Стрэндж посмотрел на данные рентгена и нахмурился.

– Кажется, я нашел проблему, доктор Палмер. Ты забыла у него в голове пулю.

Кристина хотела уже закатить глаза, но вовремя остановилась и не заглотила наживку.

– Она застряла в костном мозге. Мне не справиться без специалиста. Но Ник диагностировал смерть мозга.

– Ник... Ник диагностировал смерть мозга? – переспросил Стивен.

Ник – это доктор Никодемус Вест, коллега-хирург, о котором Стрэндж был не очень высокого мнения. Стивен еще раз пролистал показатели, затем уставился на результат магнитно-резонансной томографии. Что-то было неправильно. Картинка не складывалась. Он взглянул на Кристину. Их взгляды встретились. «Ты думаешь о том же, о чем и я»?

А потом оба помчались по коридору.

В отделении экстренной помощи была толпа народу. Как и всегда, впрочем. У Стрэнджа и Кристины ушло какое-то время, чтобы добраться до пациента с огнестрелом. Над его кроватью возвышался Ник Вест. Темноволосый хирург был сосредоточен – вместе с несколькими терапевтами он готовился к очередной процедуре.

Пытаясь отдышаться, Стрэндж выдохнул:

– Мне нужно оборудование для трепанации черепа в травме! Прямо сейчас!

Кристина тем временем уставилась на Веста и других врачей.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Извлекаю органы. Парень стал донором, – невозмутимо произнес Вест.

– Я на это не соглашалась! – взвизгнула Кристина.

Вест вздохнул:

– А тебе и не нужно было. Мы ведь уже зарегистрировали смерть мозга.

Стрэндж протолкался между Вестом и остальными терапевтами, встав между ними и пациентом. Он молчал, но язык его тела словно бы говорил: «Ты ошибаешься, Вест, ты, как всегда, ошибаешься».

– Подготовьте его к субокципитальной краниотомии, – распорядился Стрэндж.

Он собирался вытащить пулю, засевшую у пациента в голове.

Вест уставился на Стивена, словно на безумца.

– Здесь я – врач по вызову, и я не позволю тебе оперировать мертвеца!

В ответ Стрэндж ткнул ему в лицо планшет с выведенным на экран рентгеновским снимком:

– Что ты видишь?

– Пулю, – утомленно ответил Вест. – Конечно же, я вижу пулю.

Стрэндж покачал головой.

– Нет. Ты видишь идеальную пулю. Идеальную пулю, которая прошла сквозь кость, – начал он. – Она должна была деформироваться, расплющиться, но этого не произошло.

Вест непонимающе посмотрел на Стрэнджа.

– Это означает, что пулю усилили, – продолжил Стивен все тем же менторским тоном. – Обычно пули усиливают с помощью сурьмы. А если этот токсичный металл попадает в спинно-мозговую жидкость...

Глаза Веста зажглись пониманием:

– Быстрое отключение центральной нервной системы.

– Пациент не мертв, но умирает, – Стрэндж слабо улыбнулся Весту. – Ну что, все еще хочешь пустить его на органы?

И с этими словами Стивен направился в операционную, а стол с пациентом покатили следом за ним.

– Это – хорошие новости, – произнесла Кристина Палмер, отходя вместе со Стрэнджем от семьи пациента. Операция прошла успешно. Стивен извлек пулю, и теперь пациент не только выживет, но и полностью восстановится. – А для тебя, я думаю, лучшей частью было унижение доктора Веста в операционной. Кстати, ты мог бы этого не делать.

–      Я мог бы и не спасать этого пациента, – возразил Стрэндж. – Но иногда просто не могу удержаться.

Коллеги в изнеможении шли по коридору. Стивен разминал пальцы на руках, двигая ими вперед и назад, будто просеивая песок.

– Я ведь и правда могу сделать тебя моим нейрохирургом по вызову, – начала Кристина. – Твоя помощь нам бы очень пригодилась.

Стрэндж посмотрел на нее и покачал головой:

– Я сшиваю рассеченный спинной мозг. Стимулирую нейрогенез в центральной нервной системе. Техники, над которыми я работаю, в будущем спасут тысячи людей. А кого ты спасешь в «скорой помощи»? Одного парня?

Кристина подняла глаза на Стрэнджа. Ее сердце оборвалось, и, взглянув на своего друга, она почувствовала тяжесть на душе:

– Да, ты прав. В «скорой помощи» мы всего лишь спасаем жизни. Здесь нет ни славы, ни телевизионных интервью.

Они это уже проходили. Подобный разговор был не первым. Да, слова каждый раз менялись, но оба придерживались одних и тех же позиций. Палмер хотела, чтобы Стрэндж использовал свои таланты для помощи людям. Стрэндж хотел использовать свои таланты... как ему угодно.

Сменив тему, Стивен повернулся к Кристине:

У меня сегодня презентация в Нейрологическом обществе. Если хочешь, можешь заглянуть...

Палмер улыбнулась:

– Еще одно выступление? Как романтично. Я, пожалуй, пас.

– Когда-то нам было весело на таких мероприятиях вдвоем, – немного грустно заметил Стрэндж.

– Это тебе было весело. Не было никаких пас, всегда был только ты, – ответила Кристина, зачесывая назад волосы.

– Это неправда.

Кристина не заставила ждать ответа:

– Стивен, в твоей жизни всегда есть только ты.

И с этими словами она ушла, оставив Стрэнджа наедине со своими мыслями.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Стоило Стивену Стрэнджу ступить внутрь Святая Святых, как он ощутил жуткое безмолвие. Тишина за пределами тишины. Мир вокруг словно застыл во времени, как будто Стрэндж перенесся на картину. Только он двигался, только он издавал звуки. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Из прихожей вела огромная, богато украшенная лестница. Стрэндж поспешил наверх, отмечая звуки своих шагов, своего дыхания. Поднявшись, он очутился в большой круглой комнате – ротонде, на стенах которой висели три огромных панорамных картины. Нет, не картины. Окна.

Одно окно смотрело на окутанный туманом лес, уходивший далеко за горизонт – дальше, чем Стрэндж мог разглядеть невооруженным глазом. Из второго открывался захватывающий вид на бушующий океан с гневно вздымающимися волнами. За последним окном проступали отдаленные, окутанные снегом горы.

«Любопытно, сколько в Нью-Йорке будет стоить дом с такими видами?» – подумал Стивен, мысленно усмехнувшись.

Не в силах удержать любопытство, он открыл среднее окно, то, что выходило на океан. Впервые за все время внутри Святая Святых Стрэндж услышал звуки, которые издавал не он. Это был шум самого океана, шум ветра и вздымающихся волн. В лицо ему ударили кашли холодной соленой воды. Океан не был иллюзией, он был реален. Окно действительно каким-то образом выходило прямо на океан.

– Врата, – вслух произнес Стрэндж. – Эти окна – врата... порталы в другие части света.

Взволнованный взор его упал на что-то в раме окна Что-то, смахивающее на контрольную панель. Потянувшись рукой, Стивен повернул рубильник. Вид за окном в мгновение ока изменился (Стрэндж даже глазом моргнуть не успел), и на смену океану пришла огромная, бесплодная пустыня.

Теперь-то Стрэндж уже привык изумляться. Он привык еще с аварии. Еще с Камар-Таджа. Еще с Древней.

Отвлекшись от загадочных врат, Стрэндж продолжил исследовать Святая Святых. Справа от ротонды была другая, окрашенная в темные тона комната. Она походила одновременно на старый музеи и библиотеку, но, тем не менее, в оформлении ощущались и довольно современные нотки.

Вдоль стен выстроились предметы, которые Стивен мог описать только как артефакты, реликты былых времен. Мечи, кинжалы, шлемы. Всевозможные амулеты. Кубки и котлы самых разных размеров.

– Комната реликвий, – произнес Стрэндж и погрузился в размышления.

«И как я сюда попал?»

Состояние уединения оборвал звук. И раздался он не внутри Святая Святых, но снаружи.

Звук дверного звонка.

Звук, который вернул Стрэнджа обратно в реальность за несколько мгновений до того, как он внезапно очутился на улицах Нью-Йорка, – Кецилий, – прошептал он.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Время покажет, как сильно я тебя люблю.

Именно такая надпись была выгравирована на обратной стороне часов Стивена Стрэнджа. Он взглянул на руки, изображенные на циферблате, а затем посмотрел на свои собственные, деликатные руки хирурга, обхватившие обтянутый черной кожей руль. Его спортивный автомобиль несся на север по манхэттенской автомагистрали