– Ректор все видел, если нужно, он мне расскажет, – холодно отклонил он клубок. Кахэ неодобрительно покачал головой. Тогда девушка подкинула клубок в воздух, и он растаял. Боро с сожалением проводил его глазами, потом спохватился и равнодушно отвернулся.

– Мне кажется, Вы мне не доверяете, магистр Мэй? – прямо спросила Эль.

Не ожидавший такого выпада, Магистр закашлялся и с виноватым видом посмотрел на девушку:

– Конечно нет, мисс, я доверяю Вам, мне просто не хочется Вас смущать. Все-таки Ректор является вашим учителем, почти отцом, чего нельзя сказать обо мне.

Постарался улыбнуться, но вышло несколько криво. Кахэ погрозил другу кулаком из-за плеча Эль. Девушка приняла объяснения, кивнула и снова села на диван.

– Мы с Эль отлучимся, – сказал Кахэ, – постарайся просмотреть как можно больше вещей Тавера. Как только я отправлю ее в Департамент, я вернусь и помогу.

Потом наклонился к самому уху Боро и прошептал: «Ну, ты и дурак!»

Уходя с Эль, Кахэ еще раз обернулся, Боро с сожалением смотрел вслед Эль. Похоже, что его друг совсем пропал. Как маг эльфийской магии, медиум, Эль чувствовала все, что пытался скрыть Боро. И взгляд в спину она ощущала физически. Но, почему-то, это не вызывало в ней отрицательных эмоций. Она прислушалась к себе, в душе было тепло, и, несмотря на потерю друга, светло.

Идя рядом с Эль, Ректор искоса следил за ее выражением лица. Может быть, между этими двумя ничего и не происходило, но Кахэ насторожился. Повторения старого он явно не хотел. Поэтому постарался как можно быстрее отправить Эль в Департамент Оуфиле, дав наказ тщательно проработать каждую вещь Лаветса.

Пока Ректор уходил, Боро продолжал разбираться в коробках Тавера. Он раскладывал вещи на три кучки: «Ничего примечательного», «Что-то есть» и «Удивительное».

В кучке «Что-то есть» были личные письма Тавера, фотографии, и даже один носовой платок.

В «Удивительном» лежала одинокая подвеска. Удивительной она была, потому что женская, а у Тавера никого не было, он был Отшельник, почти целибат, и вырос в интернате для сирот. Поэтому вещь показалась Боро странной.

Коробки с книгами Боро оставил до прихода Кахэ и разбирал сейчас личные записи и рисунки Тавера. Звериным зрением было четко видно тайные знаки на полях тетрадей, рисунки, касающиеся Источника, Магии Темных Стихий и еще целительства. Видимо, Тавер увлекался всем этим всерьез. В одной из записей, где описывался ритуал призыва сущностей, Боро заметил нечеткую надпись: «Разрыв». Он отложил все тетради и увлекся этим ритуалом. В записи было сказано: «В ритуале призыва сущности должно участвовать десять магов разных стихий: земли, воды, воздуха, огня, времени, эфира, темных стихий, эльф, целитель и некромант. Часть призываемой сущности должна быть идеально чистой и свободной от любого магического воздействия. В качестве сущности можно призывать любой вид живого и неживого. Условия призыва неживого: уровень дана магов не менее среднего. Условия призыва живого: добровольное согласие сущности, либо его ментального отображения, дан магов не ниже старшего. В виду сильного отката заклинания пространство призыва должно быть замкнуто и закрыто силовым полем, заряд поля не менее 900 квод. Удержание и контроль над сущностью осуществляют все маги, участвующие в ритуале. В случае разрыва цепи магов есть вероятность поглощения призванной сущностью всех участников. Дальнейший контроль над данной сущностью возможен только магом великого дана. Уровень опасности ритуала: Крайний!»

Далее шли схемы и заклинания для осуществления призыва.

Итак, десять магов с уровнем магии не ниже старшего. Студенты сюда не подходят, выпускники Академии имеют средний дан. Это магистерский уровень. Дальше только опыт и учеба в Магистрате могут повысить дан мага.

И Источник…

Пока Боро читал, вернулся Кахэ.

– Ну что? Рассказывай что нашел?

Показав подвеску, Боро спросил:

– Почему женская вещь тут? Тавер был Отшельником!

Кахэ повертел подвеску в руках, посмотрел слепок остаточной магии и, ничего не найдя, вернул ее Боро.

– Что в ней не так? – спросил Ректор.

– Ничего, кроме полного отсутствия магического воздействия, и ее не должно быть в шкатулке с личными вещами Тавера.

– Дальше?

– Вот тут есть личные письма Тавера. В основном переписка с различными чиновниками, пару писем из адвокатской конторы, и ни одного! – Боро поднял палец вверх, – письма от женщин каких бы то ни было! Еще есть старые фотографии, не магические. Что это за люди, что они значили в жизни Тавера, я не знаю. Поэтому неплохо бы их проверить. Еще странный носовой платок. Очень изящный, тонкое кружево, но след от магии воздуха. Явно вещь не Тавера.

– Не густо, одни вопросы, – вздохнул Кахэ.

Тогда Боро протянул ему запись ритуала, которую только что читал.

– Что там? – забирая тетрадь из рук Боро, спросил Кахэ.

– Эта запись сделана Тавером. Тут описывается ритуал призыва сущности, – ответил Магистр.

Кахэ заинтересовался, сел за стол и углубился в чтение. По мере того, как смысл стал доходить до него, брови Кахэ поднимались все выше и выше.

– Где это лежало? – спросил он резко.

Боро ткнул пальцем в коробку с личными вещами Тавера.

– Не может быть! Я сам упаковывал ее. Но ничего подобного в нее не клал, да и этих тетрадей я не видел.

Загадочное обстоятельство заставило друзей замолчать на некоторое время.

– Хват! – воскликнули они одновременно.

Кахэ резко встал:

– Пора потрясти домового.

– Сядь, – остановил его Боро, – мы позовем его сюда. Насколько я понимаю, Элина имеет над домовыми власть и авторитет. Не только в хранилище, а вообще. И лучшего союзника нам не отыскать.

Боро мысленно позвал Элину. Не прошло и доли секунды, как она вплыла в кабинет и услужливо склонила голову. Присутствие Ректора добавило ее поклону некоторую торжественность.

Кахэ встал и обратился к Кьяре на ее наречии:

– Нам нужен домовой, – прозвучало певуче и медленно, но красиво.

Элина почти влюбленными глазами посмотрела на Кахэ и пропела в ответ:

– Я понимаю, он сейчас придет, – и, поклонившись, хотела уже уйти, но Кахэ остановил ее взмахом руки, – нет, останьтесь, – и лукаво смотрел, как Кьяра краснеет от удовольствия. Необыкновенная честь, что с ней говорили на ее родном языке и разрешили остаться.

Боро невольно подумал, что Кьяра тайно влюблена в Ректора. В ответ на его мысли Кьяра покраснела еще больше, замотала головой и умоляюще посмотрела на Боро. Он извинился кивком головы, и Кьяра это приняла. Затем она на секунду замерла, и посередине кабинета появился Хват, испуганный и мнущий в руках какую-то тряпку.

– Хозяин злится? – прошептал, глядя в пол, домовой.

Кахэ надменно молчал, возвышаясь над домовым, как исполин.

– Хозяин не должен ругаться, я делал все, что мне приказали, я унес все вещи прежнего хозяина на чердак.

– Все ли эти вещи принадлежали Таверу? – грозно спросил Кахэ.

– Нет, хозяин, там были вещи, спрятанные в кабинете Ректора, но не принадлежащие Таверу.

– Кто спрятал чужие вещи в кабинете Ректора? – продолжал допрос Кахэ.

– Черный человек.

– Опиши его.

– Высокий, выше вас, хозяин, лицо вытянутое, глаза навыкате, широко посажены, губы тонкие, нос острый, волосы до плеч, черные, цвет глаз черный.

– Как часто он приходил в кабинет Ректора?

– Три раза.

– В какие дни?

– Первый раз десять зим назад, во время каникул. Второй раз накануне того дня, когда исчез Тавер и третий раз перед вашим приездом сюда, хозяин.

– Когда он спрятал свои вещи в кабинете?

– Перед вашим приездом.

– Он ходил в подвал к Источнику?

– Да, хозяин.

Кахэ и Боро переглянулись.

– Кто из ныне живущих в Академии знает этого человека?

– Вы, магистр Боро.

Кахэ поднял глаза на Боро:

– Как это? Ты знаешь кого-то с такими приметами?