Я подбадривал себя как мог. Понемногу вечерело, но на заветную домашнюю лужайку мы пришли еще засветло. Лина показала свое незатейливое хозяйство. Пара хорошо возделанных грядок: «Огород - это весело! Через некоторое время ты узнаешь, как велика в тебе тяга к земле». Навес для дров и тут же маленькая палатка с вещами, которые когда-нибудь могут пригодиться: «На самом деле их просто выкинуть жалко, тут поневоле плюшкиным станешь».Туалет – четыре крепких жерди, с брезентовым пологом: «Туалет у нас объект непостоянный, примерно раз в полгода яма наполняется, ее приходится закапывать и рыть новую, ах да, сейчас ямы придется рыть в два раза чаще». Умывальник – несколько привязанных к дереву пластиковых бутылок горлышками вниз: «Еще есть баня, но она, можно сказать, мобильная, просто котел и мочалка, завтра как раз банный день, боже как давно мне никто не тер спинку!»

В общем, все это смахивало на становище дикарей туристов, с дачным уклоном. Место, где постоянно нужно было что-то делать.

Повинуясь воле своей хозяйки, я опять принес воды, разжег костер, повесил на треногу котелок. Лина к этому времени уже почистила грибы и вместе с картошкой бросила их вариться. На ужин будет вкусный суп, пообещала она. Я глотал слюнки, старался скрыть громкое урчание в животе, и покорно, как послушный питомец, ждал еды.

Когда закипело, Лина стала колдовать с какими-то неведомыми приправами, авторитетно помешивала суп импровизированной поварешкой, загадочно снимала пробу, в общем, вела себя как настоящий мастер зельеваренья. И получилось вкусно. Прямо таки объедение. Я съел две тарелки и надеялся на третью. По этому случаю пришлось в десятый раз возносить дифирамбы искусству повара, и даже в свете костра было видно, как Лина довольно краснеет.

Потом мы долго молчали. Девушка, обняв колени, отстраненно глядела на огонь, Я думал, она станет расспрашивать меня о чем-то… Все таки больше 10 лет прошло. На ее месте я бы выпытал все новости, которые пропустил. Но судя по всему, известия с большой земли ее волновали не сильно. Впрочем, какие десять лет… Пара недель от силы. Поэтому мне пришлось смотреть на звезды. Все было в пределах нормы… Орион и Большая Медведица, никаких аномалий. Впрочем, я не был уверен. Здесь внизу все тоже очень похоже на обычный мир. Поэтому и звезды могли быть похожими, но другими.

- Запомни одно важное правило, - вдруг сказала она. – Пространство вращается ночью. Именно ночью этот лабиринт приходит в движение. Наша поляна, как глаз урагана, тут тихо и спокойно. Но если не хочешь оказаться где-то не здесь, лучше не выходи ночью из дома. Не рискуй. Захочешь по нужде, бери пустую бутылку. Но не выходи.

- А ты пыталась?

- Один раз. Больше не хочу. И тебе не советую.

- Ладно, я понял. Прошлой ночи мне хватило. Даже если выгонять станешь, не выйду.

- Вот и молодец, - Лина вдруг протянула руку и потрепала меня по голове. – Пошли спать. Но сначала умываться и чистить зубы.

Она достала откуда то керосиновую лампу и проводила меня к умывальнику. Затем торжественно вручила зубную щетку и скатанный в трубочку тюбик.

- Щеток у меня много, а вот пасту экономь.

-Угу.

***

В доме Лина дала мне добротный спальник, сложила стопкой несколько «пенок».

- Спать будешь здесь. Матрас я тебе не отдам. Я к нему привыкла.

- Спасибо.

Она быстро забралась на свое место, застегнула молнию почти до самых глаз.

- Спокойной ночи.

- И тебе, - ответил я.

Вообще на новом месте оказалось очень удобно, тепло и даже мягко. Я с благодарностью посмотрел в сторону Лины. Глаза уже привыкли к темноте. Она ворочалась из стороны в сторону, и, судя по всему, не спала. Через некоторое время она протяжно выдохнула.

- Странно. Секса совсем не хочется, - произнесла она.

Я закашлялся от неожиданности. Честно признаться, мысли о неизбежной физической связи между людьми, живущими вместе долгое время, уже приходили мне в голову. И чисто по-мужски, я был совсем не против. Но с другой стороны, реально не хотелось. Во-первых, я счастливо женат (а уже одно это ставит крест на лесных интрижках), во-вторых, вся эта хрень с перемещениями в пространстве и времени, действовала совсем не возбуждающе. В-третьих, я просто устал.

Тем не менее, ее фраза повисла в воздухе и как неожиданный септаккорд требовала разрешения.

- Ничего удивительного. Ведь мы едва знакомы, - сказал я ее ворочающимся контурам.

- Нет, тут другое, - задумчиво ответила она. – Просто во мне все это умерло за ненадобностью.

- Вряд ли умерло. Просто отключилось.

- Все, спать! – решительно сказала она, повернулась ко мне спиной и затихла.

Какой сегодня бесконечный день. А ведь я про нее ничего не знаю, подумал я. Как-то не сходится. Что-то мешает полностью поверить. Но она и не раскрыла всех деталей. Поживем, увидим….

***

На следующий день во время утреннего обхода (а именно так Лина называла свои ежедневные вылазки за добычей) мы нашли мою палатку. Она стояла, как ни в чем не бывало в том же месте, где я ее поставил. Вот кострище, вот зарубка на ветке, вот камень, которым загонял колышки в землю: все достопримечательности своего лагеря я помнил достаточно хорошо. Не верилось, что весь этот участок просто исчез, где-то шлялся, а потом снова возник. Вещи находились в полной сохранности. Лина деловито полезла в мой рюкзак.

- Эй, постой, - удивился я ее бесцеремонности. – Это все-таки мое.

Девушка одернула руку, поправила упавшую на глаза челку.

- Извини, привычка.

- У меня кое-что есть для тебя, - улыбнулся я. Порывшись в недрах рюкзака, я вытащил рулон туалетной бумаги.

- Ура! Повезло! – восторженно воскликнула Лина. – Может быть у тебя и батарейки есть?

- Есть, - довольно сказал я, - целая обойма для фонарика. И зубная паста, и баллон газовый. Все что ты любишь.

- А жених то с приданым достался, - рассмеялась Лина.

- Стыдно в лес с пустыми руками ходить.

Мы свернули мой маленький лагерь, и бодро зашагали обратно. Говоря, обратно, я имею ввиду, совершенно неведомое для меня направление. Ибо, как я ни старался уловить путевые достопримечательности, все было без толку. Оставалось не терять из виду белую заношенную футболку с выцветшей надписью «я не грустный, я трезвый». Как и вся остальная одежда моей спутницы, футболка висела на худеньких плечах огромным ненаполненным парусом. Наступивший день солнца полностью оправдывал свое название. В воздухе парил какой-то августовский зной. Лес, насыщенный солнцем, переливался как калейдоскоп, пели птицы, легкий ветерок шелестел верхушками деревьев. Я почти забыл, что мне грустно. Даже Лина теперь выглядела по-другому. Медная косичка, вылетающие из безразмерных шорт загорелые тонкие ноги с рельефными икрами. Она не оборачивалась, но я словно видел, как ее глаза пробивают непослушные пространства как бластеры. И тропы становятся прямее. И сил прибавляется. И если бы сейчас из-за кустов выскочил Пушок, то я бы даже не сильно испугался. Может быть.

Дома мы распихали мои вещи по «полочкам», и Лина, сверкая облезшим вздернутым носом, объявила, что сегодня банный день. Я притащил несколько больших котелков воды и подвесил их греться над костром. А Лина отправилась на рыбалку и очень скоро вернулась со связкой увесистых карпов. Я удивленно присвистнул, и она с видом Наполеона, взявшего Москву, взяла большой нож и принялась уверенно разделывать рыбу.

Погода по-прежнему шептала. Я плюнул на условности, и, раздевшись до трусов, улегся на туристическом коврике и тщетно пытался представить себя праздно загорающим на лоне природы.

- Решил не стесняться меня? – спросила Лина.

- А я тебя смущаю?

- Не особо. Ничего выдающегося.

- Я и не претендую, - покладисто согласился я. - У нас в лесу должна быть только одна звезда. И это ты.

Лина громко фыркнула.

- Завтра день дождя, а крыша на честном слове держится. А ты тут разлегся в своих… синих труселях.