— Меня хотят убить, — сказал Коллинз.

— Я, кстати, тоже держу вас на мушке, — напомнил Коттон.

— Мистер Малоун, меня послал сюда Хенрик.

Нелегкий выбор. Где же враг: в двух шагах от него или двумя этажами ниже?

Коттон опустил оружие.

— И вы привели убийц в мой дом?

— Мне требовалась помощь. Хенрик велел бежать к вам.

Внизу хлопнули три выстрела. Через глушитель. Грохнула парадная дверь. По дощатым полам застучали подошвы ботинок.

— Туда. — Малоун махнул «береттой».

Нырнув в хранилище, они спрятались за коробками. Первым делом незваные гости поднимутся на освещенный четвертый этаж и, только обнаружив, что там никого нет, бросятся обшаривать дом. Жаль, не узнать, сколько их вломилось.

Малоун выглянул из укрытия. Лестничную площадку пересек неизвестный мужчина — видимо, спешил на четвертый этаж. Коттон жестом велел Сэму не шуметь и следовать за ним, а затем, метнувшись стрелой к двери, скатился по перилам до последнего пролета ступеней, ведущих в торговый зал.

Коллинз собрался спуститься на первый этаж, но Малоун успел поймать его за руку. Несусветная глупость! То ли молодой человек неопытен, то ли, наоборот, редкостно хитер. В любом случае с лестничной площадки следовало убираться, пока сверху не вернулся вооруженный бандит.

Знаком он велел Коллинзу снять верхнюю одежду.

На темном лице молодого человека мелькнуло недоумение, но после секундной заминки он бесшумно выскользнул из куртки. Малоун забрал плотный ком шерстяной ткани и, усевшись на перила, с «береттой» в руке медленно заскользил вниз. На полпути он швырнул куртку на пол — ее тут же изрешетили пули.

Малоун доехал до конца, спрыгнул с перил и метнулся за прилавок. Вслед глухо захлопали выстрелы.

Все ясно, стрелок притаился справа, у окон, между секциями «История» и «Музыка».

Встав на колени, Малоун выстрелил в сторону полок и крикнул Сэму:

— Беги!

Тот, будто заранее догадываясь, что от него потребуется, в мгновение ока слетел вниз и нырнул за прилавок.

Жаль, к стрелявшему вот-вот явится подмога… Малоун отполз влево. Слава богу, не окружены, иначе пришлось бы туго: во время ремонта прилавок по его просьбе сделали открытым с обеих сторон. Глушителя на «беретте» не было. Интересно, на улице слышали выстрел? К несчастью, Хьёбропладс с полуночи до рассвета довольно пустынна.

Они быстро перебрались к концу прилавка. В ожидании неизбежного Малоун буравил взглядом лестницу. Наконец из-за угла медленно выплыла темная рука. Бандит прицеливался.

Выстрел Малоуна пришелся ему в предплечье.

Глухо охнув, незваный гость отпрянул назад.

Первый стрелок выпустил несколько пуль в сторону прилавка, чтобы сообщник успел сбежать по ступеням вниз.

Тупик, понял Коттон. Да, он вооружен. Но и противник вооружен. Возможно, у них приличный запас патронов, а у него — ничего, запасной магазин он не захватил. К счастью, преступникам об этом неизвестно.

— Нужно их разозлить, — прошептал молодой человек.

— И сколько там «их»?

— Вроде бы двое.

— А я не уверен. — В памяти всплыл недавний сон. Однажды он уже недосчитал третьего…

— Ну, нельзя же тут вечность отсиживаться!

— Могу просто выдать им вас и пойду спать, — буркнул Малоун.

— Можете. Но не выдадите.

— С чего такая уверенность?

В памяти всплыли слова: «Хенрик Торвальдсен в беде».

Внезапно молодой человек схватил висевший рядом огнетушитель, сорвал предохранительную чеку, перемахнул через прилавок — Малоун даже глазом не успел моргнуть — и, спрятавшись за полки, направил струю на преследователей.

Неплохая мысль, только…

В ответ грянули четыре выстрела.

Прошив химическую дымку, пули вонзились в дерево, звонко заклацали о каменные стены.

Малоун не остался в долгу.

Звенящим крещендо посыпалось стекло, дробно застучали ботинки.

Убегают!

Потянул ледяной сквозняк. Значит, ушли через витрину.

Коллинз опустил огнетушитель.

— Удрали.

Точно ли?.. Пригнувшись, Коттон выскочил из-за прилавка и под прикрытием полок кинулся в рассеивающийся туман. Осторожно на секунду выглянул из-за стеллажа. Дым уползал через разбитое зеркальное стекло в холодную ночь.

Опять в магазине хаос! Он сокрушенно покачал головой.

— Профессионалы, — проронил за спиной Сэм.

— А вы откуда знаете?

— Я знаю, кто их послал.

— И кто же?

— Хенрик хотел сам обо всем рассказать.

Отойдя к прилавку, Малоун набрал номер Кристиангаде — фамильного особняка Торвальдсена, расположенного в девяти милях к северу от Копенгагена. Обычно на звонок — в любое время дня и ночи — почти мгновенно отвечал домоправитель Джеспер, однако сейчас шли гудки.

Скверно.

Малоун повесил трубку. Надо бы приготовиться.

— Ступайте наверх, — велел он Коллинзу. — Принесите мой рюкзак.

Молодой человек бросился к лестнице.

Может, еще раз набрать Кристиангаде?.. В ответ снова послышались гудки.

По ступеням загрохотали шаги спускающегося Коллинза.

Автомобиль Малоуна был припаркован у старого города, перед бывшим королевским дворцом Кристианбург.

— Идемте!

ГЛАВА 4

Итальянец был крепким орешком, но Элиза Ларок чувствовала: успех близок. Она всей душой надеялась, что не зря затеяла это поспешное путешествие в Нью-Йорк.

— Сообщество называется Парижский клуб, — сказала по-французски Элиза.

Последнее предложение она решила сделать на высоте в пятнадцать тысяч метров над северной Атлантикой в роскошном салоне личного самолета «Гольфстрим Г-650». Как же она гордилась новенькой навороченной игрушкой! Шикарные кожаные кресла на восемнадцать пассажиров, кухня, просторный туалет, сверхскоростной Интернет и видеомодули, поддерживающие связь с землей через спутник. Машина надежная, летает высоко, быстро, далеко. Тридцать семь миллионов — но стоит каждого уплаченного евро.

— Мне знакома эта организация, — ответил на ее родном языке Роберт Мастроянни. — Неофициальная группа финансистов из богатейших стран мира. Занимаются реструктуризацией долгов и уменьшением долговых выплат. Кредитуют страны, находящиеся в тяжелом финансовом положении. Когда я работал в Международном валютном фонде, мы не раз с ними сотрудничали.

— Да-да… — Ларок понимающе кивнула. — Клуб сформировался в результате переговоров обанкротившейся Аргентины с кредиторами, это было в Париже в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году. С тех пор члены клуба под предводительством главы казначейства каждые шесть недель собираются в Министерстве экономики, финансов и промышленности Франции. Однако я говорю о другой организации.

— Снова тайны? — скептически усмехнулся Мастроянни.

— Почему с вами всегда так сложно?

— Наверное, потому, что я знаю, как вас это раздражает.

Элиза позвонила Мастроянни вчера. Он не слишком ей обрадовался, но согласился вместе поужинать. И полететь с ней в Европу тоже, как ни странно, согласился.

Это будет их первая откровенная беседа — и возможно, последняя.

— Ну же, Элиза, говорите, я весь внимание. Все равно мне больше нечем заняться. Полагаю, в том и заключался ваш план.

— Тогда почему вы со мной полетели?

— Если бы я отказался, вы бы снова меня нашли. Давайте наконец до чего-нибудь договоримся. А комфортный перелет до дома — просто плата за мое время. Так что, пожалуйста, не стесняйтесь. Что за речь вы там заготовили?

С трудом подавив гнев, она заговорила:

— Как доказано историей, государство обречено, если над ним не висит угроза войны. Святость законов, благополучие граждан, выплаты кредитов — все это легко приносится в жертву, когда на карту поставлена жизнеспособность государства.

Ее спутник молча тянул из бокала шампанское.

— Другой непреложный факт: война всегда ведется в долг, — продолжала Ларок. — Чем дело серьезней, тем больше долг.

Он пренебрежительно махнул рукой: