— Для этого надо выпить на брудершафт, — игриво произнесла Магда, видимо она была более раскрепощенная, чем её кузина. Та казалась мне поскромнее.

— Ну если надо, то давайте выпьем на брудершафт, — улыбаясь, согласился я, — что будем пить? Я так понимаю, в этом кафе спиртного не предлагают?

— Для начала будем пить сок, — поднимая стеклянный стакан с соком, предложила Магда.

— Ну сок, значит сок.

Я хоть и олух в бытовой жизни, но что такое — брудершафт, я знал. И знал, что надо будет целовать девушек. Может ли это считаться изменой Драко? Не думаю, это же просто для знакомства. Я не собирался дальше продолжать с ними общения.

Смеясь, мы сделали по глотку сока из стаканов каждого и я поцеловал обоих девушек в щёки, чем они остались не очень довольны, особенно Магда.

— Ну вот у меня появились первые подруги в Лондоне. — допив свой сок, я весело посмотрел на девчонок. Им обоим было лет по шестнадцать и для меня, девятнадцатилетнего, но уже успевшего пережить столько, сколько не переживает обыкновенный человек за всю свою жизнь, они казались совсем юными наивными девочками, пытающимися показать себя взрослыми и независимыми.

— А разве у тебя не других подруг или друзей в Лондоне? — спросила Мария.

— Я долгое время не жил в Англии. Я жил и учился в Шотландии. А теперь приехал в Лондон, чтобы начать новую жизнь.

— Ты тоже сбежал от родителей? — заинтересовано посмотрела на меня Магда.

— Я? Нет, я сбежал не от родителей, это они сбежали от меня, — с ноющей тоской в груди, ответил я девушке, — а я сбежал от себя. — Но почему я никак не могу привыкнуть к тому, насколько я одинок?

— Извини, — заметила, более наблюдательная блондинка, мой потускневший взгляд. — мы не хотели тебя расстраивать.

— Ничего, всё нормально. — улыбнулся я, — Значит вы обе работаете официантками в ресторане? — переводя тему разговора с себя на них, спросил я.

— Ага! — потягивая сок из трубочки, ответила мне Магда, — ” Ночная фиалка” называется. Если будет желание, приходи, обслужим по полной программе, — продолжая кокетливо улыбаться, прищурила глаза девушка.

— А где он находится?

— На знаменитой улице Бейкер Стрит, там где жил Шерлок Холмс.

Я понятия не имел, кто такой Шерлок Холмс, но не подал вида. Хватит, перед продавцом телефонов опозорился, не хотелось и перед этими девчонками показать себя полным олухом.

— А когда вы работаете? — отводя удар конфуза от себя, спросил я.

— Сегодня мы выходные, а потом всю неделю работаем с семи вечера и до двенадцати ночи. У тебя есть телефон?

Я достал из кармана брюк свой новенький телефон и показал им.

— Забей наши номера в телефон и, как решишь пойти в ресторан, позвони нам. Мы для тебя закажем столик. У нас места заказывают за неделю.

— Я не понял, что значит: ” Забей номер в телефон “? — чувствуя, что покрываюсь красными пятнами от стыда за своё невежество, всё равно спросил я. — Зачем забивать? Я только что его купил, он же может испортиться, если в него что-нибудь забивать.

Мария, с нежной улыбкой, взяла из моих рук телефон и сказала:

— Это просто такое выражение, — ” забей ” , значит — ” запиши “. Вот смотри.

Она быстро, тонким пальчиком с розовым ноготком, начала щёлкать кнопками на панели телефона.

— Вот, я записала тебе наши номера. Потом перетащишь их на “симку ” Надеюсь, как находить номер ты знаешь?

— Знаю, — ответил я, забирая у неё свой телефон. Дома разберусь, подумал я, там в коробочке есть небольшая книжечка с инструкцией как пользоваться этим аппаратом. Не показывать же себя полным придурком. Хотя именно так я себя и чувствовал в данный момент.

Так незаметно прошло время и девчонки стали собираться уходить.

— Хозяйка квартиры, у которой мы снимаем комнату, старая грымза, — ответила Магда на мой вопросительный взгляд. — Когда мы выходные, должны появляться не позже семи вечера. А нам ещё добираться до неё час на автобусе.

— Да и мне тоже пора, — сказал я, — мне приятно было с вами познакомиться и пообщаться. — я подозвал официанта и расплатился за себя и девочек. Мария начала протестовать, сказала, что они и сами могут за себя заплатить, но её за руку дернула сестра и та замолчала. Поднявшись со стула я помог встать девушкам и проводил их до автобусной остановки, тем более мне и самому надо было ехать на автобусе с этой же остановки. Их автобус приехал раньше и мы попрощались, договариваясь созвониться позже. Через минут пять пришёл и мой автобус.

Дома я достал все свои покупки и первым делом занялся разбираться с телефоном. Оказывается не такой уж я и тупой. На пятнадцатой минуте я, наконец, понял что не могу никому звонить. Нет какой-то карты. Я нажимаю на кнопку вызова, а на экране появляется надпись, ” Вставьте сим-карту ” . Я вспомнил насмешливый взгляд продавца телефонов, с которым он провожал меня из своего отдела, он даже не предложил мне эту карту. Придётся завтра опять ехать в этот магазин. А я хотел заняться оформлением документов на дом. Ну ладно, это подождёт, столько лет ждало и один день погоды не сделает. Надо закончить с одним, потом разбираться с другими делами. И я оставил телефон в покое…

Поднялся в комнату Дадли, вытащил его телевизор и видеомагнитофон в гостиную. Подключить все правильно удалось через полчаса с помощью инструкций к этим приборам, которые педантичная тётя Петуния всегда хранила, даже к тем приборам, которые были сломаны её сыном и выброшены в мусорные баки. На всё остальное сил не было. И поэтому, наскоро перекусив, я просто поставил диск с мелодиями в магнитофон и улёгся на диван, слушать музыку…

========== Часть 9 ==========

Я никогда не понимал ,

Искусства музыки священной ,

А ныне слух мой различал

В ней чей-то голос сокровенный .

Я полюбил в ней ту мечту

И те души моей волненья,

Чью всю былую красоту

Волной приносят из забвения .

Под звуки прошлое встаёт

И близким кажется и ясным .

То для меня мечта поёт.

То веет таинством прекрасным .

( Александр Блок )

***

Прослушав несколько мелодий, выбрал два инструмента. Это — скрипка и фортепиано. Я слушал нежное звучание струн скрипки, чарующая и печальная музыка наполняла всё пространство. Она то затихала, то снова начинала звучать. То резко и быстро, то нежно и плавно. Звучание скрипки было настолько прекрасно и одновременно грустно, что я не смог сдержать нахлынувших слёз восхищения. Скрипач играл мелодию о неразделённой любви и скрипка, словно живая, сама плакала в его руках. Я был поражён. Никогда раньше я не слышал такой музыки, мне казалось что именно про мои чувства рассказывает музыкант. Что он знает и испытывает всё то, что испытываю я. Никогда я не плакал. Эту необходимую и биологическую, и психологическую способность любого живого существа, для выражения своих чувств; обиды, страха, боли, из меня выбили ещё в раннем детстве. Дурсли могли терпеть только рёв своего сына, мне же запрещалось даже всхлипывать. А сейчас у меня непроизвольно текли слёзы по щекам, я их не вытирал, они, как бы омывали меня, очищали мою душу от боли, от безысходности и отчаяния. Когда прозвучали последние ноты этой чарующей и завораживающей мелодии, я вытер мокрое от слёз лицо и поднялся с дивана. Посмотрел на конверт в котором лежал этот диск. На нём был изображён молодой мужчина, он был настолько хрупкий на вид, что казалось: его инструмент, из которого он извлекал волшебные звуки, был тяжелее его. Куда мне, с моими слонопотамными габаритами и грубыми мужскими руками, до этого изящного и невесомого инструмента. И играя на скрипке невозможно петь, а я хотел петь. С каждой прослушанной мелодией, всё сильнее и сильнее.