Хлоя ничего не сказала.

Он посмотрел вниз. Она прижалась щекой к его груди, опустив ресницы, так что он не мог прочитать ее выражение. Черные волосы лежали на его предплечьях, блестящи от света, и чувствовалась такой хрупкой в его руках. И все же теплой. Очень, очень теплой.

Вэн моргнул, внезапно почувствовав ее запах, сухое сено и солнечный свет, и по какой-то причине это стало тем толчок, который сбил его с толку. Напоминая ему о широких открытых пастбищах и парящих горах дома, о том времени, когда жизнь была намного проще, намного легче. Краткий миг рая между песчаными улицами, на которых он вырос, будучи ребенком двух наркоманов, и суровой реальностью войны, где он стал мужчиной.

В этот момент она подняла голову и посмотрела вверх, и, когда ее темные глаза встретились с его, это было не столько похоже на легкий толчок, сколько на удар проклятого поезда. И часть его тела, этот предатель-мудак, мгновенно затвердела.

Вот черт. Нельзя отрицать это чувство, не притвориться, что его там не было или что это было что-то еще. Он знал. И это было неправильно, неправильно, неправильно.

Хлоя была его приемной сестрой. Его младшая приемная сестра. Должно быть, он сошел с ума. Либо так, либо ему просто нужно потрахаться. Да, должно быть так и есть. Должно было быть так.

С внезапностью, которая застала их обоих врасплох, Вэн отпустил Хлою, отступил назад и отвернулся от нее, засунув руки в карманы джинсов. Пора выбираться отсюда. Они могли бы продолжить эту дискуссию утром. Было уже поздно, и ему явно нужно было немного отдохнуть.

- Твоя спальня на втором этаже, - коротко бросил он через плечо, направляясь к двери. - Об остальном поговорим завтра утром.

- Но, - она казалась почти неуверенной, - что мне нужно делать? Как долго я должна быть здесь?

Он подошел к двери и открыл ее.

- Как я уже сказал, мы обсудим это позже.

- Салливан, ты не можешь просто…

- Меня зовут Вэн, - прорычал он и вышел из комнаты прежде, чем она смогла сказать еще хоть слово.

Глава Четвертая

Хлоя открыла глаза и уставилась в потолок. Затем она озадаченно нахмурилась, потому что потолок был белым и плоским, а не темными, с балками, как в ее собственной спальне в Вайоминге.

Да, потому что ты больше не в Вайоминге, помнишь?

О Боже, это правда. Она не была там. Она была в Нью-Йорке, в доме своего отца. И она чувствовала себя дерьмово, потому что спала всего пару часов.

Она привыкла к мертвой тишине ночи ранчо. Нью-Йорк был совершенно другим. Даже с отличной звукоизоляцией она все еще могла слышать шум города снаружи. Очевидно, Нью-Йорк действительно был городом, который никогда не спал, и она была чертовски уверена, что тоже не спала, из-за сирен, автомобильных гудков, шума двигателей грузовиков и целым рядом других звуков, к которым она не привыкла.

Издав тихий стон, она перевернулась, готовая снова свернуться калачиком под одеялом, затем мельком взглянула на часы на тумбочке.

Черт возьми, было восемь утра.

Она никогда не спала так долго. Обычно она просыпалась в шесть, как по часам.

Вздохнув, она откинула одеяло и села на край кровати, ища свою одежду. На автомате она начала перебирать в голове задачи на день, но поняла, что на самом деле у нее не было никаких задач на день.

Потому что она была в Нью-Йорке.

Потому что вчера вечером она согласилась сделать то, что сказал Салливан, Вэн, позволить ему защитить ее от Чезаре Де Сантиса в обмен на ранчо.

Боже, она надеялась, что не совершила огромную ошибку, приняв такое решение. Но она просто не могла пройти мимо этого. Нет, ей не нравилось быть вдали от ранчо, не тогда, когда ей так много всего нужно было сделать, и она действительно не думала, что вся эта угроза была такой серьезной, как сказал Вэн.

С другой стороны, он определенно воспринимал это всерьез.

- Я могу взять тебя, отнести наверх и запереть в одной из спален…

Воспоминание о его глубоком голосе, спокойном и уверенном, дрожью прокатилось по ней, и ей пришлось приложить много сил, чтобы остановить это. Хотя почему она должна дрожать, когда ее берут, поднимают наверх и запирают в спальне, она понятия не имела. Возмущение было бы более логичным.

Хлоя уставилась на пол. Властный ублюдок. Неужели он действительно ожидал, что она смиренно примет тот факт, что ей угрожает опасность, и сделает все, что он скажет? Если так, то ему чертовски не повезло. Ее отец много лет говорил об угрозе Де Сантиса, но она сама никогда не видела никаких доказательств этого. Правда, даже когда она пошла в Блэйктаун, недалеко от ранчо, она взяла с собой телохранителя - в основном, чтобы сделать ее отца счастливым - но все же. Никто никогда не угрожал ей. Поэтому мысль о том, что на ранчо небезопасно, казалась немного нелепой.

Хотя, на самом деле, угроза не была самой важной частью. Важно было получить ранчо под ее контроль и если это означало, что ей придется мириться с приказами Вэна, то она смирится. В любом случае, это займет всего пару дней.

Если это действительно займет только пару дней, то да.

Ей действительно нужно было поговорить с Вэном, чтобы узнать, каков его план нейтрализации угрозы, которую представлял Де Сантис. Возможно, получить некоторые ответы относительно того, почему именно она была мишенью. Если бы она знала это, то смогла бы обеспечить лучшую безопасность на ранчо, что тоже могло бы сделать Вэна счастливым, поскольку он дал понять, что не в восторге от необходимости защищать ее.

Что-то кольнуло внутри нее при этой мысли, но она проигнорировала это, вместо этого осматривая спальню.

Она была такой же массивной, как и гостиная внизу, и имела похожий декор. Кремовые стены, мягкий кремовый ковер, массивная белая кровать, заваленная подушками разных размеров, все в кремовых тонах. Мебель - две тумбочки и диван под окнами - тоже была белой.

Войти сюда прошлой ночью было все равно, что оказаться на облаке.

Ее одежда, вместе с сумкой, лежала на ковре в грязной куче, которую она оставила накануне вечером, и когда она подошла, чтобы поднять их, она поняла, что они все еще немного влажные.

Она подняла черное термобелье, которое было на ней под голубой клетчатой рубашкой, и осторожно понюхала его. Но пахло не так уж и плохо, а значит, и все остальное было в порядке.

Стянув старую футболку, которую она взяла с собой в качестве ночной рубашки, она бросила ее на пол, а затем порылась в сумке в поисках свежей пары нижнего белья. Через пять минут она была одета. Миссис Дженкинс, экономка на ранчо, всегда наседала на нее, чтобы она немного больше заботилась о своей внешности, так как она была «красивой девушкой». Но Хлою не волновало, как она выглядит. Внешность не имела значения, когда дело касалось управления ранчо, и, кроме того, никого, кроме Миссис Дженкинс, не волновало, как она выглядит.

Но это может волновать Вэна.

Эта мысль неожиданно поразила ее, заставив перевести дыхание, пока застегивала последнюю пуговицу. Нет, это было смешно. Вэну все равно. Ради Бога, он был ее приемным братом. В любом случае, она уже давно перестала беспокоиться о том, что он думает.

Она серьезно не собиралась думать о том его объятии прошлой ночью.

Хлоя стиснула зубы. Отлично. Почему ее глупый мозг напомнил ей об этом сейчас? После того, как она так хорошо справлялась с собой, не думая об этом до сих пор.

Не то чтобы было о чем думать. Это было просто объятие, неожиданное и очень нежелательное для нее, да, но только объятие. И действительно, имело ли значение, что она не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то обнимал ее?

Ее отец не любил обниматься, как и миссис Дженкинс. И так как она почти все время проводила на ранчо в компании лошадей, работников ранчо или О'Нила, у нее не было друзей, которые раздавали бы своими объятиями.

Что касается Джейсона, то он занимался исключительно сексом. Никаких объятий не было.