— И что же мы должны понять из этих красивых, хоть и пустых записей? Ответь мне, Доротея. Приблизились ли мы к тому, чтобы найти хоть что-нибудь?

— У нас лежит труп в багажнике припаркованной снаружи машины.

Ее мать лишь вздохнула:

— Ты безнадежна.

Но терпение Доротеи тоже было на нуле.

— Ты установила правила этого задания. Ты хотела узнать, что случилось с отцом. Ты хотела, чтобы мы с Кристл работали вместе. Ты дала каждой из нас часть головоломки. Если ты так чертовски умна, почему все делаем мы?

— Позволь рассказать тебе кое-что. Я услышала это от твоего отца много лет назад…

Карл Великий благоговейно слушал Эйнхарда. Они были в безопасности внутри дворцовой капеллы, в комнате, расположенной в верхней галерее восьмигранника. Наконец наступила летняя ночь, окна потемнели, в капелле наступила тишина. Эйнхард только вчера возвратился из своего очередного долгого путешествия. Король восхищался им. Крошечный человечек, но как пчела, что делает прекрасный мед, или занятой муравей, способный на поступки гораздо больше его самого. Эйнхард был очень похож на Бецалеля из Исхода в Библии. Карл называл его так, подчеркивая его непревзойденное мастерство. Никого другого он бы и не отправил по столь важному заданию, и сейчас он слушал Эйнхарда, рассказывавшего о тяжелом морском путешествии к месту, где стояли стены снега столь ослепительного, что солнечный свет окрашивал их вершины в оттенки голубой и нефритовой зелени. На одной из горных вершин начинался водопад, чье течение напоминало серебро, и Карл Великий вспомнил горы с зазубренными вершинами на юге и на востоке. «Было холодно так, что дыхание замерзало на губах коркой льда, — рассказывал Эйнхард, а одна его рука задрожала при воспоминании об этом. — Ветер дул столь сильно, что даже эта капелла, где мы находимся, могла бы не выстоять под его напором». Карл Великий засомневался в достоверности этих слов, но не стал спорить. Эйнхард сказал, что здесь люди живут в землянках без окон; только в крыше есть отверстие, через которое выходит дым. Кроватями пользуются только люди привилегированные, а в качестве одежды используется плохо обработанная кожа. Там все было совсем иначе. Дома сделаны из камня, в них есть мебель и очаги. Одежда теплая и мастерски сделанная. Никакого социального разделения, никакого богатства, никакой власти. Земля равных, где ночи нет конца, а вода всегда спокойна, как смерть, и так же прекрасна…

— Это то, что написал Эйнхард, — сказала Изабель. — Твой отец рассказал мне это, как его отец — ему. Это из книги из гробницы Карла Великого, именно ее я дала тебе. Херманн научился понимать ее язык. А теперь наступила наша очередь. Вот почему я дала такое задание. Я хочу, чтобы ты и твоя сестра нашли ответы.

Доротея знала, что книга, которую ей вручила мать, была исписана тарабарщиной и наполнена фантасмагоричными литографиями непонятных предметов.

— Вспомни слова из завещания Эйнхарда, — сказала Изабель. — Полное понимание мудрости небес, ждущей вместе с королем Карлом, начинается в новом Иерусалиме. Твоя сестра прямо сейчас находится там, в новом Иерусалиме, она на много шагов опередила тебя.

Доротея не могла поверить тому, что слышала.

— Это не выдумка. И не все записки отца и деда — красивые сказки. Слово «небеса» во времена Карла Великого имело отличное от современного значение. Каролинги произносили его как «ха шемин», что значит «высокие горы». Мы сейчас говорим не о религии или Боге, а о людях, живших очень далеко, в гористой стране снега, льда и бесконечных ночей. Место, где был Эйнхард. Место, где умер твой отец. Ты не хочешь узнать почему?

Доротея хотела. Будь она проклята, но она хотела это знать.

— Твой муж здесь, чтобы помочь тебе, — продолжила Изабель, сделав вид, что не заметила смятения дочери. — Я устранила возможную проблему с господином Вилкерсоном. Теперь это задание может быть без помех продолжено. Я прослежу, чтобы американцы нашли его тело.

— Не было необходимости убивать его. — Доротея все еще пыталась сопротивляться.

— Разве? Вчера в наш дом вторгся мужчина и пытался убить господина Малоуна. Он принял твою сестру за тебя и пытался убить и ее. К счастью, Ульрих помешал этому случиться. Американцы не слишком тебе доверяют, Доротея.

Она нашла взглядом Хенна, и тот коротко кивнул, подтверждая правдивость слов Изабель.

— После этого я поняла, что нужно что-то делать. Поскольку ты раба привычек, я нашла тебя в Мюнхене на следующий день после твоего приезда. Представь, если уж я смогла найти тебя так легко, сколько времени это заняло бы у американцев?

Доротея вспомнила панику Вилкерсона, выплеснувшуюся даже в телефонную трубку.

— Я сделала то, что должно было быть сделано. А теперь ты, дитя, сделай то же самое.

Но Доротея была в замешательстве.

— Что я должна сделать? Ты сказала, что я зря потратила время?

Ее мать отрицательно покачала головой.

— Уверена, что знания, полученные из архива Аненербе, будут тебе полезными. Материалы в Мюнхене?

Доротея кивнула.

— Я отправлю Ульриха забрать их. Твоя сестра на правильном пути. Тебе необходимо как можно быстрее присоединиться к ней. Ее нужно усмирить. Наши семейные секреты должны оставаться внутри семьи.

— Что делает моя сестра? — снова спросила Доротея.

— Пытается сделать то же, что и ты.

Доротея ждала продолжения.

— Пытается довериться американцу.

Глава 44

Ахен

Малоун схватил Кристл за руку и побежал из придела Святого Михаила обратно. Затем повернул к воротам и главному выходу.

Из придела уже доносились звуки выстрелов.

Коттон нашел двери главного выхода, надеясь, что сможет их открыть, и вдруг услышал шум. Кто-то пытался отпереть их снаружи. Видимо, их преследователь все же работал не один.

— Что происходит? — спросила Кристл.

— Наши заклятые друзья нашли нас. Они следили за нами весь день.

— И ты только сейчас об этом говоришь?

Коттон не пошел к выходу, а вернулся в центр капеллы. Взглядом он обшаривал стены, ища укрытие. Видимо, пора перейти с Кристл Фальк на «ты».

— Я посчитал, что не стоит утомлять тебя такими деталями.

— Деталями?

Коттон услышал, что дверь придела Святого Михаила поддалась. Раздавшийся позади него скрип древних петель подтверждал, что и двери главного входа теперь открыты. Он нашел лестницу, и они взбежали по круговым ступенькам, не задумываясь о шуме; главное — скорость.

Малоун услышал голоса внизу и знаком показал спутнице вести себя тихо. Ему нужно было, чтобы Кристл очутилась в безопасном месте. Это давало им шанс. Поэтому они совершенно точно не могли позволить себе свободно разгуливать по верхней галерее.

Прямо перед ним стоял императорский трон. Под мраморным креслом был темный проход, там когда-то давно проходили пилигримы. Это, как он припоминал, говорил либо гид, либо Кристл. Пустое пространство под могилой и шесть каменных ступеней. Под алтарем, выступающим сзади, было еще одно отверстие, его скрывала деревянная дверь с железными замками. Малоун показал жестом, что Кристл надо спрятаться под троном. Она ответила ему озадаченным взглядом. Коттон был не в настроении что-то ей объяснять, поэтому просто толкнул ее к железной цепи и показал ей, что надо вползти внутрь.

— Ни звука, — прошептал он одними губами.

Шаги уже раздавались со стороны винтовой лестницы. У преследуемых была пара секунд, не больше. Кажется, Кристл осознала, в какое затруднительное положение они попали, и сдалась, исчезая под троном.

Малоуну нужно было увести их отсюда. Чуть раньше, при осмотре верхней галереи, он заметил узкий выступ, украшенный профилем. Тот располагался над нижними арками, отмечая разделительную линию между этажами, и был достаточно широк, чтобы там поместился человек. Коттон прокрался мимо трона, обогнул гроб и перемахнул в прыжке через бронзовые решетки высотой по пояс. Он восстановил равновесие, прислонившись к колонне верхнего уровня, поддерживающие восемь арок внутреннего восьмигранника. Слава богу, что колонны были соединены планками, шириной пара футов каждая. Это означало, что у него есть четыре фута мраморного прикрытия.