В общем-то, именно это он уже сделал, но решил ничего не говорить собеседнице. Просто спросил:

— Зачем ваши люди забрали из Дома Инвалидов книгу?

Она рассмеялась.

— Чтобы проинформировать вас о смене руководства. И новых правилах.

— Вы так преданы своему делу! Мне повезло, — съязвил англичанин.

— Вы и вправду верите, что Наполеон спрятал сокровища?

— Элиза Ларок верит всей душой.

Нелл достала из-под пальто книгу и протянула ее Эшби.

— В доказательство моей честности.

Он жадно, не снимая перчаток, схватил книгу и развернулся к ближайшему фонарю. Та самая. Из музея. «Королевства Меровингов. 450–751 гг. н. э.».

— Теперь ваша очередь. Доставьте то, что нужно мне.

У паба «Тен Беллз» гид объявил пятнадцатиминутный перерыв и предложил группе зайти чего-нибудь выпить, предварительно упомянув, что сюда регулярно наведывались жертвы Джека Потрошителя — а может, и сам убийца.

Эшби нужно было возвращаться в Сален-холл к Кэролайн.

— Разговор окончен?

— До завтра, — отозвалась Нелл.

— Я сделаю все, что в моих силах.

— Надеюсь, — ответила она. — Ради собственного же блага.

И женщина растворилась в темноте.

Он перевел взгляд на книгу. Наконец-то все становится на свои места!

— Добрый вечер, лорд Эшби, — неожиданно произнес в ухо низкий, хриплый голос, заглушив царящий вокруг гомон и ритмичный перестук подошв по мостовой.

Он обернулся. Под фонарем стоял рыжеватый мужчина. Тонкобровый, в очках, с орлиным носом, на лице шрам. Одет как и прочие: теплое зимнее пальто, шарф, перчатки. В одной руке пакет из универмага «Селфриджез».

Эшби встретился с ним взглядом — и вздрогнул.

Янтарные глаза!

— Это ваш обычный вид? — спросил он Питера Лайона.

— Нет.

— Трудно, наверное, жить так, «без лица», — пытаясь скрыть растерянность, сказал англичанин.

— С лицом у меня все в порядке. Я точно знаю, кто я, как выгляжу и чем занимаюсь. — На этот раз в голосе желтоглазого звучал скорее американский акцент.

У Эшби засосало под ложечкой. Что здесь делает Питер Лайон?

— Лорд Эшби, нам нужно поговорить.

ГЛАВА 44

Париж

20.50

Сэм осторожно спускался вслед за Меган по винтовой лестнице, уходящей штопором в землю. Они только что поужинали в одном из кафе Латинского квартала — им позволили ненадолго отлучиться из-под опеки охраны, приставленной Стефани Нелл.

— Куда мы идем? — спросил Сэм, погружаясь все глубже в непроглядную тьму.

— В парижский подвал, — ответила она.

Меган шла впереди, подсвечивая путь фонариком, а внизу вручила фонарик и ему.

— Для незваных гостей-правонарушителей вроде нас тут фонариков не держат.

— Как — правонарушителей?

Она повела по сторонам лучом света.

— Ходить сюда запрещено законом.

— Куда — сюда?

— В каменоломни. Туннели и галереи тянутся на сто семьдесят миль. Давным-давно здесь добывали известняк: на строительство домов, на гипс, на штукатурку, для глиняных кирпичей, кровельной черепицы. Словом, доставали все, что требовалось для возведения Парижа. Оставшиеся подземелья дожили до наших дней.

— Зачем мы сюда пришли? — недоуменно спросил Сэм.

Меган пожала плечами.

— Люблю это место. Решила, что тебе тоже понравится.

Она двинулась в сырую глубь прохладного коридора, вырубленного в известняковой скале. Пол ровностью не отличался — сплошные кочки да ямки.

— Осторожней, тут крысы, — предупредила Меган. — Можно подцепить лептоспироз.

Сэм остановился.

— Что?

— Бактериальная инфекция. Смертельно опасна.

— У тебя совсем крыша поехала?

Она обернулась.

— Расслабься! Все будет нормально, если не станешь совать им пальцы в рот или полоскать руки в крысиной моче.

— И что тут делать? — упрямо спросил Сэм.

— Ты всегда такой нервный? — фыркнула Меган. — Просто иди за мной. Я тебе кое-что покажу.

Чуть не задевая головами потолок, они снова зашагали по коридору. Луч фонаря светил на пятьдесят футов вперед.

— Норструм! — крикнул Сэм в темноту.

Ну почему он сюда пришел? Почему не послушался наставника?

Вылазка казалась такой заманчивой… О пещерах рядом со школой знали все. «Со школой». Забавно. Никто не говорил «детский дом». Либо «школа», либо «учреждение».

Кто же бросил в Крайстчерче малютку Сэма? Черт его знает! Полиция так и не выяснила. Согласно уставу школы, воспитанники получали полную информацию о своем прошлом. Правило «никаких секретов» Сэму нравилось, только о его прошлом информации все равно не было. Позже ему рассказали, что Сэмом Коллинзом его назвал Норструм. В честь любимого дядюшки.

— Сэм! — раздался в ответ зов наставника.

— Ты где?! — крикнул он.

— Тут!

Светя перед собой фонарем, Сэм зашагал на голос.

— Пришли, — объявила Меган, когда они попали в просторную галерею с высоким сводчатым потолком, подпертым каменными колоннами.

В свете фонаря Коллинз увидел множество ходов в другие коридоры… и мириады граффити на грубых каменных стенах: рисунки, надписи, карикатуры, мозаики, стихи, даже слова песен.

— Настоящий коллаж, иллюстрирующий социальную историю, — заметила она. — Французская революция, прусская осада конца девятнадцатого века, немецкая оккупация сороковых годов… Парижане прятались здесь от войны, смерти, разрушений.

Внимание Сэма привлек рисунок гильотины.

— Эпоха Террора, — пояснила из-за его плеча Меган. — Рисунку двести лет. По нему сразу ясно, что кровавые казни в те времена были частью повседневной жизни. Нарисовано копотью. Знаешь как? Просто подносишь свечу или масляную лампу к стене, и углерод отпечатывается на камне. Правда, умно?

Он указал фонарем в сторону.

— Это со времен Великой французской революции?

Девушка кивнула.

— Подземелье — настоящая капсула с посланием потомкам. Все туннели в росписях. Понимаешь теперь, почему мне здесь нравится?

Сэм снова оглядел настенную «живопись». Изображения с надписями были в основном серьезными, но попадались и юмористические, и сатирические, а кое-где и порнографические.

— Удивительное место! — сказала в темноту Меган. — Я часто сюда наведываюсь. Тут тихо, спокойно… Будто во чреве матери. Возвращаясь наверх, я словно заново рождаюсь.

Откровенность Меган поразила Сэма. Не так уж, похоже, неуязвима ее броня. И вдруг до него дошло…

— Тебе страшно?

Она подняла на него прямой, открытый взгляд.

— Страшно.

— Мне тоже.

— Бояться — нормально, — отыскав в пещере Сэма, сказал наставник. — Только не надо ходить сюда в одиночку.

Теперь-то он и сам это понимал.

— Страх — твой союзник, — объяснил Норструм. — Неважно, что за сражение тебе предстоит, всегда бери его с собой, — тогда не потеряешь бдительность.

— Я не хочу бояться! Ненавижу страх.

Наставник мягко взял его за плечо.

— Тут ничего не поделаешь. Страх — порождение обстоятельств. Ты можешь контролировать лишь свою реакцию, на этом и сосредоточься. Тогда все одолеешь.

Сэм ласково положил ей руку на плечо — первое прикосновение с начала знакомства. Меган не отпрянула, и это его почему-то обрадовало.

— С нами ничего не случится, — твердо сказал он.

— Помнишь тех двоих из музея? Думаю, они в конце концов добрались бы до меня и прикончили.

— И ты решила ускорить развитие событий, пока там были мы?

После некоторой заминки она кивнула.

Сэм оценил ее честность. Наконец-то!

— Похоже, не рассчитали мы свои силы.

Меган улыбнулась.

— Это точно.

Он убрал руку. Какая она, оказывается, беззащитная! Весь год Коллинз думал, что переписывается с мужчиной по имени Джимми Фоддрелл — а на самом деле на другом краю сети плела интриги очаровательная молодая женщина. Пожалуй, в тех официальных посланиях иногда все-таки проявлялась ее истинная натура. Не так, как сейчас, конечно… но родственную душу в хозяине сайта он почувствовал.