказать. Да и если на то пошло, у неё у самой накопилось немало вопросов. Она прочистила рану на боку и залепила лейкопластырем кожного цвета, то же самое проделала и с кистью, где располагался уродливый практически чёрного цвета ожог.

Она собиралась позвонить бабушке и спросить у неё совета, но что-то её остановило. В принципе, она знала, что та ей скажет.

Лиза, не торопясь приближалась к фонтану городского парка. Она различила тёмный силуэт, как только обогнула живую изгородь. Мужчина стоял спиной и любовался звёздным небом, большой жёлтой луной, всунув руки в карманы пальто. Он мелодично насвистывал какую-то грустную мелодию. Всё время пока Лиза шла сюда она была уверена, что в последний момент развернётся и убежит прочь, сдрейфит, если прямо говоря. Но сейчас ей стало так спокойно. И он выглядел как романтичный ухажёр из Шекспировских пьес, который ночью ожидает любимую, чтобы сбежать с ней в далекие края.

Лиза подошла к фонтану. Владимир Евгеньевич продолжал насвистывать лирическую мелодию. И никого кроме них больше не было. Она села на мраморный край фонтана и позволила себе насладиться звучанием прекрасной и одновременно таинственной мелодией, при этом прикрыв глаза и обратив лицо к луне.

– Сами придумали? – спросила она, когда Владимир Евгеньевич прекратил насвистывать, пребывая всё ещё в гипнотическом состоянии от мелодии.

– Шостакович. Душа, – пояснил он, бросив на неё взгляд, в котором смешались радость и тоска.

– Очень красивая мелодия.

Между ними повисло молчание. Каждый из них наслаждался мерным звучанием льющейся воды. Она подумала, как было бы здорово вот так беззаботно сидеть на краю фонтана рядом с кем-то кому ты дорог, и кто дорог тебе и просто наслаждаться окружающей средой.

– Вы что-то хотели мне рассказать? – Лиза первой прервала молчание. Она бросила на него ожидающий взгляд.

– Мир полон несправедливости, так ведь? – задумчиво вымолвил учитель.

– Я не знаю, – нахмурившись, ответила она, чувствуя негодование. Философские фразочки историка не проясняли суть их встречи.

– Люди не ценят добро, – сказал он, облизнув губы, – Я сейчас имею ввиду добро извне.

– Я не понимаю…

– Люди любят людей. Они с радостью принимают добро или зло, но, а мы – мы извне.

– Но ведь мы были когда-то людьми… – выдавила Лиза, наконец-то сообразив, к чему клонит собеседник.

– Ты не вампир, – уверенно и немного обидно изрёк Владимир, тем самым удивив Лизу. Она рассмеялась, качая головой.

– Вам что нужны доказательства? – практически бросая вызов, спросила она, продолжая ухмыляться.

– Знаешь, почему я пришёл? – в мгновение ока его лицо выросло перед её лицом, и прожигающий взгляд учителя заставил сползти улыбку с лица.

– Почему? – прошептала она, чувствуя такое давление силы, которая словно огромная многотонная рука давит на тебя сверху или… извне.

– Я услышал стоны твоей души, – он наклонился и прошептал ей это прямо в ухо. Его руки бережно легли на её лицо, – Твоя боль она, как разъедающая кислота. Ты звала меня. Просила о помощи.

Она хотела было возразить, но потом поняла, что это бесполезно. Они оба знали, что это правда. Она судорожно сглотнула подступивший комок к горлу.

– Но ты пытаешься быть человеком. Но ты не человек, – он снова посмотрел ей в глаза, с такой любовью и добротой, какую Лиза не видела от мужчины никогда, – Люди не скажут тебе спасибо.

Он оставил её в покое, повернувшись спиной, а потом снова заговорил.

– Как думаешь, если луна захотела бы стать солнцем, люди бы оценили это?

– Мы сильнее людей, и должны заботиться о них.