– Это первые две степени свободы. Когда мы встретимся завтра, мы добавим еще третью – самую трудную. – Джон вынимает деньги, кладет их на стол и встает.

– Вы уходите? – восклицает удивленно Ричард.

– Да, я думаю, что вы от ваших «ос» получили достаточный урок. До свиданья, завтра в Au Café в Братиславе. Вы когда-нибудь были там?

– Братислава. Гм, не в Словакии ли это?

Глава III

Страх – это острый инструмент, с которым мы учимся работать.

Ричард спешит через покрытый снегом английский парк. Десять часов утра, везде пусто, ни одного прохожего. Обычно одиночество ему нравится, но в этот раз он бы с удовольствием встретил кого-нибудь. Уже более десяти минут ищет он кафе Au Café.

Говорят, что оно одно из самых старейших в Братиславе! Находится на правом берегу Дуная, его невозможно не заметить – по крайней мере, по словам пенсионерки, которая послала Ричарда через этот парк. Хорошо, но что значит «через»? Когда он показал рукой, чтобы уточнить направление, она только и сказала: «Может быть».

Он счищает снег со скамейки, садится, смотрит на большие дубы и каштаны. Кажется, совсем недавно бегал он под их сенью ребенком, защищающим всех, кто слабее, ребенок с чересчур чувствительной душой. Он научился драться, проигрывать и побеждать. Ричард погружается в воспоминания.

Рядом со скамейкой что-то зашевелилось. Он взглянул – какая-то куча, кто-то закашлял, разлетелось немного снега, листьев и старого тряпья. Мужчина неопределенного возраста и внешности встает и отряхивается. Он выглядит довольно нездорово. Вдруг он выпрямляется и надевает на себя ветхий докторский халат.

Откуда же я его знаю? И вдруг вспоминает: ему шесть лет, и он ходит в первый класс. Однажды учительница говорит им:

– Завтра всем классом едем на профилактический осмотр к зубному врачу. В 7 утра встречаемся на остановке автобуса номер 113.

Он не понимал точно, что такое «профилактический осмотр», но у зубного врача бывал когда-то с папой. И тогда отец и медсестра держали его за руки. Пока стоматолог осматривала его зубы, он еще держался, но когда она коснулась зубов старой шумной бормашиной, произошло замыкание – точнее говоря, зубы сомкнулись. Бормашина застонала, передний зуб сломался. Врач схватилась за кровоточащие пальцы, торопливо двигаясь по кабинету, разговаривала сама с собой на чужом языке:

– это ж больно, ой, как же, сука, больно.

Папа тогда это воспринял как большой позор. Мама выглядела возмущенной, но, укладывая сына спать, проговорила:

– Никогда – никому – ничего подобного не позволяй, ты правильно сделал, – поцеловала его, и в тот момент она совсем не могла и вообразить, какие последствия будут иметь в дальнейшем ее слова.

И вот наступил день профилактического осмотра всего класса у зубного врача. Утром он бежал через похожий парк, чтобы нe опоздать. Дети сели в автобус номер 113, с криками протиснулись на заднюю площадку, и Ричард, как самый опытный, наглядно показывал, как они должны себя вести с человеком, который себя называет Зубным Врачом.

Учительница посадила их в приемную, и никто в тот момент не подозревал, что произойдет. Приемная была неуютной, воняла потом, две девочки ни с того ни с сего расплакались, а мальчишки начали драться.

Вскоре вышла медсестра, отвела первую девочку в кабинет. Две минуты спустя раздался шум, и одноклассница выбежала. Врач воспринял первый укус как всего лишь нестандартную ситуацию. Но потом его укусил и убежал второй, третий и четвертый ребенок. Учительница угрожала, кричала, уговаривала, но дети еще больше замыкались в себе. Сегодня это, вероятно, назвали бы «коллективным сопротивлением». Он шел пятым, готовый не только повторить свой опыт, но и усовершенствовать. Он так боялся, что медсестра не смогла заставить его даже сесть в кресло. Но стоматолог был не только опытным, но и мудрым.

– я не буду осматривать твои зубки, а, пожалуй, посмотрю зубы учительницы. Пожалуйста, садитесь, – кивнул ей доктор.

С большим удивлением, он наблюдал, как их учительница беззаботно усаживается в кресло и открывает рот. Врач притянул его к себе и сказал:

– Посмотрим вместе… Видишь? Здесь и здесь нет зубов, вот серебряная пломба, а эти черные пятна – это зубной кариес. Госпожа учительница, ваши зубы в ужасном состоянии! – И слегка тыкает в один коренной зуб, а учительница как завизжит:

– Прекратите! Это же больно! Я уже более недели принимаю таблетки!

– Зуб следует удалить, и немедленно! – решительно заявляет стоматолог. – Сестра, инъекцию!

Все происходит быстро, пациентка не успевает воспротивиться. Через десять минут зуб удален. Врач берет испорченный зуб, подносит к лицу Ричарда и медленно поворачивает его.

– Смотри, что и у тебя может случиться.

Запах гнилого зуба и чеснока неожиданно пробуждает в нем жажду приключений. Он представляет себе, как спасает самую красивую девчонку из класса из помойки, куда она случайно провалилась.

– Если ты мне не позволишь исправить твои зубы, ты закончишь, как госпожа учительница, – лишишься зубов и… – прежде чем доктор успевает закончить, медсестра прерывает его:

– Ты умрешь от голода и боли!

Он вытаращил глаза и возвращается из своей фантазии «спасательная операция одноклассницы» обратно в кабинет. Представление, что умрет от боли, напугало его, шестилетнего ребенка, и поставило перед трудным решением: он соглашается на профилактический осмотр – и будет жить, либо умрет от боли и голода – если откажется. Медленно открыл рот. Врач улыбнулся, погладил изогнутой иглой, нежно коснулся его зубов и спросил:

– Болит – не болит?

Он вместо ожидаемой боли почувствовал щекотание и рассмеялся. Три кариеса, которые врач нашел на его зубах и которые он рассверлил и последовательно запломбировал, почти не причинили Ричарду боли.

– Теперь иди и скажи всем, что ты герой! – проводил его врач с улыбкой.

Он выбежал из двери и еще услышал, как медсестра кричит вслед:

– Пусть перестанут кусаться, а то врач останется без пальцев!

Опыт с врачом и с испорченными зубами принесли ему жизненное открытие: страх можно преодолеть принятием решения.

– У вас не будет евро или два на горячий чай? – Перед Ричардом стоял мужчина, вылезший из листьев. От него несло сильным запахом тлеющих листвы и пропотевшей одежды. Ричард достал кошелек, подал два евро скорченному человеку. Тот, поколебавшись, взял монету, поклонился, сказав:

– Благодарю вас, сударь.

– Не за что, – вежливо по привычке отвечает Ричард по-чешски, встает и собирается продолжить поиски кафе.

– Ага! Вы чех! – восклицает бомж, чуть распрямляется и переходит на правильный чешский язык. – Чехия – это такой прекрасный девичий задочек. Роскошный, как картинка: пейзажи, холмики, долинки. Всем там хорошо, тепло. И иногда ненавязчивые, тихие «взрывы эмоций», мелкие пакости, делающиеся исподтишка. Слежки друг за другом. То, что находится у соседей, – это чужое и глупое. Да, да, такая маленькая, привлекательная задница, зачем ее менять? – вздыхает он.

Искоса смотрит на Ричарда и, не дождавшись ответа, продолжает: