- У нас даже было несколько поедателей рвоты, - добавила в продолжение элегантная женщина, - как тот отщепенец, которого вы видели на автобусной остановке. Люди - кстати, их называют рефлюксоманами - которые не могут самореализоваться без самоуничижения в виде потребления рвоты незнакомцев. И хотя, на самом деле, до сих пор я ни разу не встречала поедателя плевков, несколько исследований на эту тему я прочитала. Поэтому, мистер Бэрроуз, вам нет нужды чувствовать исключительность. Определённо, есть другие люди, сидящие в той же лодке, что и вы.

Бэрроузу нужно было выпить. Очень нужно. Плевкоед, - подумал он. - Там ещё был один простой термин.

- Но вы также назвали это… как?

- Дритифилия - от среднеанглийского существительного «drit», означающего нечто сродни человеческим выделениям. Вы видите, какое малопонятное базовое слово? Оно даже уже не используется активно в нашем языке. Но обсессивно-компульсивная симптомология определённо существует, вместе с широким диапазоном клинических проявлений. От совершенно незначительных, до крайне outré⁶. Ваш прискорбный недуг - ваша дритифилия - является самым экстремальным выражением симптома, при котором приходится считать до десяти каждый раз, когда видишь красный грузовик, или наступать на каждую третью трещину на тротуаре.

Даже пребывая в полном шоке, Бэрроуз сделал исключение:

- Платить алкашам и больным уличным шлюхам, чтобы они сплюнули в мой рот, это не то же самое, что наступать на трещины в тротуаре.

- Внешне - нет. Но, по сути, у всего этого одно начало, - ответила спокойно женщина. - Мы просто выясним эту начальную стадию - конкретно в вашем случае мистер Бэрроуз - а затем разузнаем точный путь к вашему…

- Моему излечению? - с надеждой сказал Бэрроуз.

- Да.

Она повернула руку, подняла белоснежное запястье, чтобы глянуть на часы.

- У нас осталось довольно много времени. Думаю, нам следует продолжить.

- Хорошо, - согласился Бэрроуз. - Будьте добры.

- Так, что же мы выяснили на текущий момент? Мы определили самые неоднозначные проявления вашей дритифилии. Через ваши откровения, мы установили, что вы привыкли есть плевки и что это поедание является для вас единственным способом достичь сексуального возбуждения. Верно?

Бэрроузу не понравилось, как это звучит, но он продолжал напоминать себе для чего он здесь. Поэтому ответил:

- Да.

- Нормальное детство, нормальное взросление, - сказала она больше сама себе. - Ничего необычного. Плохое детство ненормальное взросление - вот те обстоятельства, которые взращивают Генри Ли Лукасов, Джонов Уэйнов Гейси и Джеффри Даммеров. Но вы успешный финансовый инвестор, а не психопат и не серийный убийца.

Спасибо, подумал Бэрроуз.

- На самом деле, ваша аномалия коренится между этих понятий. Она скрыта. Где-то запрятана. Представьте себе часы: сделаны они мастерски, но зубчик одной из шестерёнок сломан. Мы найдём этот зубчик, мистер Бэрроуз, и мы его починим.

- В ваших устах это звучит просто, - его голос скрежетал.

- Возможно, так и есть. Насколько сильно вы хотите излечиться?

Он быстро поднял взгляд:

- Я всё сделаю. Заплачу… сколько угодно.

- Вы привыкли забрасывать ваши проблемы деньгами, - допустила Унтерманн. - Но здесь это может не сработать. Ваш разум не карбюратор, которому просто нужно несколько новых прокладок. Но, поскольку я ваш нынешний психиатр, с моей стороны было бы халатностью не проинформировать вас о некоторых возможных «быстрых решениях». Есть, например, некоторые радикальные способы излечения не одобренные ААП⁷, доступные в Южной Америке. Кариотиазиновые капельницы, которые изменяют химию вашего мозга, акупунктура, различные арома и термо-терапии. Наркосинтез и циклы процедур биологической обратной связи. Признаю, иногда они срабатывают, но я не могу их порекомендовать.

Бэрроуз сел ближе к краю стула сжимая руки:

- Я испробую всё, и… я заплачу. Я много заплачу.

- Как скажете. Единственное, что я могу посоветовать чуть больше чем остальное, это клиника терапии отвращения в Кёпинге в Швеции. Поверьте, они излечат вас от чего угодно - жёстким способом.

- Я сделаю это! - почти крикнул ей Бэрроуз.

- Не думаю, что 30.000 долларов за месяц стационара вас побеспокоят. Но хочу быть честной и довожу до вашего сведения, что зачастую эти весьма Павловские методики отвращения искореняют одно расстройство, лишь оперативной его заменой на другое.

- Отлично. Я перейду от поедания мокроты к поеданию дерьма? Нет уж, спасибо, - резко ответил Бэрроуз. Беспомощно вытянув руки, он откинулся на спинку стула. - Что же тогда?

- Ваш лучший шанс на успешное выздоровление?

- Говорите же!

Её длинные пальцы лениво покрутили сигарету, а затем раздавили.

- Ваш лучший шанс на успешное выздоровление - продолжить то, что раньше вы не одобрили. Дорогая, поддерживающая психотерапия, - сказала она. - Естественно, я в курсе того, что вы человек состоятельный и, в силу вашей профессии, можете подумать, что я просто рекомендую самый привлекательный для меня в финансовом плане вариант. Поэтому, чтобы снизить все подобные опасения, я буду рада выдать вам список других психиатров, которые будут счастливы предоставить другое мнение.

Чёрт с ним, - подумал Бэрроуз. Её хладнокровная речь и непреклонная манера держаться сказали ему достаточно: она то, что нужно. Куда ещё мне обращаться? Ебаная Швеция? Чёртова Латинская Америка? Кроме того, она хотя бы привлекательна; - на самом деле у Бэрроуза в уме промелькнула мимолётная фантазия: высасывая большую зелёную соплю, трахнуть доктора прямо здесь, на столе. Может Марша сплюнет ему в рот, если он приставит пушку к её голове.

- В этом нет необходимости. Я хочу, чтобы вы лечили меня. Пожалуйста.

- Отлично, - решительно сказала Унтерманн и наклонилась вперёд. Начала писать в небольшом блокноте. - Первый месяц мы будем встречаться пять раз в неделю, семь, если понадобиться. Вы говорили, что обычно удовлетворяете свою… потребность… после ухода с работы, верно?

- Да.

- Значит, я запишу вас, скажем, на шесть вечера. Так подойдёт?

- Да, - согласился Бэрроуз.

- Каждый день после работы, вместо того, чтобы бродить по Джеймс-Стрит вы будете приходить сюда. - Закончив писать, она протянул ему небольшой листок бумаги. - Вот рецепт на лекарство под названием “Гидроксизин”. Десять миллиграммов, четыре раза в день. Это поможет облегчить физические аспекты зависимости. В то же время, я назначу вам медосмотр в “Харборвью”: анализы крови, анализы на гистамин, и тому подобное, а также ваш первый укол атропина, который тоже поможет расслабиться. Затем мы направим вас на группу письменных текстов - ММЛО, ТТА⁸, тест на психопатию, тесты по Бейли и Роршаху - вам они могут показаться несерьёзными, но выводы на их основе помогут мне лучше систематизировать аспекты вашего психологического состояния.

- Будет сделано, - без промедления ответил Бэрроуз.

- Постарайтесь сдерживать свои побуждения. Возможно, поначалу вы потерпите неудачу, но ничего страшного.

Он взял рецепт, посмотрел на него, как на какую-то драгоценность. На миг ему захотелось заплакать.

Спустя все эти годы, он нашёл того, кто поможет ему.

Пора снова начать ходить в церковь, - подумал он.

Царственное лицо доктора Унтерманн вгляделось в него, и она улыбнулась:

- Не бойтесь, мистер Бэрроуз. Вы сделали первый, самый важный шаг. Обратились за помощью. И я вам помогу. Многие другие никогда этого не делают. Мы пройдём через это… и всё исправим.

Бэрроуз стоял растерянный.

- Спасибо вам…- eго взгляд переместился с лица Марши на стену позади, увешанную дипломами и сертификатами. - Должно быть вы… весьма хороши.

- Не хочу звучать пафосно мистер Бэрроуз, но в излечении случаев подобных вашему я, возможно, лучшая в стране. А теперь идите домой. Поразмышляйте о том, что мы здесь обсуждали и представьте, что ваши страдания закончились.