— Разделимся, — велел Малоун. — Так ему будет сложнее нас заметить. Если он соизволит обернуться, конечно.

Коллинз переместился к другому краю дороги. Когда-то он собирался стать бухгалтером, но на последнем курсе рекрутер от правительства направил его в Секретную службу. После выпуска он сдал экзамен по казначейскому делу, прошел полный медосмотр, проверку на наркотики и тест на полиграфе. Однако ему отказали.

Проработав пять лет бухгалтером в разных компаниях (в одной из них из-за неправильного отчета случился громкий скандал), Сэм вновь попробовал пробиться в Секретную службу. Во второй раз ему повезло. В центре профессиональной подготовки новичков обучали стрельбе, основам борьбы, защите свидетелей, расследованию преступлений, как оказывать первую медицинскую помощь и выживать в экстремальных условиях. Затем его отправили в филадельфийский офис заниматься невыплаченными кредитами, фальшивомонетчиками, «кражами личности» и банковскими мошенничествами.

С работой Сэм справлялся отлично.

В офисе специальные агенты проводили пять-восемь лет, а затем, в зависимости от способностей, три-пять лет в отряде вооруженной охраны. После этого большинство возвращалось к прежней деятельности, часть переходила в главный офис, часть в центр подготовки и другие столичные подразделения. Сэм прекрасно владел французским и испанским, поэтому мог бы работать даже за рубежом.

В Интернет он подался от скуки. Расследование электронных хищений не имело ничего общего с защитой финансовых систем. А собственный сайт позволял заниматься тем, чем Коллинз хотел бы заниматься в качестве агента, писать о чем угодно на форуме… Однако его деятельность привлекла к себе внимание — непозволительная для агента роскошь. За «внеклассную работу» излишне активному сотруднику дважды сделали выговор. Сэм проигнорировал предупреждения начальства. В третий раз, две недели назад, его официально допросили. Он сбежал. Улетел к Торвальдсену в Данию. И вот он в Париже, спешит по живописным шумным улицам вслед за подозреваемым…

В конце концов Фоддрелл свернул к одному из бесчисленных французских бистро под затейливой вывеской «Кафе «Д’Аржан». Сэм, притормозив, огляделся по сторонам. Ага! Малоун здесь, в пятидесяти ярдах от него. Фоддрелл зашел в кафе и сел за столик у зеркального окна.

Малоун неторопливо приблизился к Сэму.

— Такая паранойя — и на тебе! — столик у окна. Смотрите кто хотите, — усмехнулся он.

Декабрьский день выдался холодным. Сэм поежился. Спасибо, Джеспер оставил ему пальто, перчатки и шарф, в которых он накануне загружал в лодку трупы. Мертвые тела до сих пор стояли перед глазами. Домоправитель обращался с ними буднично, без церемоний. Возможно, Хенрик Торвальдсен тоже воспринимал убийство как прозу жизни. Сэм до сих пор мало что знал о датчанине — пожалуй, только одно: Торвальдсен — из тех немногих людей, кого искренне интересуют его, Сэмовы, мысли.

— Идем! — сказал Малоун.

Интерьер бистро был выдержан в стиле пятидесятых — всюду хром, винил, неон, яркий свет. Едва они вошли в шумный, прокуренный зал, как Фоддрелл поднял на них глаза. Его, несомненно, грела мысль: «Я вас знаю, а вы меня — нет».

Малоун подошел прямиком к его столику и, отодвигая виниловый стул, спросил:

— Ну как, наигрался?

— Как вы меня узнали? — растерялся Джимми Фоддрелл.

Коттон указал на книгу, лежащую у него на коленях:

— Это лучше убрать. И давай без спектаклей. Поговорим о деле.

Часы на каминной полке пробили половину четвертого — в унисон с другими часами, украшающими комнаты замка. Торвальдсен методично загонял Элизу Ларок в угол. Ей придется с ним сотрудничать, выбора у нее нет.

— Лорд Эшби разорен, — сказал он прямо.

— У вас есть доказательства?

— Разве я похож на сплетника?

— Так расскажите об утечке…

— Откуда у меня, по-вашему, сведения о клубе?

Элиза подняла на него строгий проницательный взгляд.

— От Эшби?

Датчанин покачал головой:

— Не лично от него. Мы с ним никогда не встречались, даже словом не перебрасывались. Но он обращался за финансовой помощью к посторонним людям. Им требовались гарантии, что деньги вернутся. Он и объяснил, чем намерен заняться. Рассказал о потенциальной прибыли. Пел соловьем.

— Других имен вы мне не назовете?

Торвальдсен изобразил суровость.

— А почему я должен их называть? Многого ли я тогда стою?

Что на это можно возразить?

— Вы тяжелый человек, герр Торвальдсен, — проронила Ларок.

Он тихо засмеялся.

— Да, я такой.

— Вы начинаете мне нравиться.

— Я надеялся, что мы найдем общий язык. — Датчанин направил на нее палец. — Как я уже говорил, я выяснил о вас много интересного. Особенно о вашем предке Поццо ди Борго. Британия и Россия умело использовали его вендетту, чтобы сокрушить Наполеона. Честное слово, я восхищен! В тысяча восемьсот одиннадцатом году, узнав о рождении императорского наследника, он сказал следующее: «Наполеон похож на великана, что бредет по девственному лесу, вырывая с корнем могучие дубы. Но однажды лесные духи сбросят иго постыдного рабства, дубы воскреснут и повалят своего обидчика». Люблю эти слова — они пророческие. Все так и произошло.

Элиза часто с гордостью упоминала, что черпает силу в прошлом своей семьи. Тут они с Торвальдсеном были схожи.

— В отличие от Наполеона, — отозвалась она, — ди Борго всегда оставался верным патриотом Корсики и ставил интересы любимой родины на первое место. Когда Наполеон высадился с французскими войсками на остров, имя ди Борго вычеркнули из списков претендентов на политическую амнистию. Ди Борго пришлось бежать. Наполеон гонялся за ним по всей Европе, но так и не поймал.

— А параллельно ди Борго плел интриги, чтобы свергнуть императора. Удивительная ловкость!

Торвальдсену рассказали о Поццо ди Борго много любопытного. Искусно разжигая зависть среди многочисленных родственников Наполеона, коварный корсиканец давил через них на французский двор и кабинет министров и со временем стал ведущим голосом французской оппозиции. Чтобы попасть в австрийские политические круги, он обхаживал британское посольство в Вене, но по-настоящему развернулся лишь на службе в русском дипломатическом корпусе, когда его отправили с комиссией в прусскую армию. Постепенно Александр I поручил хитроумному корсиканцу вести все дела, связанные с Францией; именно Поццо ди Борго убедил русского императора не заключать с Наполеоном мировое соглашение. Двенадцать лет он втягивал Францию в ссоры и споры, понимая, что Наполеон не может сражаться на нескольких фронтах. Его ухищрения не пропали даром, однако в истории имя Поццо ди Борго так и не прогремело. К концу жизни дипломат повредился рассудком и умер в 1842 году, оставив племянникам сказочное состояние. От одного из наследников пошла ветвь рода Элизы Ларок, чьи потомки, приумножив богатство в сотни раз, вошли в список состоятельнейших семей Европы.

— Ди Борго довел месть до конца, — сказал датчанин, — но мне интересно, мадам, все ли мы знаем? Может, у вашего предка имелись иные причины преследовать Наполеона?

В холодных глазах Элизы мелькнул скупой проблеск уважения.

— Говорите прямо, что вам известно.

— Вы ищете тайник Наполеона, потому и пригласили в команду лорда Эшби. Он ведь… как бы вежливей выразиться… коллекционер.

Ларок улыбнулась, услышав его эпитет.

— Вижу, зря я не заводила с вами знакомство.

Торвальдсен пожал плечами.

— Ничего, я не в обиде.

ГЛАВА 24

Париж

Терпение Малоуна потихоньку иссякало.

— К чему этот детектив? — бросил он Фоддреллу. — Кто за тобой гонится?

— Вы просто не представляете, сколько я народу разозлил.

Его страхи Малоуна не впечатлили, он только отмахнулся.

— Вот тебе свежая новость, экстренный выпуск: «Всем плевать!» Читал я твой сайт. Обычный информационный мусор. Кстати, от паранойи есть лекарство. Прими — полегчает.