Так что когда я более-менее пришел в себя, перед глазами стояла сплошная зеленая муть. Должно быть, пересмотрел на проклятущее колдовское солнце. Во рту перекатывался мерзкий вкус, словно я нахлебался дерьма из фернимарских канав. Раскаты грома в ушах, разрывающие череп на куски, постепенно начинали напоминать человеческий голос. Ну если это грубое мычание можно так назвать.

– Мать твою так! Поднимайся, стервоза! – Перед глазами появился блестящий кругляк. Вроде бы с какой-то эмблемой. В таком состоянии трудно понять. – Королевская служба, говнюк! Поднимайся!

Физиономия королевского служащего больше подошла бы гопнику из подворотни или лесному братку, поджидающему гостей за деревом с дубиной в руках. За спиной мордоворота маячило еще двое таких же, похожих друг на друга как две капли воды.

М-да, воды бы…

Различить гостей можно было лишь по шрамам. У одного уродливый зигзаг проходил по левой щеке, у другого – по правой. В руках головорезы держали короткие металлические шестоперы. Как подсказала больная память, такими обычно пользуются шпики секретной службы Фернимара.

Меня выдернули из кровати и хорошенько встряхнули, так что в глазах потемнело. Когда свет вернулся, я сообразил, что нахожусь в своей комнате. Стало быть, вчера все-таки сумел вернуться на постоялый двор и даже лег на кровать.

– Вот курва! – с некоторым восхищением сказал тип со шрамом на правой щеке. – Ни хрена нарезался вчерась, морда замулена!

– Ташшить его, да и дело с концом, – буркнул второй шрамоносец и шмыгнул перебитым носом. – Собака скажённая!

Внезапно в башке точно вспыхнул ослепительный свет, и я вспомнил события прошедшей ночи. Смрадный канал с нечистотами и физия молодого дворянчика, исчезающего в глубинах жидкого дерьма. Что я там вчера подумал? Первый сын какого-то графа? Мать моя… Мне хана!

– Ты разумеешь, кто я? – Гопник с жетоном королевского служащего еще раз встряхнул меня, до лязга зубов. – Стервоза! Поднимайся, говнюк! Пошли.

Он вновь потянул меня, и в этот раз я не стал сопротивляться. Напротив, помог, направив голову вперед, и засадил мучителю лбом в подбородок. Естественно, стало худо, но кое-кому – намного хуже. Королевский головорез хрюкнул и сверзился на пол. Жетон выпал из его пальцев и со звоном укатился под кровать. Напарники здоровяка переглянулись.

– Што за фигня? – сказал один, сведя косматые брови.

– Шутковать вздумал, – ухмыльнулся второй, скаля редкие зубы. – Ща получит.

И оба одновременно бросились ко мне, поднимая шестоперы для удара. Почти не целясь, я дернул за петлю самострела. Раз, другой. Первый дротик угодил в бедро нападавшего, а второй вообще не вылетел. Я с некоторым запозданием сообразил, что просто забыл перезарядить оружие после ночных приключений. Сам виноват.

Раненый головорез навалился на меня, утробно завывая, словно у него приключилось несварение желудка. Я отбросил его пинком по раненой конечности и тотчас получил скользящий удар дубиной от второго. Черт, рука тут же повисла как плеть. Громила ухмыльнулся и ткнул ребристым шишаком в живот, вышибив оттуда воздух и часть вчерашнего пойла. Перед глазами все плыло, и жутко болела ушибленная рука.

– Курва! – Раненый вцепился в ногу и потянул вниз. – Я ж тебя загрызу, сукин кот!

Я еще раз пнул его по ноге, постаравшись попасть в торчащий из штанины конец дротика. Получил новый удар по той же руке. Лучше от этого, естественно, не стало. Черт, где мой меч? Под кроватью? Неловко увернувшись от удара, я рухнул на что-то мягкое, хрипящее от боли, и полез здоровой рукой под кровать. Нашел укатившийся жетон и запустил им в громилу, лупящего меня дубиной. Тот отбил железяку и ударил меня по лодыжке, едва не переломив кость.

Меча под кроватью не оказалось. Просто замечательно!

Шипя ругательства, я ухватил ногу шпика и резко дернул. Враг хрюкнул и шлепнулся на спину. Пришло время для удара по роже. Зубы долой!

Припадая на пострадавшую ногу, я заковылял к двери комнаты и услышал грозный рев из коридора. Так могло бы рычать чудовище из Чернолесья.

– Я сказал взять его живым! – рычало чудовище. – Но я же, мать вашу, не сказал, что он должен быть в сознании!

Двери распахнулись, и в лицо мне уставился наконечник стрелы, торчащей из блестящего самострела. Кто именно держал оружие, я не видел, потому что необычно толстый наконечник стрелы заслонял мне все. Я, черт меня дери, вообще ни хрена не видел, кроме этой проклятой стрелы, почти воткнувшейся в переносицу.

А потом тихо щелкнуло, и мир пропал совсем.

Но меня не убили.

И даже не искалечили, хоть и хотели. На это намекали синяки непонятного происхождения, которые я обнаружил на теле немного позже. Такие можно получить, если кто-то весьма недобрый бьет лежачего ногами по ребрам. В общем, я бы пожаловался на свое состояние, если бы кто-то согласился выслушать.

Когда спустя пару суток, наполненных очень неприятным ожиданием, меня впихнули в кабинет главы Фернимарской секретной службы, я еще хромал, а левая рука, пострадавшая от удара шестопером, слушалась хозяина через раз. Впрочем, чтобы раненая конечность меня не сильно беспокоила, ее сковали со здоровой, так что руками я не мог пользоваться совсем.

Сопровождал меня здоровенный парень, очень напоминающий снежных обезьян из предгорий Фирта. Ну, тех, что просто обожают насиловать ишаков и потерявшихся детей. Меня крепко держали волосатыми пальцами за шею и периодически грозно рычали в ухо. Крепкая хватка не позволяла сомневаться: стоит дернуться, и я тут же услышу хруст собственных позвонков.

Кабинет начальника шпиков выглядел достаточно комфортабельным. Если не обращать внимание на подозрительные пятна, покрывающие деревянный пол, то комнату можно было принять за приемную какого-нибудь министра. Ну, так, как я ее себе представляю. Большое окно, закрытое плотной черной шторой, массивный стол с подставкой для бумаг, высокий шкаф красного дерева под цвет стен и пара кресел, обтянутых тонкой черной кожей.

Меня, впрочем, посадили в другое, и как бы не совсем кресло – крепкий деревянный стул с подголовником. Зато у него имелось много интересных приспособлений для удобства сидящего: ремни на подлокотниках, на подголовнике и у ног. Насколько я успел заметить, на стуле были темные пятна того же происхождения, что и грязь на полу.

Не успел я прийти в себя от грубой посадки, как ремешки затянулись, так что я превратился в неподвижного истукана, глядящего перед собой. Кто именно обеспечил мне комфорт, я не видел, только мелькали чьи-то руки, и очередная конечность оказывалась плотно прижатой к дереву.

Поскольку поворачивать голову я уже не мог, оставалось глядеть только вперед, а стало быть, прямиком на начальника Фернимарской секретной службы. Ну а кто еще мог бы сидеть за его столом, лениво перебирать какие-то бумаги, начиная от громадных простыней, сложенных несколько раз, и заканчивая жалкими грязными огрызками, напоминающими мусор. Маленький толстый человечек с физиономией обиженного ребенка постоянно шмыгал розовым носиком и нервно барабанил пухлыми пальцами. Одет толстяк был в темно-синий жилет и белую рубашку. Ниже я просто не видел.

Подняв на меня красные глаза, начальник шпиков достал из кармана жилета стекла без оправы и водрузил на свой крошечный нос. Очевидно, желал убедиться, что перед ним находится именно тот, кого он хотел видеть. Убедился. Убрал те бумаги, что просматривал прежде, и достал другие, много меньше по количеству. Вытащил первую бумажку, прочитал ее и тяжело вздохнул. После этого снял очки, положил на стол и откинулся на спинку кресла.

– Так вот, – сказал человечек хриплым голосом, который больше подходил актеру, играющему роли героев-любовников, – первым делом я хотел бы представиться. Меня зовут Кору Нарим, и я заместитель начальника Фернимарской секретной службы. Поскольку сам начальник находится в долгосрочном отпуске по причине тяжкого недуга, мне приходится исполнять его обязанности. Соответственно, я обладаю всеми его полномочиями. Не слишком сложно?