Меган уселась поперек винилового кресла, упершись спиной в один подлокотник и перекинув ноги через другой.

— Сэм, Сэм, Сэм… Ты не понимаешь, да? У этих людей серьезные планы. Опытные финансисты-манипуляторы, они непременно воплотят в жизнь все то, о чем мы говорили. Они раскачают экономику. Перевернут рынки. Девальвируют валюты. Ты помнишь, что происходило в прошлом году с ценами на нефть? А все биржевики! Из-за жадности они искусственно свели рынок с ума. Эти люди — из того же теста.

От неожиданного стука в дверь они чуть не подпрыгнули. С Меган впервые на миг слетела внешняя невозмутимость, взгляд метнулся к лежащему на столе пистолету.

— Почему не спросишь, кто там? — тихо произнес Сэм.

Снова раздался стук. Легкий. Дружеский.

— Думаешь, стучат твои злодеи? — призвав все свое хладнокровие, осведомился он. — Но квартира-то чужая.

Она коротко, проницательно на него взглянула.

— На лету схватываешь!

— Как-никак я окончил колледж.

И Моррисон пошла открывать.

За дверью стояла миниатюрная женщина в бежевом пальто и шарфике от «Берберри»: возрастом чуть за шестьдесят, кареглазая, с серебристыми прядками в темных волосах. В одной руке она держала кожаную корочку со значком и удостоверением.

А в другой — «беретту».

— Мисс Моррисон, — заговорила женщина, — меня зовут Стефани Нелл. Министерство юстиции США.

ГЛАВА 35

Долина Луары

19.00

В окна замка с воем и свистом бился зимний ветер. Элиза расхаживала по галерее, вспоминая в подробностях разговоры с Эшби за последний год. Неужели она совершила чудовищную ошибку?

История свидетель, Наполеон Бонапарт разграбил всю Европу. Украл бессчетное множество драгоценных металлов, украшений, антиквариата, картин, книг, скульптур — все, что представляло какую-то ценность. Разумеется, имелась опись трофеев, но кто поручится за точность списков? Поццо ди Борго удалось установить, что часть добычи император припрятал для себя. Слухи о тайнике с невероятными сокровищами ходили еще при жизни Наполеона, однако в каком направлении их искать, не было и намека.

Двадцать лет убил ее предок на бесплодную охоту за кладом.

Ларок, замерев, уставилась в черноту за окном. Внизу бурлил Шер. Как тепло в комнате, как чудесно пахнет домом… Как уютно вот так стоять в толстом халате, накинутом поверх ночной сорочки… Нет, тайник она ищет не ради денег. Ей нужно другое. Отстоять честь Поццо ди Борго. Доказать, что достойна предка.

Достойный финал вендетты!

Клан ди Борго входил на Корсике в число старейших. Поццо и Наполеон с детства тесно дружили, пока легендарный революционер Паскаль Паоли не вбил между семьями клин, отдав предпочтение роду ди Борго, — Бонапарты, на его вкус, были слишком честолюбивы.

Официальная вражда началась с выборов на должность подполковника батальона корсиканских волонтеров: за место боролись молодой Наполеон и брат Поццо ди Борго. Ради победы своего кандидата партия будущего императора не стеснялась в выборе средств, что крайне разозлило ди Борго. После 1792 года бывшие приятели окончательно разошлись по разные стороны баррикады: ди Борго отстаивали независимость Корсики, а Бонапарты поддерживали Францию. В конце концов патриота-корсиканца назначили главой гражданского правительства, но вскоре остров оккупировали французские войска во главе с Наполеоном, и ему пришлось бежать за границу — откуда он, впрочем, ловко плел интриги против заклятого врага на протяжении последующих двадцати трех лет.

«Пусть стараются урезывать, безобразить, коверкать мои поступки — трудно будет совершенно уничтожить меня. Историк Франции все-таки будет рассказывать, что происходило во время империи, и будет вынужден отдать мне должное».

Письменное свидетельство наполеоновской заносчивости впечаталось в ее память, словно тавро. Сам тиран наверняка позабыл о сожженных русских, польских, прусских, итальянских деревнях, о стертых с лица земли горных и равнинных селеньях Испании. Позабыл о казненных пленных, о сотнях тысяч беженцев, о женщинах, обесчещенных Великой армией. Вряд ли он вспоминал о трех миллионах погибших солдат, гниющих по всей Европе. О миллионах раненых, об инвалидах. Об уничтоженных политических институтах сотен княжеств и государств. О подорванных экономиках. Всюду царил страх и ужас, в том числе и во Франции. Верно заметил в конце XIX века великий французский писатель Эмиль Золя: «Какое безумие думать, будто можно что-то утаить от Истории!»

В том числе и правду о Наполеоне?

Разрушенные Наполеоном германские государства — Пруссия, Бавария, Саксония — позже объединились, что способствовало возникновению немецкого национализма, только укрепившего новую империю. В результате к власти пришел Бисмарк, потом Гитлер. Прогремели две мировые.

«Отдать мне должное».

О да! Она отдаст ему должное.

Под сводами галереи разнесся стук кожаных каблуков. Элиза обернулась. Управляющий. Она давно ждала звонок, и пояснений, кто на проводе, ей не требовалось.

Передав трубку, верный помощник удалился.

— Добрый вечер, Грэм.

— Отличные новости! — с ходу объявил он. — Исследования и поиски окупились сполна. Кажется, я нашел зацепку, которая приведет нас прямиком к тайнику.

Ларок вся обратилась в слух.

— Только мне понадобится помощь, — добавил он.

Слушала она настороженно и недоверчиво, но Эшби все-таки удалось заразить ее энтузиазмом.

Наконец он сказал:

— Мне нужны дополнительные сведения о Доме Инвалидов. Сумеешь помочь?

Элиза быстро прикинула в уме свои возможности.

— Сумею.

— Так я и думал! Приеду завтра утром.

Задав еще несколько вопросов, она с удовлетворением отметила:

— Хорошо поработал, Грэм!

— Я старался.

— А что там с рождественской презентацией?

— Согласно графику, как ты просила.

Другого ответа она и не ожидала.

— Тогда до понедельника.

— Такое я не пропущу!

Они попрощались.

Как же выбили ее из колеи слова Торвальдсена о предательстве Эшби! Однако англичанин прекрасно справился с порученными заданиями, все выполнил.

И все же ее глодал червячок сомнений.

Еще два дня…

Что ж, придется пока вести игру имеющимися фигурами.

При виде Стефани Нелл Сэм вскочил на ноги. На лбу выступил холодный пот.

— Вы не в США, — закрыв за гостьей дверь, с вызовом бросила Меган, — и не имеете никаких полномочий!

— Верно. Но лишь благодаря мне вас до сих пор не арестовали. Если хотите, я уйду. Пусть с вами разбирается французская полиция — поговорим позже, в тюрьме.

— И в чем меня обвиняют?

— Ну как же? Ношение оружия, использование оружия в муниципальном учреждении, провоцирование беспорядков, порча государственного имущества, похищение, нападение… Я ничего не пропустила?

Моррисон покачала головой.

— Все вы одинаковы.

Губы Стефани тронула улыбка.

— Благодарю за комплимент. — Она обернулась к Сэму. — О вас и говорить нечего, у вас проблем выше крыши. Но я частично в курсе дел. С Хенриком Торвальдсеном мы старые знакомцы. Полагаю, он и виноват — хотя бы отчасти — в том, что вы здесь.

Однако Коллинз не собирался выдавать незнакомке единственного человека, который обращался с ним с известной долей уважения.

— Что вам нужно?

— Сотрудничество. Тогда вы, мисс Моррисон, избежите тюрьмы. А у вас, мистер Коллинз, появится надежда сделать карьеру.

Покровительственный тон Сэму не понравился.

— А может, я не хочу делать карьеру?

Стефани метнула на него хорошо знакомый взгляд. Так смотрели его начальники — люди, устанавливающие на каждом шагу правила и стерегущие освященные веками границы устава, которые никому не перескочить.

— Вы же хотели стать оперативным агентом? По крайней мере, так мне сказали в Секретной службе. Я просто даю вам шанс.