Для поэтов она стала королевой-девственницей, обрученной со своим королевством под божественным покровительством небес. «Мужья мне – весь мой добрый народ», – не раз слышалось о ней в одах и песнях. Но все это не мешало королеве радеть о своем монаршем долге, чтобы королевство ее жило и процветало. А между тем зрели опасения гражданской войны. И сложилось так, что он настоятельно потребовал от меня списаться с королем Шотландии Яковом, сыном королевы шотландцев Марии, казненной за измену. И в знак примирения после того, что уже непоправимо, мне было велено предложить Якову по смерти королевы принять корону Англии. Шотландец таил глубокую обиду из-за того, что случилось с его матерью, но перспектива воссесть на трон смирила его гнев. Человек он был поверхностный, без глубокой морали и принципов и весьма нестойкий. Так что, когда королева скончалась, переход власти осуществился бескровно и легко.

Этого в сущности самозванца я научился любить и почитать. Он правил с тщанием и мудростью. Чтил его и мой отец. Я подчас задумываюсь: а могла бы столь блистательно властвовать та, настоящая Елизавета, доведись ей дожить до престола? В его лице Англия обрела монарха, правившего страною сорок пять лет в желанном равновесии и благополучии. Небо наделило его внешностью, родственной его предкам Тюдорам, и нутром, давшим ему долгую жизнь при сравнительно безмятежном здоровье. В тот единственный раз, когда мы с ним разоткровенничались о подлоге, он поведал мне о своих родителях.

– Наша дорогая мать почила прежде, чем мы стали королевой. Мы сокрушаемся, что она так и не дожила до тех радостных дней. С той поры как мы с Томасом Перри отъехали в Оверкорт, где меня переодели принцессой, мы с нею больше так и не виделись.

– Но ведь до того, как вы воцарились на троне, минуло двенадцать лет?

– Да, это так. Из них она прожила одиннадцать. Леди Эшли и сэр Перри докладывали мне о ее жизни и здоровье. В частности, что с нею все хорошо и она довольна тем, как все обстоит. Моего отца она душевно любила, но ненавидела моего деда Генриха. «Короля Гарри», как она его называла. В тот день, когда Перри отвез меня в Оверкорт, она перед расставанием сказала, что все хорошо; что так нужно и правильно, а значит, быть посему. И я в конечном итоге стал Тюдором; стал им во всем. Сокровенным желанием матери было, чтобы я когда-нибудь стал королевой. Эта мысль вызывала во мне испуг, оторопь. Но со временем я освоился, и мне все стало по нраву.

От меня не укрылось, что по ходу разговора он перестал именовать себя высокопарным «мы» или «нам», а перешел на обычные «я» и «мне». Предо мною был мужчина, сын, который не испрашивал у небес своей невероятной судьбы, но когда это царственное бремя на него свалилось, то он столь же безропотно стал его нести.

– Вы – правитель этого народа, – почтительно напомнил я. – Ваше слово – веление и закон для всех ваших подданных.

– Кроме одного факта, дорогой Роберт. Который когда-нибудь, при определенных обстоятельствах, может стать довлеющим.

Я знал, что он имеет в виду, и сам, признаться, не раз об этом задумывался. Не будучи принцессой Элизабет per se[157], он по праву не мог зваться и королевой Елизаветой, законной правительницей Англии. А значит, всякий акт, содеянный его именем, мог быть обжалован как недействительный ab initio[158], ибо считался не чем иным, как подделкой.

Как будто его и не было вовсе.

50

Под прикрытием толпы Гэри направлялся к выходным воротам, все так же держась от Антрима метрах в сорока. Наверняка отслеживая тех мужчину и женщину, Блейк при этом не замечал тех двоих у ворот. Иначе зачем вот так прямиком на них переть?

Пока Антрим находился в Сокровищнице, Гэри бродил по территории. Ненадолго остановившись, он разглядывал величавую Белую башню, что возвышалась справа. Красотища. Слушал разбитных, пестро одетых бифитеров, развлекающих рассказами туристов, что кучками теснились то тут, то там, благо достопримечательности встречались на каждом шагу. Все здесь казалось привязанным не к настоящему, а к прошлому. Историей в школе Гэри увлекался не особо, но здесь она была повсюду. Что толку в печатных строках в книге или в картинках на экране. А здесь, вокруг, воочию предстала одна из стариннейших крепостей во всей Англии, обороняя которую гибли на стенах защитники.

История историей, но что-то здесь происходило.

Прямо здесь, в данный момент.

Гэри вновь сосредоточился на Антриме, который все так же спешил к выходу. Те двое дожидались у ворот, при этом один из них сунул руку под куртку. На миг проглянула наплечная кобура (такая же, помнится, была у отца). Оружие не вынималось, но было понятно, для чего туда, под одежду, спрятана рука.

Ждут наготове.

Между тем Антрим шел не сбавляя хода.

Гэри сейчас находился метрах в двадцати, по-прежнему под прикрытием толпы. Его никто не замечал.

Заметив наконец тех двоих, Антрим встал как вкопанный, с тревожным замешательством на лице.

Женщина со своим спутником постепенно подходили сзади.

Пора действовать.

Антрим видел: скрыться некуда. Единственный выход с территории Тауэра блокирован теми двоими. Отступить? Но тогда он лишь упрется в Дениз с ее напарником. Блейк заключил сделку с дьяволом, и теперь «Общество Дедала» решило избавиться от него как от обузы. Да, на свой банковский счет он перекинул несколько миллионов долларов, но зачем они ему мертвому? Антрим злился на себя, досадовал за все те проколы, которые, по всей видимости, допустил. Операция, обещавшая, по его расчетам, стать спасительной, на деле оборачивалась кошмаром.

Или, что вероятнее, была им с самого начала.

Идея состояла в поиске рычага, через который британское правительство было бы вынуждено надавить на шотландцев, чтобы те оставили в тюрьме осужденного террориста, а не выпустили его на волю. По внутренней оценке ЦРУ, потенциала операции «Ложь короля» на это вполне хватало. Найденная и собранная по крупицам информация становилась оружием. Как известно, для британцев закон – это всё, и они этим гордятся. Здесь, в этой стране, родилось общее право и затем экспортировалось по всему свету. Не раз в истории это их поклонение перед законностью становилось причиной смены монарха, расширения парламента или подавления восстания в колониях. «Ложь короля» была нацелена на то, чтобы эту приверженность закону обратить против них же самих. Если б все шло по плану, у Даунинг-стрит не оставалось бы иного выбора, кроме как вмешаться и урезонить шотландцев. Единственно, чего добивался Вашингтон, это удержать убийцу в тюрьме. В ответ никто не узнал бы, какое беззаконие здесь имело место четыре столетия назад.

Но «Общество Дедала», возникнув словно из ниоткуда, спутало решительно все карты.

Не мешало бы разузнать о них побольше, но на это не было времени, а любая попытка сделать это привлекла бы внимание Лэнгли.

Впрочем, в эту минуту Антрима занимала единственная мысль – как, черт возьми, унести отсюда ноги. Они что, думают его пристрелить? Прямо здесь, на глазах у всей толпы? Хотя кто знает… Они же фанатики, а фанатики непредсказуемы.

Он рассчитывал, что будет убит Коттон Малоун.

Но все переменилось: теперь в перекрестье прицела находился он сам.

***

Гэри постепенно подбирался ближе, для прикрытия используя группу туристов-японцев. Сейчас Антрима и тех двоих возле ворот отделяло метров семь; женщина с напарником остановились в десятке метров позади Антрима, а между ними туда-сюда разгуливал народ.

Родной отец нуждался в помощи, и отвернуться от него в такую минуту Гэри просто не мог, не имел права.

Кто он такой, те двое у ворот понятия не имели; их внимание было целиком сосредоточено на Антриме.

Гэри подступал справа. Сейчас, если на голове у них по бокам нет глаз, то…