— Клоуны? — спросил он, но я покачала головой и подняла руку. Это была очередная вещь, которую я должна была бы ему объяснить. Я начинала задаваться вопросом, нужно ли мне держаться подальше от земных сравнений. Я не хотела слишком сильно влиять на валморианскую культуру упоминаниями о земной.

— До сих пор это был приятный визит, — сказала я ему, хватая его за руку.

Он поднес руку к губам и поцеловал мои пальцы.

— Да.

— У нас отличные новости.

— И мы хотим, чтобы вы были первыми, кто узнал их.

Они светились, как и другие валморианцы ночью, но в комнате не было темно. Это было так же ярко, как и прежде, но они еще и излучали тепло. Рейдон сжал мою руку, и я посмотрела ему в лицо. Мы оба уже знали.

— Бекка, ты беременна, — хором сказали они.

— О, малышка, это замечательная новость, — сказал Рейдон, заключая меня в объятья. Я открыла рот, чтобы заговорить, но все, что я могла, это заплакать. Слезы радости потекли по моему лицу.

— О, милая, не плачь.

— Это же счастливый момент.

— Это слезы радости, — сказал я, смеясь. — Это отличная новость, лучшая новость, которую я когда-либо получала. Это мой второй шанс.

Они не спрашивали о моем странном заявлении. Врачи просто вручили мне коробку с салфетками и согласились, что я вне себя от радости. На самом деле я думала о том, что после всего, что случилось до того, как меня отправили на их планету, у меня появилась возможность наконец-то создать новую семью. У меня снова будет дом, снова будет жизнь. Я буквально получила второй шанс, шанс сделать все правильно.

— Что это значит? — вдруг спросил Рейдон у врачей, рассматривая какую-то бумагу.

Доктора посмотрели друг на друга и снова обменялись взглядами. Я хотела рассмеяться, но меня ужаснула перспектива, что им впервые придется иметь дело с валморийско-человеческой гибридной беременностью.

— Это означает, что нам придется внимательно следить за твоей беременностью.

— Мы не давим, но на вас вся надежда.

— Будущее всех валморианцев.

— Да, мы это знаем. Вот почему она здесь, — сказал Рейдон, стоя позади меня, положив руки мне на плечи. Никогда еще в моей жизни я не ощущала столько поддержки от мужчины, как в этот момент.

— Нам просто нужно внимательно следить за беременностью.

— Это также означает, что вы должны прислушаться к нашим советам.

— Вы должны сочетать свои физические потребности, как беременный человек…

— …с учетом потребностей твоего ребенка как валморианца.

— На которые могут повлиять и ваши человеческие гены.

Они обменялись удивленными взглядами, и я подумала, что их головы вот-вот взорвутся.

— Парни, парни, — сказал Рейдон, размахивая руками, чтобы привлечь их внимание. — Когда вы собираетесь рассказать Моригону?

— Сейчас.

— И теперь я могу увидеть Алесию? — спросил я.

— Хорошо, мы можем это устроить, — сказал второй врач. — Я приведу твою подругу, а он — Моригона.

Оба доктора исчезли, чтобы вернуться через минуту с нашими гостями. Алесия вошла и обняла меня. Пока мы обнимались, смеялись и плакали, Моригон вошел в комнату позади нее.

— Что, черт возьми, происходит? — спросила Алесия. — Я не видела тебя неделю или две, они заставили меня торчать здесь, постоянно видеться с этими чокнутыми врачами и разговаривать с психотерапевтом, а когда ты наконец-то появилась, ты была с одним из них? Что происходит, Бекка?

Я посмотрела на Моригона, ожидая, что нас оставят наедине, но этого не произошло. Тогда я наклонилась вперед и прошептала ей на ухо, чтобы никто не услышал меня:

— Я беременна.

Ее глаза широко распахнулись, и она подняла глаза на Рейдона, а затем снова опустила на меня, прежде чем завизжать и обнять меня. Она практически подпрыгивала, держа меня за руки.

— Это отличные новости, Бекка, — крикнула она, и доктора за ее спиной захлопали в ладоши, явно обрадованные ее речью.

— Извините, какие хорошие новости? — спросил Моригон, шагнув вперед.

— Магистр, у нас с Беккой будет ребенок, — смиренно сказал Рейдон. Я полагала, что его спокойный, почтительный тон был частью программы, вспоминая, каким дерзким и вызывающим он казался поначалу по отношению к Моригону и его охранникам.

— Это отличная новость! — проревел он. — Вся деревня должна быть предупреждена о том, что мы на пути к спасению валморианской расы.

— Да, сэр, — сказал Рейдон.

— Ты не представляешь, как я горд сегодня, сынок.

Он схватил Рейдона и обнял его, хотя его тон все еще казался немного властным и политическим для моих ушей.

— Да сэр. Спасибо, но настоящий предмет для гордости сидит прямо здесь, на столе, — сказал мой собеседник, положив руки мне на плечи. Он больше не был просто моим заданием. Он действительно был моим спутником в словах и делах.

— Действительно, мисс Бекка. Спасибо за ваше служение валморианскому народу.

Он схватил меня за руку и крепко пожал.

— Спасибо за службу, — сказала Алесия, насмехаясь над ним.

— И, мисс Алесия, приятно видеть вас здесь. Уверен, вам понравится свадьба вашей подруги.

— Свадьба? — моя челюсть отвисла.

— А теперь что? Вы собираетесь поженить этих двух? Черт, нет! — запротестовала Алесия, оживленно размахивая руками.

— Я думал, что мы отказались от подобных церемоний связывания много лет назад, — вмешался Рейдон.

— Ну, я думаю, пришло время вернуть ее, — утверждал Моригон.

— Сэр, если позволите…

— Бекка все еще находится на самой ранней стадии беременности.

— Нет никакой гарантии, что ее тело сможет выносить валморианского ребенка.

— Мы до сих пор даже не знаем, что именно приводит к выкидышам среди нашего вида.

— Эй, Моригон, думаю, что ваши врачи пытаются сказать, что вам не нужна какая-то церемония, чтобы заполучить эту великую новую надежду валморианцев, когда вы даже не знаете, сработает ли она, — объяснила Алесия.

— Да, я понял, мисс Алесия.

— Алесия. Если вы не против.

— Хорошо. Слушайте, мы с этим справимся. Нужно просто верить. Думаю, наши дамы со мной согласятся. И, Рейдон, ты прошел долгий путь, сынок, от мальчишки-бунтаря, который хотел сразиться со мной, до мужчины, которым ты стал сегодня, стоя рядом со своей спутницей. Будет свадьба, и она объявит новую эру для Валмора. Эру надежды.

Рейдон сжал мои плечи, когда Алесия обняла меня. Два доктора захлопали, и Моригон засветился от гордости и надежды. Для всех нас это был новый день, когда мы готовились двигаться вперед с верой, надеждой и любовью.