– Что, такое большое?

–Да, такое огромное, что я не могу тебе сказать даже какого размера. И людей оно глотает, словно я семечки, – чуть не плача сказал Антиан. Он хоть и был суровым мужчиной, но тяжело переносил потерю своих товарищей.

Я погладил себя по голове. Дурная привычка теребить свои волосы, когда не знаешь ответа. О каких то чудесах поведал мне Антиан. Это же динозавр, что ли? Фу, черт, еще одно научное открытие, о котором я не могу поведать обществу. Я же не хочу объяснять, откуда я все это узнал. К тому же динозавр для нас большой. А по сравнению с тем подземным озером он как мелкая рыбешка. Попробуй его найди! Неужели нет выхода?

– Антиан, я все ровно хочу добыть сокровища ваших предков. Нужны большие деньги, ведь дети быстро закончат школу, и им нужно будет поступать в институт. Твои два товарища работают на свинарнике, чем и зарабатывают деньги на содержание ребят, на школу, на одежду. Жалко, что свинарник маленький, а то бы мы отправили туда еще людей. Твои ребята молодцы. Они постоянно бреют лица, а к одеже уже привыкли. Я с ними недавно говорил. Им нравится работать, но на поверхности трудно спать, когда нет темноты. Но и к этому они привыкли. Если бы у нас были свои деньги, мы бы могли построить свои свинарники и маленький колбасный цех, чтобы снабжать хоть себя колбасой.

– Ничего, Алекс, не отчаивайся, ты сможешь справиться.

Автор.

– Ты пишешь бред сивой кобылы, – засмеялась жена, – и откуда такие сведенья! Ты, что, действительно считаешь, что дикая обезьяна это уцелевшие представители древней цивилизации, жившей еще до потопа. Как же они выжили тогда во время потопа?

– Так же, как и жили до этих пор в подземных катакомбах, в воздушных подушках, – пытался я придумывать на ходу.

– Ты даже не представляешь, как это без еды и всего остального выжить. Это медленная голодная смерть и твои Антианцы у тебя просто ангелы, но их предкам, чтобы выжить, нужно было стать каннибалами.

– Не пугай меня. От слова каннибализм мне становиться не по себе.

– Но твои герои могут попасть в западню. Ты уже посылаешь их на смерть, отправляя в путешествия, где может произойти все, что угодно, – не успокаивалась жена, – ладно, пошли обедать.

Мы поднялись и пошли на кухню.

Антиан.

И сдались Алексу наши мифы. Что он в них видит? Это просто сказки для детей. Мне их рассказывали, я рассказываю. Что он хочет из них выудить? Я понимаю, что есть где-то развалины первых поселений, но к ним нужно плыть через озеро, где живет невиданный зверь, ужасный и кровожадный. Хотя, возможно, это страх вызывает галлюцинации или что-то в этом роде. Может это подземное озеро не из воды, а из газа или нефти. Нанюхался, вот уже и кажется невесть что. У нас есть керосиновые фонари и бензин для электростанции, которая питает телевизор и небольшое освещение. Его добывают из земли. А что, если где-то залежи этой нефти? Туда попадаешь и что? Тогда это сметь от нехватки кислорода.

Ладно, чего себя пугать. Чем дольше я общаюсь с Алексом, тем больше очеловечиваюсь, становлюсь домашним. Алекс приучает нас к человеческому быту. Он составил план «Фазенда». Он построит дом на десяти гектарах, а в подземных сооружениях будет жить мой народ. И еще он потихоньку хочет вывести всех из под земли, приучить к солнцу. Для этого будет построен большой дом в доме для моего народа. Но на это все нужны большие деньги. Очень большие. Поэтому он намерен пойти в поход к несметным сокровищам из мифов. А как туда идти, он и не представляет. Да мне и самому страшно.

Вчера он притащил резиновую лодку. Мы два часа ее клеили и латали. Вроде держит воздух. Но эта лодка рассчитана на одного человека, а нас то больше.

– Это я буду на ней плыть, а вы будете плыть вместо двигателя, – шутил Алекс.

– А как же чудовище? – спросил я. Мне нравилось говорить в слух, надоело молчать.

– У меня для него есть сюрприз. Я его угощу одной штучкой, только когда я вскрикну, вы все должны будете закрыть глаза.

Я согласился с Алексом. А что мне остается делать? Он не за себя беспокоится, а желает помочь моему нарду.

Я чем больше узнаю о народе Алекса, тем больше удивляюсь. Как они разобщены! Живут каждый себе. Многие из них живут нуждаясь во всем, и лишь горстка людей может позволить себе такое, что другим и не снилось. Правда в моей власти над моим народом тоже есть много несправедливости. Но что из этого? Я же не пройду мимо, если кто будет голодать или болеть. Может это от того, что нас здесь всего несколько сотен, а не миллиарды. А может и вправду существует зло, которое вселяется в людей и заставляет их убивать других. К тому же не обязательно это делать своими руками, порой достаточно обыкновенного равнодушия.

Но нельзя углубляться так далеко в мир чужих людей, чтобы понять причины, нужно больше знаний. Я пока и сам не знаю, как выжить со своим немногочисленным нардом, а пытаюсь думать обо всей планете. А не тянет ли меня править всей планетой, захватит весь мир? Если Алексу расскажу, долго будет смеяться.

Мне нравиться идея с «Фазендой». Хочется понежиться на солнышке и поплавать в бассейне. Алекс часто приносит нам иллюстрированные журналам, дабы мы понемногу привыкали к комфортной жизни. Но нужно идти и выбирать, кто пойдет со мой в трудное путешествие. Нужны добровольцы, те, кто готов погибнуть и понимает, почему он туда идет, и ради чего.

Аксамил. Он молод, силен и может проплыть много километров. Он у нас ловец рыбы и кормил рыбой много семей. Это когда пруд еще не высох, до глобального потепления. Но последние годы пруд почти высох, уровень воды упал на полтора метра.

До того, как я познакомился с Алексом, мы голодали. Перебивались на кореньях камыша. Это летом, а зимой мы вообще не знали, что делать. Еще одна зима и моего народа не стало бы. Хорошо, что я вовремя привлек Алекса на свою сторону, и он начал помогать нам с питанием. Объяснил, что можно кушать на огородах .

Да, мы воруем по ночам картошку, капусту. Но берем мы немного, чтобы не было заметно. Мы заготавливаем яблоки. Их так любит наша детвора. Один раз Алекс принес конфеты детям, но они так и не притронулись к ним, учуяв какой то запах. Мы долго думали, что это такое. Ведь все дети на поверхности обожают конфеты. Я тоже понюхал конфеты и все понял.

– Понимаешь, – сказал я Алексу, – жизнь под землей учит осторожности. Принимать в пищу приходиться почти все – разные коренья, рыб и животных, так что у моего народа за тысячи лет выработалось чувство, которое помогает определить, что съедобное, а что нет. В твоих конфетах есть опасные ингредиенты.

Как не удивляет меня жизнь на поверхности, но она все же получше нашей подземной. Там солнце и нормальная человеческая пища, все же лучше сырых подземных туннелей, где еще неизвестно, что будет завтра. Если повезет, мы выведем наш народ на поверхность. Но сколько это займет времени и труда! Чтобы выжить на поверхности нужно все сделать секретно, иметь большие деньги, чтобы соблюдать такую секретность, и средства к существованию. Нужен дом, участок и многое другое, что позволить нам жить на поверхности не привлекая внимание. Нужно избавится от шерсти.

Завтра отправляемся в поход. Алекс даже ночевать остался, опять спит возле моей жены. Они так привыкли друг к другу, что не поймешь, кто ей роднее, я или он. Но как бы не менялось все внутри нашего подземелья, а привычка спать радом, согревая друг друга теплом, еще долго будет сопровождать мой народ.

Мне не спиться. Да я и привык спать рывками. Все больше меня занимают мысли о будущем и настоящем. Пока все идет хорошо, пока все сыты, пока о нас никто не знает. Есть еще одно, над чем стоит посушить голову. Алекс говорил, что на поверхности часто болеют на простуду. Что у их там такая разновидность гриппа и что не год, то все опасней. Мой народ редко болеет. Это от того, что мы закалены в сырых подземных норах. Но сейчас это норой не назовешь. Есть тепло, есть кровати с одеялами и люди уже начинают мерзнуть, временами чихать и кашлять. Поэтому нужно по возвращении закаляться, чтобы не сидели сиднем, а бегали туннелями, купались в холодных подземных озерах.