Пьер не имел ничего против. Он отлично понимал, что есть вещи, которые со временем станут ему по-настоящему необходимы. Под надзором Франческо он послушно просматривал сметы и выслушивал отчёты старост, стараясь обращать внимание на любую мелочь.</p>
<p>
Пока длился этот процесс, Пьер мог сосредоточиться на необходимом. Дела в имении шли в основном хорошо, а те немногие происшествия, которые случались то и дело, легко удавалось поправить.</p>
<p>
Имение у Пьера было небольшим, и потому работы обычно оказывалось не так уж много. Уже к полудню он становился свободен и предоставлен самому себе.</p>
<p>
Вот тут начиналось для него самое тяжкое. Его не радовали ни знакомый с детства берег реки, где он впервые целовался — с Леонелем, потому что никого другого не было под рукой, но вот дальше они так и не зашли, потому что родители Пьера вскоре забрали мальчика в город. Роща, где его мать любила собирать ягоды, казалась пустой и безлюдной — хотя обычно это могло лишь радовать чету Леруа.</p>
<p>
Пьер думал об Эдмоне.</p>
<p>
На лбу его залегла глубокая нестираемая морщинка.</p>
<p>
В ночь, когда Пьер увидел Эдмона впервые, в нём будто переключили невидимый рычаг. Пьер решил, что должен добиться внимания этого человека. Он не думал в тот миг ни о том, кто скрывается за маской, ни о том, что предстоит ему в постели с тем, кто вряд ли позволит Пьеру всё то, к чему он привык. Просто какие-то шестерни вошли в пазы внутри него. Пьер должен был быть с Эдмоном.</p>
<p>
Это чувство лишь усилилось, когда Эдмон настолько невежливо отказал ему в первый раз. Оно становилось только сильнее с каждой их неудачной встречей — а встречи были неудачными почти всегда.</p>
<p>
Эдмон не был холоден — если бы это было так, Пьер, скорее всего, уже бросил бы свою безнадёжную затею. Но Эдмон раз от раза поддавался, давая ему надежду.</p>
<p>
Сейчас, вдали от объекта своей внезапной страсти, Пьер стал задумываться о том, не вёл ли Эдмон свою собственную игру? Не пытался ли он таким образом приручить Пьера?</p>
<p>
Задумавшись о том, как повёл бы себя на его месте сам Пьер, юноша понял что, скорее всего, именно так. Его тут же накрыло волной бешенства. Он не хотел, чтобы с ним играли.</p>
<p>
И всё же… Этому человеку он готов был позволить любую игру. В объятиях Эдмона он терял остатки воли, а оказавшись вдали от него, не переставал думать о том, что делает сейчас граф.</p>
<p>
Уже через неделю одиночества Пьер придумал писать письма.</p>
<p>
Эдмон ведь отказался приехать сам — но он ничего не говорил о том, что нельзя писать.</p>
<p>
Без задней мысли Пьер взялся за перо и начал задумчиво выводить виньетки по углам листка. А потом начертил первую букву и дальше остановиться уже не смог:</p>
<p>
«Я люблю вас. Так странно. Вы мне не верите — да я и сам не могу объяснить, откуда взялось это чувство. Но я увидел вас и понял, что мы должны быть вместе. Это судьба. Вы верите в судьбу?</p>
<p>
Я никогда не верил. Мне представляется, что жизнь свою каждый из нас строит сам. Но если так — я хочу построить будущее, в котором мы с вами будем вместе.</p>
<p>
Вы почему-то холодны со мной. Я не могу этого понять, как ни стараюсь. Для вас не секрет, что со мной такое в первый раз — никто до сих пор не отказывал мне. Но я не уверен, что вы поняли другое — то, что я хотел вам сказать в нашу последнюю и единственную ночь.</p>
<p>
Со мной такое в первый раз. В первый раз я думаю о ком-то целыми днями, в первый раз готов связать свою жизнь с кем-то.</p>
<p>
Полагаю, это не слишком скажет в мою пользу, но родители оставили мне хорошее состояние, которое перейдёт ко мне, едва я вступлю в брак.</p>
<p>
И всё же я никогда не думал о браке. Я привык быть один, привык быть свободным. И только теперь мне вдруг захотелось… Захотелось, чтобы моим супругом стали вы.</p>
<p>
Вы можете счесть, что я наивен и импульсивен, что я не знаю, что ждёт меня завтра и потому говорю ерунду, но это не так. У меня большие планы на будущее. Если вы позволите мне, я расскажу вам о них при встрече. Если вам будет интересно — а мне бы хотелось хоть немного вас заинтересовать.</p>
<p>
Я вижу, что вы тоже привыкли быть один. Отчасти я думаю, что именно поэтому мы особенно подходим друг другу. Эдмон, вы не можете провести всю жизнь в своём склепе, отделанном бархатом и позолотой.</p>
<p>
Сколько вы сидите безвылазно в этом доме? Год? Два? Всю жизнь?</p>
<p>
С чего вы решили, что добровольное заключение — ваша участь?</p>
<p>
Вы говорили мне, что были моряком — но тут же поспешили спрятать эту деталь своей жизни.</p>
<p>
Но, Эдмон, как человек, привыкший к свежему ветру и бескрайнему небу, может погрести себя заживо?</p>
<p>
Вас удивит, но я так же люблю паруса, как и вы.</p>
<p>
Я никогда не мечтал плавать, но я надеялся открыть своё дело и заняться торговлей с Индией. Вы могли бы многое посоветовать мне. Но вы не хотите со мной говорить.</p>
<p>
Речь не о том, что вы можете дать мне. Я ничего у вас не прошу. В моей жизни всё есть — но только не вы.</p>
<p>
Я не сошёл с ума. Я просто чувствую что-то запредельное, связавшее нас воедино. Может быть, это наши души — хотя я никогда не верил особо, что они у нас есть.</p>
<p>
