Разумеется, она изучала Ландера, чтобы использовать его в своих целях, но разве кто-нибудь выслушивает излияния совершенно бескорыстно? Она могла бы стать его добрым гением, если бы ее целью не было убийство. Его абсолютная откровенность и ее собственные умозаключения открыли ей не одно окно в прошлое Ландера. Через эти окна она могла следить, как выковывалось ее смертоносное оружие…

Объединенная школа Уиллет-Лоранс – типичная сельская школа между городишками Уиллет и Лоранс в Южной Каролине. Второе февраля, 1941 год.

– Майкл, Майкл Ландер, иди к доске и читай свое сочинение. Бадди Ивз, слушай внимательно. И ты тоже, Аткинс-младший. Другие работают, а вы оба только и знаете, что баклуши бить. Увидите, на четвертных контрольных в вашем классе агнцы уж точно будут отделены от козлищ.

Майкла в этот день вызывали еще два раза. Он выглядит удивительно маленьким и жалким, когда идет вдоль прохода между партами. В этой школе нет программы, рассчитанной на особо одаренных детей. Майкла просто переводят из класса в класс досрочно. Ему только восемь лет, а он уже в четвертом.

Бадди Ивзу и Аткинсу-младшему по двенадцать. Они провели перемену, макая второклашку головой в унитаз. Теперь они слушают очень внимательно. Только их не интересует сочинение Майкла. Их интересует сам Майкл.

Майкл знает – придется расплачиваться. Стоя у доски, лицом к классу, в своих коротких, висящих мешком штанишках – в таких ходит в классе он один, – Ландер читает сочинение еле слышным голосом и знает: расплачиваться придется обязательно. Он надеется, что это произойдет на площадке. Лучше пусть побьют, только бы не макали.

Отец Майкла – пастор, мать возглавляет местную секцию Ассоциации родителей и преподавателей. Майкл вовсе не похож на милого, живого ребенка. И он думает, что с ним что-то очень сильно не так. Потому что всю жизнь, сколько он себя помнит, его переполняют чувства, пугающие и пока недоступные его пониманию. Он не умеет еще дать определение гневу и отвращению к самому себе. Он выглядит в собственных глазах маменькиным сынком в коротких штанишках и сам себе за это ненавистен. Иногда он стоит и смотрит, как его сверстники играют в ковбоев в соседней рощице. Он пару раз тоже попробовал играть с ними, вопить «ба-бах» и целиться указательным пальцем. И чувствовал себя последним дураком. И все сразу видели, что он вовсе не ковбой, потому что только притворяется, что ему интересно.

Вот он словно нехотя подходит к своим одноклассникам: мальчишки одиннадцати-двенадцати лет, они сейчас делятся на команды – играть в футбол. Подбирают игроков. Он стоит среди них и ждет. Это ничего, что тебя выберут последним – если выберут. Он остается один между двумя группками ребят: его не взяли в игру. Но вот он замечает, что вторая команда еще не вся собралась, и идет туда. И сам видит, как он идет: узловатые кривые коленки под короткими штанишками; мальчишки, сгрудившись, конечно, говорят о нем и смеются. Они поворачиваются к нему спиной. А он не может просить, чтобы его приняли, и уходит. Щеки у него пылают. На игровой площадке, вытоптанной до красной глины, негде скрыться с глаз долой.

Майкл – южанин, и неписаный кодекс чести сызмальства накрепко запечатлелся в его душе. Мужчина должен вступить в бой, если надо. Уметь постоять за себя. Главные свойства настоящего мужчины – прямота и сила, честь и достоинство. Он играет в футбол, любит охоту, никому не разрешает сквернословить в присутствии дам, хотя сам может позволить себе непристойности в их адрес в узком мужском кругу.

Если же ты ребенок и тебе недостает сил и не на кого опереться, берегись: кодекс безжалостен. Он убивает.

Майкл на собственном опыте понял, что бессмысленно драться с мальчишками старше себя. Ему говорят – ты трус, и он верит, что это действительно так. Он умеет хорошо выражать свои мысли и пока еще не научился скрывать этот дар. Ему говорят: ты – воображала, маменькин сынок. Он думает, что и это, скорее всего, правда.

Ну, вот наконец он закончил читать свое сочинение перед всем классом. Он уже предчувствует, как встанет над ним Аткинс-младший, как гадко пахнет у него изо рта. Учительница говорит: «Майкл Ландер, ты настоящий гражданин своего класса» – и не может понять, почему он отворачивает лицо,

Десятое сентября, 1947 год. Футбольное поле позади Объединенной школы Уиллет-Лоранс.

Майкл Ландер идет играть в футбол. Он уже в десятом классе и играет в футбол по секрету от родителей. Ему совершенно необходимо заняться спортом. Ему очень важно почувствовать себя таким же, как его одноклассники, любить спорт так же, как они. Ему очень любопытно, что у него получится. В спортивной форме Майкл чудесным образом отрешается от прежнего себя, обретает анонимность. Как только он надевает форму, то перестает видеть себя со стороны. Конечно, он уже в десятом, вроде поздновато начинать с азов, придется многое наверстывать. Удивительно, но товарищи по команде принимают его вполне дружелюбно. После нескольких дней тренировок, когда он играл рукой или бил в штангу, они обнаружили, что хоть он пока мало что знает о футболе, но удар у него – что надо и он готов следовать их советам. Какое-то время он совершенно счастлив. Это продолжается неделю. Родители каким-то образом узнают, что он играет в футбол. Они терпеть не могут тренера: ходят слухи, что он безбожник и держит дома спиртное. А преподобный Ландер теперь член Попечительского совета школы. И семейный «Кайзер» Ландеров подкатывает прямо к краю футбольного поля. Майкл не замечает родителей до тех пор, пока его не окликают по имени. Мать направляется к боковой линии, шагая по траве на плохо гнущихся ногах. Преподобный Ландер ждет в машине.

– Сейчас же сними этот дурацкий костюм!

Майкл делает вид, что не слышит. Он играет в защите вместе с другими игроками второго состава. Идет схватка вокруг мяча. Майкл возвращается на свое место. Сейчас он видит все очень четко, видит каждую травинку на поле. У полузащитника прямо перед ним красная царапина на ноге.

Теперь мать шагает вдоль боковой линии. Вот она пересекает ее. Приближается. Девяносто килограммов хорошо продуманного гнева.

– Я кому сказала?! Сейчас же снимай этот идиотский костюм и марш в машину!

Еще можно было все спасти. Если бы он только смог заорать в ответ. И тренер мог бы еще прийти на выручку. Если бы только был половчее и не так боялся потерять работу. Майкл не хочет, чтобы товарищи по команде видели продолжение этой сцены. После того, что произошло, ему уже никогда не играть с ними. Он видит, как они многозначительно переглядываются. Ему этого просто не вынести. Он бежит трусцой к сборному домику, где у них раздевалка, слыша за собою смешки.

Тренер вынужден дважды призвать ребят к порядку, прежде чем они возобновляют игру.

– Нам тут маменькины сынки на фиг не нужны, – высказывается он.

В раздевалке Майкл двигается еле-еле. Он оставляет форму на скамейке, аккуратно все сложив, а сверху кладет ключ от шкафчика. Он чувствует страшную тяжесть где-то внутри, гнев не выплескивается наружу.

По пути домой, в машине, на него обрушивается лавина упреков. Он слушает и соглашается. Да, он понимает, что поставил родителей в неловкое положение. Да, он должен был думать не только о себе. И он кивает с серьезным видом, соглашаясь, что ему нужно беречь руки – ведь он учится играть на фортепьяно.

Восемнадцатое июля, 1948 год.

Майкл Ландер сидит на маленькой веранде позади пасторского дома, довольно жалкого домишки при Уиллетской баптистской церкви, и чинит газонокосилку. Он стал мало-помалу зарабатывать, ремонтируя газонокосилки и всякую мелкую технику. Сквозь затянутую сеткой дверь ему виден отец. Тот лежит на кровати, закинув руки за голову, и слушает радио. Всякий раз, когда Майкл вспоминает об отце, он прежде всего видит его бессильные бледные руки с кольцом выпускника Камберленд-Мэйконской семинарии на безымянном пальце. Кольцо слишком широко, оно не сваливается только потому, что его удерживает распухший сустав. На Юге, как, впрочем, и во многих других местах, церковь превратилась в духовное сообщество женщин, существующее по воле женщин и ради женщин. Мужчины терпят церковь ради сохранения мира в семье. В Уиллете мужчины не очень-то уважают преподобного Ландера, ведь он не снял ни одного урожая в своей жизни, не говоря уж о том, что вообще ничего, приносящего практическую пользу, делать не умеет. Его проповеди смертельно скучны и сбивчивы, он составляет их наспех, пока хор поет священные гимны. Почти все свое время преподобный Ландер проводит за писанием писем девочке, которую полюбил еще в средней школе. Писем этих он никогда не отправляет и хранит их под замком в жестяном ящике у себя в кабинете. Замок с шифром прост, как детская игрушка. Майкл читает эти письма уже много лет. Просто так, для смеха.