– А ты разве не придорожная подстилка, Осо? Или считаешь, что ты – сама невинность? – Возмутилась Улу. – Ты уже никогда не отойдёшь от обочины этой дороги! Здесь вся твоя дешёвая и мерзкая жизнь, до самой смерти!

Визуально осматривая всех лежащих на земле, Гиров прикрикнул на русалок. А Платонов, прощупывая пульс одного из лежащих на траве, строго рекомендовал девушкам немедленно убираться отсюда.

– Бабы! – Осенило Улу. – Это же копы из Полиции Нравов! – Если мы не слиняем отсюда, то они нас повяжут, а потом надолго закроют в клетках или запросто отправят на тот свет.

– Не исключено, – подтвердил Платонов.– Вам на Земле, тем более, в России делать нечего. Тут и без вас везде проблема на проблеме и проблемой погоняет.

Больше ничего говорить русалки ничего не стали. Они очень быстро встали, подобрали с земли свои сумочки и направились в чащу придорожного леса.

– Боже мой, – сказал им вслед Платонов! – Но каждому своё! Здесь с этим крылатым выражением не поспоришь. Впрочем, нет!

Гиров пристально посмотрев им вслед, заставил из взглядом вернуться назад.

Девушки, не понимая, какая сила заставляет их делать то, что они не желают, встали перед Михаилом.

Подняв руку вверх и глядя на девушек в упор, Михаил произнёс бесстрастным и суровым голосом:

– Отныне и навсегда вы станете самыми скромными и порядочными девушками среди своих знакомых. Вы забудете, что такое блуд. С вас начнут брать пример очень и очень многие. Будет так! Теперь идите!

Русалки снова сошли с дороги и продолжили свой путь. Озабочено Михаил и Родион смотрели на лежащих хулиганов. Некоторые из них начинали помаленьку шевелиться и стонать.

– Кто в состоянии встать на ноги или, хотя бы, на четвереньки, – объявил Гиров, – подходите к нам! Очень надеемся, что у вас очень мирные намерения.

В крови, с разбитыми лицами, прихрамывая и держась за бока, к ним побрели недавние крутые драчуны. Не поднялся на ноги только один – Иван Снегирёв. Гиров подошёл к нему, с сожалением посмотрел на застывающее тело погибшего. Если бы Гиров и Платонов подъехали к этому месту чуть позже, то трупов было бы гораздо больше. Может быть, добрая половина из тех, кто остался в живых, стала мертвецами.

Опустив головы вниз, хулиганы молчаливо ощупывали свои тела. Что говорить, досталось им от Платонова и Гирова крепко. Каждого из них Родион осматривал внимательно. Ощупывал руками.

– Нормально! Сойдёт. Перелома нет, – говорил он высокорослому русалу. – Следующий! А ты, дружок, мог бы остаться без глаза. Хорошо, что мы вовремя к вам подъехали. Мы били вас грамотно, не уродуя. Смерть и отключение – две разные вещи. Следующий! А тебе два новых зуба придётся выращивать или вставлять. Как получится. Да у тебя и остальные совсем гнилые. Давай, следующий!

Когда Платонов закончил осмотр, Гиров сказал:

– Запомните! Вы все никогда больше, никто из вас, ни на кого не поднимет руку. Будет только так, как я решил, как вы сейчас решили и сами!

Некоторые из многочисленной побитой компании улыбалось. Они ещё до конца не верили, что с ними произошли разительные перемены. И напрасно! Сила моментального гипноза и внушения неотвратима. Главное, чтобы она служила всем живущим только во благо.

– Всё хорошо, все вы – друзья, вам весело! – Продолжи Гиров. – Не чувствуете боли. Раны пустяковые. Повторяю! Очень скоро они заживут. Местные ребята русалы, попрощайтесь со своими друзьями из города! Идите все по своим домам!

Потом Михаил внушал недавним противникам, что очень скоро они забудут о том, что здесь произошло. Впрочем, они уже бывшие враги уже находились в приподнятом настроении. Даже знакомились друг с другом. О том, что совсем недавно здесь произошло, они не помнили.

Городские парни прятали свои вещи, разбросанные по поляне. Русалы помогали им собраться. На мёртвого Ивана Снегирёва никто не обращал внимания, словно его никогда не было… вообще.

– Видать, друзья, мы крепко выпили, – предположил один из парней.– Не помним даже, что уже знакомились друг с другом. Полный провал памяти.

– Вы ничего спиртного не пили, – возразил Гиров. – Вы здесь никогда не были. Городские пусть идут на остановку пассажирского автотранспорта, а русалы – к себе, в свою водную или лесную среду! Запомните! Вы здесь никогда не были!

– Да, не были, – сказал низкорослый, совсем юный русал. – Но когда-нибудь побываем.

– Ничего здесь хорошего нет, – заметил Платонов. – Вполне, можно проводить время с друзьями в других местах. Россия велика. Есть, где отвести душу и порадовать сердце.

Уходя прочь от придорожной поляны, никто из них даже не обратил внимания на то, что один из них так и не поднялся на ноги. Они ничего не помнили, не знали и не желали знать. Просто уходили, радовались солнцу и не такой уж и жаркой по земным меркам погоде.

– Так будет лучше, – заметил Гиров и тут же спросил у друга. – Ты думаешь, Родька, что тот парень мёртвый?

– Что тут думать, Миша. Разглядывать его труп некогда. Возьмём его с собой, потом разберёмся. Может быть, я его оживлю.

Они загрузили тело Снегирёва на заднее сидение «попрыгунчика».

Родион пощупал ещё раз его пульс, покачал головой.

– Чёрт его знает! Вроде, частично жив, – сказал Платонов. – Я думаю, очухается. У юноши явное сотрясение головного мозга, если таковой имеется. По башне ему хорошо досталось. Может быть, и мы с тобой постарались… частично.

– Сотрясение чепуха, Родион Тихонович! Вылечим за секунду, – засмеялся Гиров, почёсывая свою густую чёрную бороду. – Я пошепчу – и парень будет, как новый.

Очень подробно Гиров начал рассказывать другу о том, что всем драчунам он выдал целенаправленный заряд выздоровления. Ведь у человеческого организма огромные возможности, которые он использует в обыденной жизни, всего лишь, на один-два процента. Тем, кому удаётся довести обновление своего физического и духовного состояния до пяти-шести, считается практически гением, и не без основания.

– Силу слова своего знаю, – заверил Михаил. – После того, как чего-то я очень сильно пожелаю, то всё свершится не на пять-шесть процентов, а на сто.

– Все существа на Земле мыслящие, даже какой-нибудь жучок или паучок, – заметил Платонов. – Каждое – личность. Бесспорно. Но тебя, Миша, опять понесло по кочкам. От скромности ты не умрёшь. Хотя не отрицаю, ты – молоток! Ценный кадр.

– Мне реклама не нужна, Родька. Просто я очень хочу, чтобы хорошие люди жили хорошо, а негодяи получали по заслугам. Вот и вся моя философия.

Разумеется, Платонов с ним спорить не стал. Ведь, в принципе, его друг прав.

Они уже собрались сесть в машину, как увидели на обочине дороги долговязого старика, обросшего не то густыми зелёными водорослями, не то шерстью. Смешной дед. Вместо волос на голове, усов и бороды имел точно такую же растительность. Увидев их странного вида незнакомец, дал знак рукой, чтобы они не спешили уезжать.

– Приветствуем тебя, отец! – Сказал Платонов. – Кто ты и чего тебе нужно от нас?

– Мы готовы тебя выслушать, почтенный! – Подал голос и Гиров. – Задавай свои вопросы. Но сначала сообщи нам что-то и о себе.

– Я смотритель и хранитель здешней реки, – ответил старик, – по вашим человеческим представлениям и понятиям, водяной. Зовут меня Сьва, и я против того, чтобы вы вмешивались в те события, которые должны происходить сами собой. Смешна и нелепа ваша мнимая святость на основе, как вам кажется, благих побуждений, поступков и действий.

– Разве, почтенный Сьва ты появился на свет с той целью, чтобы давать посторонним людям советы, – сурово сказал Платонов, – в которых они не нуждаются?

– Ты бы хотел, Сьва, чтобы молодые люди и русалы уничтожали друг друга или попали под суд, в данном случае, под расстрел или на переделку? – Спросил у старика Гиров. – Других наказаний за содеянное здесь пока нет.

– Каждое мыслящее существо должно пройти через свой круг испытаний, и этому не будет конца, – продолжал спорить с ними Сьва. – А вмешательство в происходящее – и смех, и грех.