Линь почувствовал, что на него просто не обращают внимания.

– Меня там не было. А вы были. Чего вы намеревались добиться, канонизировав Мао?

Председатель Госсовета повернулся к нему:

– Вы знаете, что произошло после его смерти?

Линь покачал головой.

– Мао не раз публично заявлял, что хочет, чтобы после смерти его тело было кремировано. Он говорил, что мертвые не должны занимать место на земле. Их следует сжигать. Он публично заявлял, что лично покажет пример и превратится в пепел, который можно будет использовать для удобрения полей. Но все мы знали, что это лишь пропаганда. Мао хотел, чтобы его боготворили. Проблема возникла, когда выяснилось, что у нас никто ничего не смыслит в бальзамировании. Это просто у нас не принято. Врачи разыскали в государственной библиотеке один российский труд и осуществили описанную в нем процедуру, однако они ввели слишком много формальдегида, и лицо распухло, словно мяч, а уши стали торчать под прямым углом. Можете себе представить, какое это было зрелище. Кожа Мао стала скользкой от химических реактивов, вытекающих через поры. Я там был и все это видел.

Линю еще не приходилось слышать об этом.

– Излишки реактивов никак не удавалось откачать, поэтому врачи использовали полотенца и ватные тампоны, стараясь втереть жидкость обратно в тело. Один из них надавил слишком сильно, и лопнула кожа на правой щеке. В конце концов пришлось распороть пиджак и брюки по швам, чтобы одеть мертвеца в костюм.

Линь недоумевал, зачем старик рассказывает ему все это.

– Но наши врачи не были полными тупицами, товарищ министр. Прежде чем накачать тело формальдегидом, они сделали его полный восковой слепок. – Высохшие пальцы левой руки указали на саркофаг. – И именно его вы сейчас видите перед собой.

– Это не Мао?

Председатель Госсовета покачал головой:

– Мао больше нет, его нет уже много лет. А это – лишь иллюзия.

* * *

Малоун прошел следом за Кассиопеей и Пау Венем до конца причала. Стефани держалась рядом с ним.

– Ты понимаешь, что это чистой воды безумие, – тихо промолвил он.

– Иван утверждает, что они постоянно пересекают границу незамеченными. Как правило, от побережья на север. Сейчас единственное отличие будет заключаться в том, что половину полета придется совершить над территорией Вьетнама.

– И это должно поднять мне настроение?

Стефани улыбнулась:

– У тебя все получится.

Малоун указал на Пау.

– Брать его с собой – это тоже безумие.

– Он будет вашим проводником.

– Нам нет никакого дела до тех целей, которых добивается Пау. Сомневаюсь, что от него будет какой-либо толк.

– Поскольку ты это знаешь, будь готов.

Малоун покачал головой:

– Мне следовало бы продавать книги.

– Как твое бедро?

– Болит.

– Мне нужно отправить одно сообщение, перед тем как мы отправимся в путь, – окликнула Кассиопея, остановившись на конце причала.

Она уже объяснила, что сосед Льва Соколова согласился взять на себя роль посредника. Сейчас ей нужен был только переносной компьютер, который предоставила Стефани, и канал спутниковой связи, обеспеченный Иваном.

Кассиопея положила компьютер на тонкий брус ограждения, и Малоун помог ей удерживать его в равновесии. Она ввела адрес электронной почты, затем напечатала сообщение.

Я ЧИТАЛА МЫСЛИ МАО, НО НЕ МОГУ НАЙТИ ЕГО СЛОВА ОТНОСИТЕЛЬНО ЕДИНСТВА. НЕ МОГЛИ БЫ ВЫ МНЕ ПОМОЧЬ?

– Здорово придумано, – одобрительно произнес Малоун.

Он знал, что в Китае Интернет подвергается строгой цензуре. Ограничен доступ к поисковым системам, блогам, дискуссионные странички – все, что позволяет открытый обмен мнениями. Также применялись фильтры, которые просеивали весь поток цифровой информации, входящий и выходящий из страны, в поисках всего подозрительного. В настоящий момент полным ходом шло создание собственного интранета, исключительно для Китая, контролировать который станет гораздо проще. Малоун читал об этом грандиозном предприятии, которое стоило огромных денег и требовало решения сложнейших технических проблем.

– Я взяла «Маленькую красную книжку» и разработала шифр, – объяснила Кассиопея. – Цитаты Мао ни у кого не должны вызвать подозрение. Сосед Соколова обещал регулярно проверять электронную почту.

«Изречения председателя Мао Цзэдуна» – или, как ее окрестили на Западе, «Маленькая красная книжка» – была самой массовой книгой в истории. Общий ее тираж составил почти семь миллиардов экземпляров. В свое время такая книга должна была быть у каждого китайца, но теперь все эти экземпляры стали библиографической редкостью. Малоун купил один экземпляр несколько месяцев назад на ежемесячной букинистической ярмарке в Роскильде, для одного из своих постоянных клиентов.

Компьютер пискнул, извещая о поступлении сообщения.

ЗАДАЧА КАДРОВ И ПАРТИИ – СЛУЖИТЬ НАРОДУ. ЕСЛИ У НИХ В СЕРДЦЕ НЕТ ПОСТОЯННО ИНТЕРЕСОВ НАРОДА, ИХ РАБОТА БЕСПОЛЕЗНА.

Кассиопея встревоженно оглянулась на Малоуна:

– Это неправильный ответ. То есть случилась какая-то неприятность.

– Твой посредник может уточнить, в чем дело? – спросила Стефани.

Кассиопея покачала головой:

– Не сможет, не скомпрометировав себя.

– Она права, – вмешался Пау Вень. – Я сам также использую подобный метод шифрования, общаясь со своими друзьями в Китае. Власти пристально наблюдают за киберпространством.

Малоун передал компьютер Стефани.

– Нам нужно трогаться в путь. Но сначала я хочу кое-что сделать.

Иван вот уже несколько минут разговаривал по сотовому телефону, отойдя в сторону. Малоун приблизился к нему как раз в тот момент, когда он завершил разговор.

– Ты больше ничего не хочешь нам сказать?

– Ты не любишь меня очень, да?

– Даже не знаю. Попробуй сменить душевное состояние, подбери себе новую одежду, сядь на диету, поменяй свою позицию, и тогда, быть может, наши взаимоотношения улучшатся.

– Я имею работу, которую я должен выполнить.

– Как и у меня. Но ты мне мешаешь.

– Я даю тебе самолет и дорогу в Китай.

– Виктор Томас. Где он? Я по нему соскучился.

– Он тоже выполняет работу.

– Мне нужно кое-что узнать, и ты в кои-то веки скажи мне правду.

Иван молча ждал.

– Виктор отправился в Китай, чтобы убить Карла Тана?

– Если представится возможность, это будет очень хорошо.

– И Соколова? Он должен убить и Соколова?

– Совсем нет. Этот мы хотим получить обратно.

– Соколов слишком много знает? Быть может, что-то такое, о чем вы не хотите распространяться?

Иван лишь сверкнул глазами.

– Так я и думал. Похоже, Соколов в Китае не сидел сложа руки. Скажи, если Виктор не сможет вывезти Соколова или если, Боже упаси, мы доберемся до Соколова раньше его, какой у него приказ?

Иван ничего не ответил.

– Опять же, как я и полагал. Я окажу всем нам любезность и никому не скажу о нашем разговоре. – Малоун обвел рукой стоящих на дощатом настиле. – Она не допустит, чтобы с Соколовым случилось что-то плохое.

– Она ничего не решает. Гораздо лучше, когда мы думаем, что Соколов мертвый. Теперь решать должен Виктор.

– Мы позаботимся о том, чтобы он принял правильное решение.

Малоун направился к остальным. Кассиопея уже забралась в кабину гидросамолета. Пау последовал за ней.

– Хитрая бестия, – вполголоса произнес Малоун, обращаясь к Стефани.

– Следи за ним, Коттон.

Малоун указал на Ивана.

– А ты следи за ним.

Он забрался в кабину. Два кожаных кресла стояли рядом. Одно заняла Кассиопея, на скамейке позади устроился Пау. Приборная панель размещалась только слева, поэтому Кассиопее открывался вид в переднее стекло. Застегнув ремни безопасности, Малоун изучил органы управления, отметив, что максимальная скорость составляла около двухсот километров в час. Один топливный бак в днище фюзеляжа, под дверью кабины вмещал триста двадцать литров. Во втором дополнительном баке в хвосте было еще шестьдесят литров. Общая дальность полета около полутора тысяч километров. Достаточно для перелета в один конец, как и сказал Иван. Хотелось надеяться, в этих словах не было скрытого контекста.