Литмир - Электронная Библиотека

– Сначала поговорим, тогда и пропустим. Ты согласен со мной, Аркаша?

Аркаша громко засмеялся, кивнул головой и еще шире расставил свои длинные ноги, обутые в легкие летние сандалии. Людмила подошла к нему и толкнула его рукой:

– Давай, урод, посторонись!

Но Аркадий крепко стоял на ногах и нагло улыбался. Тогда Люда каблуком летней туфли резко ударила его по прикрытой только ремнями сандалия ступне. Аркадий заорал от боли, по ноге струйкой потекла кровь. В довершение осталось только толкнуть его еще раз, он прижался к стене и проход освободился. Людмила схватила Зосю за руку, и они пробежали мимо ошеломленных мужчин.

– Я тебя, рыжая стерва, обязательно найду! – Вслед им заорал Аркадий.

Но в коридоре уже начали открываться двери кабинетов и появились люди. «Зелененький» направился к выходу, вслед захромал Аркадий.

Зося и Людмила решили, что о своем злоключении дома они рассказывать не будут. Николай Васильевич периодически начинал говорить о том, что для женщин нужно нанять охрану или подыскать нового водителя, лучше из отставников военной службы или милиции. Зося не могла смириться с тем, что за ней постоянно будет ходить незнакомый человек и контролировать все ее действия и поступки, а Людмила любую ситуацию рассматривала, как обычное приключение, с которым она должна уметь справляться самостоятельно.

Работая таксистом, Людмила окончила курсы самозащиты от нападения, и в совершенстве владела некоторыми приемами каратэ.

Сейчас Людмила жила наполненной, радостной жизнью. Жизненная энергия била в ней через край, не позволяла находиться долгое время без движения. Ее мечты начинали сбываться, а жизнь удивительно изменилась – она стала вполне обеспеченной женщиной, работала на себя любимую, имела возможность материально поддержать мать и сестру.

Но, самое главное, у нее была богатая подруга, которая нуждалась в ее помощи и общении. Зося была мозгом их делового сотрудничества. Ее решения Людмила никогда даже не пыталась оспорить или подвергнуть какому-то сомнению. Если Зося приняла решение, то оно сразу становилось окончательным. Но в делах житейских, Людмила чувствовала свое превосходство и старшинство. Она опекала Зоську, как курица-наседка своих, только что вылупившихся из яйца, цыплят. В Зосиной жизни Людмила хотела быть единственной подругой. Только при таком раскладе все ее планы могли претвориться в реальную жизнь!

С некоторых пор и мужчина появился в Милочкиной жизни. Правда, встречи с ним сама Людмила обставляла полной секретностью и старалась пока, до поры, до времени, сохранить в тайне от близких людей, особенно от Зоси. Людмилиной тайной стал Зосин отец, Николай Васильевич.

Это случилось зимой, когда вечера были длинные и замкнутые в стенах Чарышевского особняка. Зося ранним вечером забирала Санечку и уходила наверх, в свои комнаты. Перед сном Санечка требовал от мамы сказку, Зося долго читала ему книжки, а потом они вместе засыпали. Роза Самуиловна тоже рано укладывалась спать.

Вот тогда и наступало время Зосиной компаньонки. Люда прихорашивалась, готовила чай и несла в кабинет Николаю Васильевичу. Он откладывал свои бумаги в сторону и вместе с Людой пил ароматный травяной чай, который в этом доме умела заваривать только она. После чаепития Людмила не спешила собирать чашки, а устраивалась на диване, напротив рабочего стола Николая Васильевича и наблюдала, как он что-то пишет, или правит в разложенных на столе бумагах. На его рабочем столе усилиями дочери появился компьютер и он, морща лоб и нахмурив брови, учился извлекать из мерцающего голубого экрана все необходимые ему для работы цифры и сведения. Отчеты экономических служб завода в компьютер отца внесла Зося. Зося не только заставила отца установить на рабочий стол компьютер, но и усердно помогала ему освоить эту, по ее мнению, замечательную технику, без которой можно загубить любой бизнес. Зося была решительна в своих требованиях, вот и пришлось Николаю Васильевичу записаться в домашний компьютерный класс. Туда же она приглашала и Людмилу, но Люда напомнила подруге ее любимую поговорку – каждый должен заниматься своим делом, чем спасла себя от бесполезных усилий.

А Николай Васильевич считал позором для себя оставаться на задворках современных технологий ведения производства, и в его лексиконе появились незнакомые Людмиле названия компьютерных программ и терминов.

В тот вечер она смотрела на его изящную руку, которая лежала на маленькой пластиковой коробочке под странным названием «мышка» и думала о том, что Николай Васильевич и Зоська удивительно похожи друг на друга и это, несмотря на то, что внешне совершенно различные люди. У Зоськи такие же, как у отца тонкие пальцы, и лоб она морщит так же, как он, и это значит, что она что-то сосредоточенно просчитывает. С вопросами к ней в это время лучше не приставать, все равно не услышит.

Милочкино сердце наполнилось гордостью за себя, решительную и смелую – смогла же она без посторонней помощи завоевать сердца этих двоих представителей княжеского рода, от которых сейчас зависит ее благополучие и достаток. Она подошла к Николаю Васильевичу и нежно поцеловала его в губы. Только этот поцелуй получился совершенно не дружеским и закончился уже на диване.

Людмила впервые в своей жизни узнала, что ласка мужчины может быть нежной и деликатной. Любовь со своими сверстниками, которую она знала прежде, была грубой, торопливой и, иногда сопровождалась первосортным матом. Она совсем не возмущалась, когда от партнера отвратительно пахло дешевым алкоголем или табаком. В свою очередь ее «мальчики» не интересовались красотой Милочкиного белья, тем более, их не смущал запах ее косметики. Николай Васильевич был мужчиной из другого мира, и физическая близость с ним в корне изменила Милочкины требования к качеству своего белья и производителям косметики. Нужно было соответствовать…

Милочка по-прежнему считала себя рыжей дурнушкой, но уже гораздо охотнее занималась преобразованием своей внешности. Ее густые рыжие волосы были пострижены и уложены в простую, но очень украшающую лицо стрижку, веснушки поблекли от ежедневных примочек и натираний кожи дорогими кремами и тониками. Николай Васильевич заметил эти изменения, и, в один из вечеров, честно глядя в ее зеленые глаза, сказал:

– Ты, прости меня, Людмила, но женитьба не входит в мои жизненные планы. Я сказал об этом, чтобы у тебя не возникли иллюзии по поводу наших встреч. Ты молода, красива и обязательно встретишь своего спутника. Стоит тебе только этого захотеть! А в моем доме может быть только одна хозяйка – это моя дочь. Я боюсь ее обидеть сам и не позволю этого сделать любому другому человеку, даже женщине, с которой меня связывают интимные отношения. Если тебя это не устраивает, то мы должны прекратить наши встречи.

– Николай Васильевич, – ответила Людмила, – не старайтесь меня обидеть, все равно не получится. Ничего мне от Вас не надо. Наоборот, я признательна Вам за то, что благодаря нашим встречам я почувствовала в себе женщину. А если говорить о Зосе, то я сама боюсь ее обидеть. Вы, возможно, мне не поверите, но я люблю Зоську, как мать любит свое неразумное дитя. Не улыбайтесь, пожалуйста! Зоська для меня действительно умный, талантливый и неприспособленный к нашей нынешней жизни взрослый ребенок, который нуждается в постоянной заботе и защите. Она совершенно не умеет противостоять злу и насилию. Поэтому о наших встречах знаем только мы – я и Вы, и никто более. Дружба с Вашей дочерью для меня дороже любви к Вам. Такая я, вот, странная. Но наши встречи я бы не хотела прекращать – мне хорошо с Вами. У Вас, похоже, другой женщины сейчас нет? Тогда, может, оставим все так, как есть?

Людмила даже сама удивилась той легкости, с которой она сумела убедить Николая Васильевича в бескорыстии их отношений и преданности его дочери.

«Ай да, Людка, ай, да, молодец. Кое-чему ты у Зоськи уже научилась. Пока пусть будет так, как получилось, ну, а дальше будет видно», – хвалила она себя.

И они продолжали встречаться вечерами в кабинете Николая Васильевича или его спальне.

8
{"b":"643319","o":1}