«Общество Дедала» – порождение не только Томаса Мэтьюза, но и мое тоже. Хотя собственно сказание о Дедале (гл. 12) взято из античной мифологии. Дворец Нонсатч (гл. 25) когда-то действительно существовал; правда и то, что от него остались одни руины. Плита с тайнописью (гл. 25), которая там якобы существовала, – это вымысел, но у него есть реальная основа: так называемый «Кодекс Copiale» (прообраз которого появляется в 15-й главе). Я просто взял и переложил германский манускрипт объемом в 75 000 символов на британскую историю (кстати, лишь недавно тот набор из абстрактных символов и смеси греческого и латинского алфавитов удалось расшифровать полностью).
В романе фигурирует множество мест. Среди них Брюссель с его знаменитым «Писающим мальчиком» (гл. 2); многие из колледжей Оксфорда (гл. 16 и 20); Портман-сквер и отель «Черчилль» (гл. 35); Пикадилли-сёркус и лондонский Театральный квартал (гл. 25); Маленькая Венеция с ее прогулочными лодками и узкими каналами (гл. 4); собор Святого Павла и Галерея шепотов (гл. 5); Вестминстерское аббатство и капелла Генриха VII (гл. 36); Оксфорд-сёркус (гл. 8) и отель «Горинг» (гл. 54). Не менее впечатляет Лондонский Тауэр (гл. 17), а в нем Сокровищница Британской короны (гл. 45 и 48). Лондон и в самом деле покоится на сотнях миль подземных рек, из которых каждая заключена в лабиринт из ходов и туннелей, а самой крупной и знаменитой из них является Флит (гл. 58 и 59). Описанное в 59-й главе подземелье – полностью мое изобретение, хотя под Лондоном постоянно находят во многом схожие ходы и казематы.
Описанные в 15-й главе несметные богатства Тюдоров существовали на самом деле. Генрих VII стяжал в буквальном смысле горы золота и серебра, а Генрих VIII своим разграблением монастырей их еще и значительно пополнил. Куда все это исчезло в пору регентства над королем-мальчиком Эдуардом VI, до сих пор остается загадкой.
Оксфордский колледж Иисуса был основан во времена Елизаветы I (гл. 16). Его огромный зал, как и указано в описании, до сих пор стоит неколебимо, и в нем по-прежнему висит портрет королевы. В точности описаны и часовня, и четырехугольный двор (гл. 18).
Сесилы, Уильям и Роберт (гл. 16) – реальные исторические персонажи. Близкие отношения Уильяма с Елизаветой I, включая его заступничество за нее в годы кровавого владычества ее сестры Марии, подробно задокументированы. При Елизавете он служил государственным секретарем до самой своей смерти. На этом посту его сменил сын Роберт. Оба играли в долгом правлении королевы существенную роль. Однако на закате жизни Роберт утратил свое влияние. А уничижительные вирши о нем, процитированные в главе 36, как и прозвище «Лис», – чистая правда.
Хроника Роберта Сесила, появляющаяся на страницах романа начиная с 15-й главы, – целиком плод моего воображения. Вместе с тем подавляющая часть содержащихся в ней исторических сведений (гл. 47 и 49) соответствуют действительности. Роберт Сесил лично надзирал за погребением Елизаветы I и последующим возведением в Вестминстере ее усыпальницы (гл. 52). Ему принадлежала идея похоронить Елизавету вместе с Марией; он же является и автором той странной эпитафии снаружи гробницы (гл. 36).
В эпицентре повествования лежит более чем реальная драма, связанная с именем Абдель Бассета аль-Меграхи (гл. 37 и 46) – бывшего офицера ливийской разведки, в 1988 году осужденного пожизненно за смерть 270 человек, погибших при взрыве авиарейса № 103 «Пан Американ» над шотландским Локерби. Будучи смертельно больным (рак в последней стадии), аль-Меграхи в 2009-м был выдан Ливии, где спустя три года умер. Этот акт так называемого гуманизма вызвал большой всплеск противоречий, и ответственность за него взяло на себя британское правительство – во многом за то, что не вмешалось и не повлияло на власти Шотландии. Соединенные Штаты очень противились этому решению, мотивы которого до сих пор толком непонятны. Операция «Ложь короля» – чистой воды вымысел, но идею того, что США могли попытаться найти какой-нибудь компромат, который принудил бы союзника к желательным действиям, полностью исключать тоже нельзя.
Дворец Хэмптон-Корт на редкость живописен, а все происходящие в нем сцены (гл. 37, 38 и 39) тесно связаны с его интерьерами и антуражем. Существуют и Галерея с привидением, и тюдоровские портреты, что описаны в 38-й главе. Камберлендские апартаменты, сады, причалы, кухни, площадка для гольфа и подземные ходы (гл. 42) – все это есть на самом деле. Лишь дверь в винном погребе, что уводит в бывшую канализацию, – моя «подрисовка».
Аббатства Блэкфрайарз давно не существует, но станция метро, что описана в главах 56 и 57, все так же действует. Во время событий двухлетней давности, что описываются в книге, она находилась в стадии реконструкции, но теперь снова функционирует. Признаюсь: взрывчатки, описанной в гл. 3, 53 и 62, в действительности не существует. Я выдумал ее, совместив в уме физические характеристики нескольких ее типов.
Елизавета I являлась личностью восхитительно сложной и многоплановой. Она ни разу не была замужем, а своим долгом произвести наследника престола открыто пренебрегала (и то и другое вызывает интересные вопросы). Она была худа, некрасива, одинока, с поистине неиссякаемой энергией – полная противоположность своим родным братьям и сестрам. Ее экстравагантные наклонности, изложенные в 49-й главе (кое-где они появляются и на других страницах романа), взяты из исторических хроник. Елизавета наотрез отказывалась давать осматривать себя докторам; категорически запретила свое посмертное вскрытие; на людях всегда показывалась с густым слоем косметики на лице и в париках; тяготела к неженственной, полностью скрывающей формы одежде; а видеть себя без прикрас допускала лишь самых избранных: Кэйт Эшли, Томаса Перри, обоих Сесилов и Бланш Перри. Если налицо действительно был какой-то сговор, то эти пятеро явно составляли его сердцевину.
Пресловутая «маска юности» (гл. 16) существовала на самом деле, так что достоверность всякого изображения Елизаветы можно оспорить. В романе фигурируют пять ее образов. В первой части упоминается портрет, созданный в 1546 году, когда отроковице Элизабет было тринадцать лет – как раз то время, когда она якобы умерла. Этот образ знаменит тем, что он один из немногих показывает принцессу в возрасте до двадцати пяти лет. Хотя соответствует ли он действительности, доподлинно неизвестно. Во второй части приводится портрет кисти неизвестного художника, заказанный для Эрика XIV – сумасбродного короля Швеции, активно донимавшего Елизавету предложениями руки и сердца. Облик королевы на портрете довольно интересен – в частности, тем, насколько мужеподобны черты ее лица. На одном из изданий этой книги показан клоптонский портрет 1560 года. Тогда Елизавете было двадцать семь лет; на тот момент она царствовала уже два года и никогда еще не выглядела столь непритязательно, совсем не как монархиня. Опять же привлекает внимание мужеподобность ее черт. И наконец в четвертой части одного из изданий есть «Портрет с горностаем», написанный в 1585 году. Вот он, наглядный пример «маски юности». Ко времени его создания королеве исполнилось пятьдесят два года, но ее лицо выглядит на много лет моложе. То же самое и в отношении «Портрета с радугой»: на нем Елизавете семьдесят, но выглядит она на порядок моложе. Вывод неизбежен: как Елизавета I выглядела в действительности, толком неизвестно.
Елизавета пожелала, чтобы ей унаследовал ее шотландский родич Яков. Союз Корон, который подготовил Роберт Сесил (гл. 16), – исторический факт. Цитата Елизаветы («Никто не унаследует мне из безродных и подлых – кто ж иной будет мне преемником, как не истинный король?») часто приводится как ее фактическое волеизъявление. Но такая завуалированность по меньшей мере странна: отчего бы просто не назвать преемника по имени? Хотя если рассматривать вероятность, что королева была не настоящей, то абстрактность формулировки начинает обретать некий смысл. Была ли Елизавета в курсе плана перехода престола Якову, который вынашивал Роберт Сесил, неизвестно. Но историки в большинстве своем сходятся во мнении, что без ее благословения Сесил на такие действия просто бы не осмелился. Описанная в 16-й главе сцена у смертного одра, где королева якобы четко обозначает, кому перейдет монаршая власть, действительно имела место, и в 1603 году английская корона беспрепятственно перешла от Тюдоров к Стюартам.
