Это ничего не изменит. Никакой разницы.

Вэн вынул руки из карманов и двинулся к ней и еще до того, как осознал, что делает, потянулся к ней, прижимая ее маленькое гибкое тело к своему. Ее улыбка стала еще шире, она подняла руки и обвила ими его шею, нежно прижимаясь к нему. Румянец на ее щеках заставил ее глаза засветиться, и он понятия не имел, почему считал, что одного раза будет достаточно.

- Ты проголодалась? - его голос стал грубым, но ему было все равно. - Если да, то в духовке есть пицца.

Она медленно покачала головой.

- Я люблю пиццу, не пойми меня неправильно. Но..., - румянец на ее щеках стал ярче. - Не пицца заставляет меня сейчас испытывать голод.

Черт, он не мог сказать себе, что ему это не нравится. Не мог сказать себе, что он не любил ее честность, или то, как ее глаза потемнели, когда он схватил руками ее задницу, скользя под подолом ее толстовки, ощущая ладонями шелковистую обнаженную кожу.

- Ты уверена? - спросил он, нежно сжимая ее, наблюдая, как желание отражается на ее прекрасном лице. – Это пепперони.

Она тихо вздохнула, когда он снова сжал ее.

- Мы можем перестать говорить о пицце? На самом деле, не это волнует меня сейчас.

- Кощунство, - он наклонил голову, поймал ее рот своим, покусывая ее мягкую нижнюю губу. - Ты всегда должна думать о пицце.

Хлоя вздрогнула.

- Заткнись, черт возьми, Вэн.

Он засмеялся, затем заткнулся, обнял ее и отнес обратно в постель.

Глав Десятая

Хлоя наклонилась и подняла с пола одежду. Было уже поздно, и она понимала, что должна попытаться заснуть, но вряд ли получится. Не после последних двух напряженных, отчаянных, голодных часов в постели с Вэном. Нет, после всего этого она умирала с голоду, и мысль о пицце, которой он дразнил ее, внезапно показалась ей чрезвычайно привлекательной.

Он уже встал и вышел из спальни, чтобы убедиться, что она не сгорела дотла. Она предложила съесть ее в постели, но ему не очень понравилась эта идея, а жаль, так как это означало одеться. Или, по крайней мере, частично одеться.

Потянувшись за толстовкой, которая каким-то образом оказалась под кроватью, она натянула ее через голову и направилась в кухню-гостиную.

Там она и остановилась, потому что Вэн стоял у обеденного стола, глядя перед собой на экран ноутбука, и ей захотелось спокойно полюбоваться им.

На нем были только мягкие потертые джинсы с дырками на коленях, низко сидевшие на его стройных бедрах и каким-то образом подчеркивавшие совершенство всего его невероятного тела.

Ее руки зудели, так ей хотелось снова прикоснуться к нему, пробежаться пальцами по шелку его кожи, проследить линии резных мышц и черные контуры всех его завораживающих татуировок. И это несмотря на то, что последние два часа она именно этим и занималась.

Такой. Чертовски. Горячий. Она почти не знала, что с собой делать.

- Можешь продолжать пялиться. Я не возражаю, - Вэн не оторвал взгляда от ноутбука, но она заметила, как его губы изогнулись в улыбке.

Проклятье. Снова попалась.

- Как ты это сделал? - она подошла к столу, надеясь, что не слишком сильно покраснела. - Я имею в виду, узнал, что я уже здесь. Я не издала ни звука.

Он взглянул на нее, и в его глазах сверкнуло золото.

- Тебе и не нужно. Я чувствую твой запах.

- О, - ее щеки запылали от смущения, хотела она того или нет.

- Не волнуйся. Ты восхитительно пахнешь, - усмехнулся он. - К тому же я слышу твое дыхание.

Отлично. Все те разы, когда он ловил ее за подглядыванием, он, должно быть, слышал, как она задыхается.

- Это совсем не жутко, - пробормотала она, чувствуя, что краснеет еще сильнее.

Он рассмеялся таким невероятно сексуальным смехом, что, когда он потянулся к ней, чтобы притянуть к себе, она не стала протестовать. Вместо этого она прильнула к нему, наслаждаясь твердой, успокаивающей силой его тела.

- Я – морской котик, красотка. Я должен замечать такие вещи.

- Да, наверное, - она почему-то не могла посмотреть ему в лицо, на его ослепительную улыбку. Поэтому она сосредоточила свое внимание на его груди прямо, на татуировке, нарисованной чернилами на его коже и цепочке с военными жетонами. Как напоминания о том, кем он был. Защитник, страж.

Какая-то пружина внутри нее, что медленно разворачивалась в течение последних двух часов, полностью расслабилась, и она обнаружила, что склонила голову на его широкую грудь, впитывая его тепло, его силу.

Она не могла вспомнить, когда в последний раз позволяла себя обнимать, и забыла, как приятно чувствовать чужие руки вокруг себя, иметь простой, человеческий контакт.

Ага, как будто дело только в «человеческом» контакте. Тебе нужен он, идиотка.

Ладно, дело было именно в нем. И что в этом плохого? Конечно, он обещал ей только ночь, но она была прекрасна. Она ведь не хотела большего, верно? Он вернется в армию, а она - на ранчо, и на этом все закончится. Одна ночь ничего не изменит.

- С пиццей все в порядке? - спросила она после долгой паузы. - Я умираю с голоду.

- Да, она все еще в духовке, - он отпустил ее и отступил назад. - Хочешь, я положу тебе кусочек на тарелку?

- Нет, я сама, - она быстро провела рукой по его твердому плоскому животу, просто потому, что могла, затем прошла мимо него, вошла в кухню и, открыв духовку, обнаружила там пару ломтиков пиццы, ожидающих ее.

- Хочешь кусочек? - спросила она, роясь в поисках тарелки.

- Нет, - он сидел за столом, снова уткнувшись в ноутбук. - Поищи в шкафу над раковиной.

Она моргнула, затем открыла шкаф, как он и сказал, и действительно, там были тарелки. Проклятый человек был волшебником.

Достав одну и поставив на стойку, она бросила на нее пиццу, затем взяла тарелку и села напротив него. Пицца пахла очень вкусно; пепперони была ее любимой.

Она подняла ломтик.

- Спасибо за пиццу.

- Никаких проблем.

Она откусила кусочек, медленно жуя. На вкус тоже очень вкусно.

- Ты вспомнил, что я люблю пепперони.

Он оторвал взгляд от экрана.

- Ты действительно думала, что я забыл? После твоего двенадцатого дня рождения?

Ах да, она тоже вспомнила. Он вернулся на ранчо в отпуск - двое других ее братьев все еще находились в командировке, а ее отец, что неудивительно, был в Нью-Йорке - и помог организовать специальный праздничный ужин для нее. Она хотела пиццу с пепперони, но пепперони кончились, так что Вэн взял вертолет и полетел в Блейктаун, потому что так было быстрее, чем ехать на машине двадцать миль от ранчо.

- Думаю, такое трудно забыть, - в ее груди растеклось тепло от того, что он помнил, и ей пришлось отвернуться, чтобы скрыть свою реакцию. Откусив еще кусочек пиццы, она кивнула на ноутбук.

- Что ты делаешь? - это была резковатая смена темы, но ей было все равно.

- Пытаюсь помешать де Сантису добиться поглощения «Тейт Ойл».

Ах да. Все это по-прежнему происходило, не так ли?

Хлоя неловко заерзала на стуле.

- Все настолько серьезно?

- Да. И мне нужно остановить это дерьмо, прежде чем я смогу найти подходящего генерального директора для управления компанией.

- Почему? Разве ты не наследник?

Вэн взглянул на нее поверх ноутбука.

- Конечно. Но, как я уже сказал, я не собираюсь управлять его гребаной компанией, как бы сильно он этого не хотел. Я возвращаюсь на базу, как только закончится отпуск.

Конечно, он уже говорил ей об этом. И все же что-то внутри нее пропустило удар при этой мысли, хотя она отказывалась вникать, что именно.

- Ты говоришь так, как я о ранчо.

- Это похоже на тебя и ранчо. Я не перестану быть морским котиком только потому, что папа был настолько глуп, что упал с лошади и сломал себе шею.

Нотки гнева прозвучали в его глубоком голосе, она услышала это ясно, как день. Не то чтобы впервые. Она слышала их всякий раз, когда он говорил о том, что он наследник Ноя. Черт, когда бы он ни говорил о Ное. И если ей нужны еще доказательства, что они с отцом не ладили, то восемь лет, которые он не ступал ногой на ранчо Тейтов, восемь лет молчания…