— Переживешь! — и не двинулся с места. Зато Энди, старательно выводивший моим мечом круг на каменистом грунте ущелья, принялся успокаивать старого призрака:
— Не волнуйся за Рика, Роксанд! Заклинание вполне безобидное, и, если ты не полезешь в драку с темным эльфом, а сразу признаешь его победу, он отделается легким недомоганием.
— Еще неизвестно, что выкинет темный эльф, — проворчал Роксанд. — Этот король самое коварное создание из всех, кого я встречал в жизни…
— Ну все! — Энди перечеркнул круг линиями, образующими пятиконечную звезду, и тот вспыхнул багровым пламенем, как глаза моего предка. — Становитесь в центр пентаграммы, — скомандовал маленький колдун. — А ты, Рик, не забудь снять амулет, а то на тебя не подействует ни одно мое заклинание! И не смотри на меня так, будто видишь в последний раз! Ничего с тобой не случится…
Я снял цепочку с серым камешком, повесил на корявую ветку сухого дерева и шагнул в круг. Жизнь остановилась, превращаясь в мучительную смерть. Душа из последних сил цеплялась за тело, таща за собой наружу все внутренности, а я из последних сил стискивал зубы, чтобы не закричать. Так плохо мне еще никогда не было… А потом все кончилось. Я чувствовал себя вполне комфортно, хоть и не очень уверенно, потому что совершенно не ощущал ни своего веса, ни тошноты, ни постоянно ноющей сломанной руки, ни укусов последней прыткой вошки, которую мне так и не удалось выловить из своей шевелюры. Я болтался где-то между небом и землей и с интересом разглядывал скорчившееся между линиями пентаграммы худое мускулистое тело длинноволосого парня, скорее похожего на призрак, чем на живого человека, столпившихся вокруг него призраков, обретших плоть и ставших реальнее живых людей, и светящийся, как отражение луны в ночном озере, силуэт Энди.
— Ну как ты себя чувствуешь? — спросил колдун, закончив читать заклинание.
— Неплохо. А как Роксанд?
Парень, бывший когда-то мной, а теперь ставший моим предком, с трудом сел.
— О боги Хаоса! — простонал он. — Какие муки! И это называется жизнь?! — Он снова повалился на землю.
— Потерпи, Роксанд, часа через полтора будешь в порядке, — попытался я ободрить его.
— Да я через полчаса умру! — прохрипел парень и стал яростно кататься по земле точно в предсмертной агонии. Я никогда не страдал от магии так демонстративно.
— Эй, предок! Мое тело скоро соберет на себя всю пыль в этом ущелье! — возмущенно завопил я.
— Твое тело? — Бывший призрак, как слепой, нашарил валявшийся рядом меч и, опираясь на него, поднялся на ноги. — Как ты вообще мог жить с таким непослушным телом? — проворчал он.
— Это от магии. Скоро пройдет.
— Нет, это уму непостижимо! — продолжал сокрушаться Роксанд, с недовольной миной проверяя возможности моего тела. Он приседал и наклонялся, падал и снова поднимался на ноги, без устали распекая меня за то, что я не предоставил в его распоряжение тело Гунарта Сильного, которое подошло бы ему гораздо больше. Это надо же было связаться с таким занудой! — Что с правой рукой? — почти набросился он на меня после нескольких взмахов меча.
— Дружеское рукопожатие твоего любимого Гунарта! — огрызнулся я.
— Перелом запястья, — поправил Энди.
— О боги Хаоса! И я должен сражаться такой рукой?
— Да не должен ты сражаться…
Но Роксанд, похоже, так не считал. Он заставлял мое тело проделывать его излюбленные приемы до тех пор, пока наконец не вынудил повиноваться.
— Нет, не зря я потратил столько времени на твое обучение, — торжествующе провозгласил он. — И не зря не выдал тебя Никирималану! Предчувствия меня никогда не обманывали. Кажется, не обманули они меня и на этот раз… — Роксанд зловеще улыбнулся. Не моя это была улыбка. Да и вообще парень, которого я видел перед собой, совершенно не походил на меня. Не так я выглядел, когда смотрелся в зеркало. Все вроде то же самое — и глаза, и нос, и шрам от лба до уха, но все равно это был не я. Скорее он походил на Роксанда. Не на того нытика Роксанда, которого я знал с детства, а на великого короля с портрета в моей спальне, разве что помоложе. Неужели Выражение лица может до неузнаваемости изменить человека?
— Ты готов, Роксанд? — в который раз спросил Энди.
— Почти. — Мой великий предок почему-то лукаво Подмигнул мне и…
Да, темный эльф был прав, сказав: «Неизвестно, что выкинет Роксанд!» Но если бы он даже воспользовался своей способностью заглядывать в будущее и предупредил меня о выходке коварного короля, я бы все равно не поверил. Роксанд легким движением срубил ветку сухого дерева, на которую я повесил свой амулет, защищающий от магии, на лету подхватил цепочку с серым камнем и повесил себе на шею.
— Я многому научил тебя, Рик, — захохотал он. — Но не доверять никому на свете так и не смог научить. Вот тебе последний урок. Запомни его надолго. Ты никогда не мог понять, чем плоха долгая жизнь призрака. Теперь у тебя есть шанс оценить все ее прелести, прежде чем ты найдешь себе другое тело. Желаю тебе, чтобы оно было таким же молодым и сильным, как то, которое ты по собственной глупости подарил мне.
— Ты что, Роксанд? Ты же обещал… — испуганно воскликнул Энди.
— Я обещал сразиться с темным эльфом и не собираюсь отказываться, — гордо заявил Роксанд. — Но в Лучший мир мне дорога закрыта. Никирималан вовремя напомнил мне о договоре. Какой мне резон оказываться в его власти? Так что я поживу еще на этом свете, пока проклятие нашего рода не будет снято! А Рикланд сам виноват! Я говорил, чтобы он прислал Гунарта Сильного, это дало бы нам возможность вместе отправиться на поиски Затерянного города. Но что делать, если мой непутевый потомок всегда отличался глупостью и упрямством. Теперь придется путешествовать без него. Только сначала я убью темного эльфа. Пошли, время не ждет! — И Роксанд бегом припустил к воротам в Сумеречную долину. А мне-то всегда твердил, что принцам неприлично бегать…
— Останови его, он погибнет! — крикнул я Энди. Теперь я понимал, что за сон приснился Рилу. Но маленький колдун только виновато пожал плечами:
— Не могу, у него амулет!
— Ну придумай что-нибудь! — Я чуть не рыдал от бессилия. Теперь я понимал, почему Роксанд был таким нытиком. Что остается делать, когда ничего не можешь сам? Только изводить других, вдруг помогут…
— Постараюсь, — пообещал Энди и помчался догонять Роксанда.
Я не находил себе места. Ущелье Потерянных Душ было хуже любой тюрьмы. Из него нельзя было сбежать. Я мог ходить сквозь камни, бывшие для меня чем-то вроде тумана, мог с головой залезть в Мертвую реку и не утонуть, но не мог преодолеть невидимой преграды, перегораживающей ущелье где-то в районе эльфийского обелиска.
Призраки, оказавшиеся славными ребятами, как могли успокаивали меня:
— Роксанд обязательно вернется! Может, лет через двести, но вернется.
Перспектива ждать двести лет возвращения Роксанда меня совершенно не радовала. Что к тому времени станет с моим бедным телом? Роксанд, конечно, будет мыться или причесываться гораздо чаще меня, но это вряд ли сохранит ему молодость…
Я как раз жалобно излагал лорду Лейнару свои опасения, когда призраки, все как один, издали вздох облегчения и, превратившись в светлую дымку, унеслись куда-то к звёздам, все еще горевшим в ночном небе. Решающая битва состоялась, и заклятие черного колдуна потеряло свою силу. Воины, погибшие двести лет назад, отправились в Лучший мир, а я остался в одиночестве.
Демон тебя забодай, Роксанд! Как ты мог так со мной Поступить? А я ведь тебя любил и считал, между прочим, что и тебе на меня не наплевать. Неужели и вправду никому нельзя верить? А как же друзья, Энди, Крайт? Или для Энди я просто объект для магических экспериментов, а для Крайта неиссякаемый источник доходов? А те странные люди с рудников, которые принесли мне клятву верности, хоть я и не просил? Прославиться хотели? Еще бы, теперь каждый из них воин принца Рикланда. Стоит только упомянуть такое, любой лорд на службу примет с двойным жалованьем. Как легко объяснять человеческие поступки, когда никому не доверяешь. Как легко и как противно. Жить не хочется. Хотя разве я сейчас живу? Мое несчастное тело, скорее всего, валяется где-то в эльфийском саду, пронзенное тем самым мечом, из-за которого я и пожертвовал им, а я всего лишь призрак. Теперь единственные существа, которым можно доверять, — собаки и лошади ко мне и близко не подойдут, а эльфийские мамаши будут пугать мной своих эльфийских детишек, рождающихся не чаще, чем раз в два столетия… С тех пор как погиб Рил, я не испытывал такого отчаяния.
