Литмир - Электронная Библиотека
A
A

С почты он позвонил Григорию Лебедеву, хотел условиться о встрече с ним и посоветоваться о делах неотложных. К телефону подошла Анна Павловна, она сказала, что Гриша еще не приехал.

…Лебедев, изнывая от пыли и зноя, стоял в грязном тамбуре товарного вагона, с грустью посматривал на неоглядную степь с голубым, чистым, как стеклышко, небом и редкими комками облаков, забывшимися в дремотной неге. Над полями, трепеща и млея, курилось марево. Звенели крупным колосом наливные хлеба. Приближалась желанная страдная пора. Лебедев любил необозримые дали, будившие в душе крылатые мысли, звавшие куда-то вперед, в неизведанное, где, быть может, только и взлетит по-настоящему его судьба. Нет в степи ярких примет, нет красочных нарядов, нет запоминающихся линий и граней в ее облике, но у нее свое неповторимое обаяние: обилие света и тепла; могучее дыхание неизмеренных просторов, с дремлющими дарами земли; исполинские плечи и тысячеверстый размах, мощный гул всей родной страны слышится в ее богатырской груди. Громадой своих просторов чарует степь. «Хороши хлеба», — подумал Лебедев. Он вспомнил недавнее прошлое. Будучи студентом-выпускником, он в зимние каникулы выезжал в подшефное село уговаривать крестьян вступить в колхоз. Озлобленные кулаки действовали хитро и коварно. На крестьянских сходах они подкидывали ехидно-злые вопросики: «А спать как будем — под одним одеялом?», «А детей в один табун?», «Печати где пришлепнете? На лбу или на мягком месте?»

Однажды к Лебедеву на квартиру пришел моложавый казак Демин. Он спросил студента: «А выдраться из колхоза можно, если невтерпеж мне будет, если я исказнюсь от обчей жизни?» — «Ну конечно, можно, — ответил Лебедев. — Безусловно даже можно». — «Это самое главное», — удовлетворенно промолвил Демин и в тот же день записался в колхоз. А спустя лет пять Лебедев встретился с ним в Сталинграде. Тот был чисто выбрит, на нем был хороший суконный костюм. Лебедев, пряча внутреннюю усмешку, деловым тоном спросил Демина:

— Вы, Яков Кузьмич, из колхоза, конечно, давно вышли?

Демин удивленно и с явной обидой вскинул на Григория свои строгие глаза, нервным движением подергал рыжеватые усы и, помолчав, недружелюбно, вызывающим тоном спросил:

— Как вы сказали?

— Из колхоза, говорю, выдрались?

Демин сердито кашлянул и, помолчав, сказал:

— А у тебя, мил челэк, зубы все целы?

Лебедев от души расхохотался и, нахохотавшись, напомнил давнему знакомому давний разговор о том, как он, прежде чем породниться с колхозом, заранее запасался калиткой для выхода из него. Демин задумался, а потом неожиданно громко рассмеялся:

— А ведь было так. Было, товарищ Лебедев.

Об этом вспомнил инженер, сидя в трясучем тамбуре товарного вагона-коробочки, поглядывая на степные просторы.

На станции Филоново Лебедев пересел на попутную машину и запылил домой грунтовыми дорогами.

III

Поздней осенью сорок первого немцев остановили под Москвой и Ленинградом. На юге военная гроза нависла над Ростовом. Командующий Юго-западным направлением созвал Военный совет в правительственной даче на Белгородском шоссе. Двухэтажное каменное здание стояло в густом лиственном лесу. Военный совет собрался в просторной комнате, освещенной люстрой с простыми стеклянными подвесками. Окна наглухо было задрапированы тяжелой темной материей. На двух столах лежала развернутая военно-оперативная карта фронта. Был поздний час ночи, слушали доклад о состоянии танкового парка. Военный совет решил с мелким ремонтом танков обходиться в полевых условиях, как и было раньше, более сложный — производить в Воронеже, Лисках и Осколе, капитальный — в Сталинграде.

В Сталинград Военный совет фронта командировал полковника танковых войск Сергеева, в прошлом главного механика тракторного завода. Полковник, знающий в Сталинграде все ходы и выходы, человек большого жизненного опыта, гусар в мировую войну, командир полка в конной Буденного, прямо с аэродрома прикатил в обком партии. Первый секретарь Чуянов, инженер по образованию, человек спокойный и уравновешенный, тотчас принял Сергеева. Он просто сказал:

— Ну, что у вас? Рассказывайте. — Он глянул на Сергеева открытым взглядом серых глаз, внимательных и неторопливых.

Полковник, подавая Чуянову небольшой пакет, сказал:

— Командующий просил передать вам, Алексей Семенович, что первый эшелон с поврежденными танками прибудет в самые ближайшие дни.

— Да? — удивленно произнес Чуянов. — Темпы военные. — Опустил глаза на стол. Подумал. — Сколько нам надо отремонтировать танков?

Полковник назвал цифру. Чуянов откинулся на спинку стула и, глянув на круглые стенные часы, незаметно нажал кнопку звонка. Вошел молодой белокурый помощник Чуянова.

— Соедините меня с директором тракторного, — сказал Алексей Семенович помощнику. — Сложное дело, — заговорил он, обращаясь к полковнику. — Какой требуется ремонт?

— Только возможный в заводских условиях.

Чуянов в раздумье еще раз посмотрел на часы.

— Поезжайте-ка вы прямо на завод. Я позвоню директору. Разъясню обстановку. В общем, товарищ полковник, я полагаю, мы убедим работников завода. Поезжайте. Не теряйте времени.

Директор тракторного завода, выслушав полковника, позвонил Чуянову поздним вечером.

— У меня, Алексей Семенович, государственный план, — возражал директор против ремонта танков.

Чуянов иронически усмехнулся:

— Вот не знал. Быть может, доложите, как вы его выполняете? — Минутку помедлил. — В последней пятидневке никакого прироста. В нынешних условиях это совершенно недопустимо.

— Алексей Семенович, я принимаю меры. И заверяю, что с планом справимся. А с полковником — беда, не знаю, что и придумать. Нет людей, и невероятная производственная теснота. Пусть командование южных армий обратится в Москву, в Государственный Комитет Обороны. Без его указаний я не имею права…

Чуянов прервал директора.

— А вы соберите своих людей, — сказал он — Они, возможно, найдут у себя кое-какие резервы?

И с этим не мог согласиться директор.

— Какие резервы, Алексей Семенович? — выходил он из себя. — У нас каждый килограмм металла на учете. Из-за каждой гайки целые баталии разыгрываются.

— И все-таки прошу вас: соберите своих людей и посоветуйтесь с ними, — настаивал Чуянов.

Директор, прежде чем созвать начальников цехов, выслушал полковника Сергеева. Тот говорил немного: он сказал, что без танков армиям гибель, что дела на фронте не позволяют митинговать и что командованию хорошо известны возможности завода.

— Даже? — удивился директор. — Вы, быть может, сядете в мое кресло и распорядитесь…

— У меня уже есть кресло, и я доволен им. А впрочем, не откажусь пересесть, если меня попросят. — Полковник, по давней привычке помаргивая темными глазами, сказал: — Личные вопросы решаются в другом, более высоком кабинете, а у нас с вами конкретное дело, и его надо решать, не медля ни часа. Имейте в виду, эшелон с поврежденными танками уже в пути и вот-вот подойдет к Сталинграду.

— Как вы сказали? Я, быть может, ослышался? Нет, это невозможно. У меня нет людей. Я не могу дать ни одного рабочего, ни одного слесаря.

— Рабочие — не проблема. Рабочих дадим из армейских запасных полков, — успокоил полковник директора. — Командование уже распорядилось на этот счет.

Директору стало легче.

— Тогда это другой разговор, — с облегчением промолвил он. — Ну, что же, Сергей Степанович, — обратился директор к главному инженеру, — тогда идите и решайте практические вопросы ремонта боевых машин.

Людей для ремонта танков прибыло достаточно, и скоро военные начали скандалить из-за нехватки деталей. Особенно они недовольны были площадкой, отведенной для ремонта тяжелых танков. Позвонили Чуянову. Тот попросил объяснений у директора.

— Чего они от меня хотят? — обижался директор. — И так ползавода отхватили. Они никак не хотят понять того, что мы делаем не детские игрушки, а танки. И не для кого-нибудь, а для фронта.

4
{"b":"642986","o":1}