Чёрные классические лодочки и серьги-жемчужинки прекрасно дополняли образ. Я сделала лёгкий макияж и расчесала волосы. На причёску не было ни сил, ни времени, а до этого я выглядела, как чудище лесное. Ну да ладно, всем плевать! Я не именинница!
Кстати о виновнике торжества: проснулся днём, выпил, ушёл в мастерскую, там выпил, вернулся наверх, выпил, оделся. Теперь встречает гостей со стаканом виски. Разнообразие, однако. Мне бы так день рождения отмечать, а не в школу переться!
Когда я спустилась из своей комнаты в зал, музыканты уже играли лёгкий джаз, а закуски стояли на столах. Официанты подавали шампанское, а бармен колотил напитки для «вип-гостей, которые не пьют напитки простых смертных».
Встречать гостей мне не доверили, а выперли на балкон. То есть, шампанского не будет? Ну и ладно. Ограничусь соком, не гордая.
Я преспокойненько попивала апельсиновый фреш и смотрела на звёздный город, оперевшись на перило.
— Тоже выгнали? — послышался знакомый до боли голос. Такой писклявенький, словно девчонки. Я повернула голову через плечо и увидела Паркера в смокинге, который неуверенно остановился у дверей.
— А тебя? — спросила я и прищурилась. На губах заиграла лёгкая улыбка. Ммм… Что-то он какой-то не такой сегодня. Расслабленный, но всё же такой робкий. И милый…
— Да попросили не мозолить глаза гостям и журналистам. Тебе сказали? Ну, об объявлении? — Паркер подошёл ко мне и остановился перед перилом.
— Да, меня прогнали по той же причине, — сказала я и затихла. Между нами повисло неловкое молчание. Я хотела спросить, но не решалась. — Питер, скажи, а почему мы в детстве дружили, а сейчас готовы съесть друг-друга с потрохами?
— Не помню. Стоп! А мы дружили? — глаза Паучка открылись, словно он миллион выиграл.
— Представь себе, неделю назад откопала фотку, — я показала ему то самое фото, которое недавно загрузила на телефон и отправила маме. Всё таки интернет-хорошая штука. Даже Кэп это признал…
— Ого! Да уж, многое уходит из нашей памяти не понятно из-за чего. Слушай, я должен извиниться за своё поведение. Я понимаю, что мистер Старк твой отец, а не мой. И я абсолютно не имею право ревновать его к его же дочери. Просто он действительно мне дорог. Как и тебе! Так что? Мир? — он протянул мизинец в знаке примирения и посмотрел прямо в глаза. Так пронзительно. Будто в душу залез. Так умеет только он и мама. Люди, которым я готова открыть ту самую душу. Свою.
И это абсолютно не неприятно. Наоборот. Я заметила, что ненависть к Паркеру улетучилась. А пришло какое-то сопереживание, поддержать хочется, помочь. Понять, выслушать, обнять, поцеловать. Стоп! Тааак, ты же только сок выпила. Что за пьяные мысли в пятнадцать лет? Бррр. Мне бы ответить, а то молчу, как дура.
— Мир, — ответила я и скрестила свой мизинец с его, ответно взглянув в глаза. О чём он думает? Обо мне? Вряд-ли. А вот я о нём? Возможно. Так оно и есть. Он прекрасен…
Так мы простояли секунды две, пока за нами не зашёл Хэппи и не сказал «Пора!».
Я отряхнула своё платье, откинула волосы назад и прошла перед Питером в зал, полный гостей…
Комментарий к Часть десятая
Шабат*-покоился, прекратил деятельность — в иудаизме. Вообще это предвыходной вечер,так сказать. Когда в Израиле уже нельзя работать. Только отдых! Употребляется,как юмор. Без обид (проще отнеситесь)!
Знаю,слишком много еврейского в моей работе. Сама я не еврейка (самую капельку),но у меня огромная любовь к этому народу. Ничего не поделаешь!)
Спасибо огромное!!! За всё!!!
Буду стараться чаще выкладывать главы. Сейчас просто на море и телефоном вообще не пользуюсь. Ну почти…
========== Чсть одиннадцатая ==========
— Дамы и господа, сегодня не простая вечеринка. Но я, как всегда её виновник, — по залу прокатился лёгкий смех. Мы с Карапузом зашли в зал именно под эту фразу. Которую Старк говорит на каждом своём дне рождения последние, наверное, лет пять, — Да, я опять именинник. Как и в прошлом году, ха. И все поздравления я уже принял, спасибо огромное, — он вовсю размахивал бокалом с шампанским и периодически поглядывал на нас с Паркером. Он явно волновался. Ну да, не каждый же день рассказываешь миру о своей дочери, — Но сейчас я хочу немного отойти от темы нашей вечеринки, — он посмотрел на нас и задержал взгляд, рвано вздохнув, — Я попрошу подняться на сцену двух этих молодых людей, — он указал на нас рукой и посмотрел на осветителя, который в свою очередь перевёл свет прожектора на нас.
Мы покорно, без слов, поднялись на сцену и остановились по-бокам от отца. Нас пронимало волнение. Мы понимали это без слов. Были бы мы с Питером ближе, наверное, взялись бы за руки. Но нет. Не надейся, Элис.
— Вы видите двух обычных подростков и не понимаете что же они делают на вечеринке у гения, миллиардера, филантропа и плэйбоя Тони Старка! Но, этому есть объяснения: эти двое-не последние дети в моей жизни. Встречайте, Человек-Паук и моя дочь! — он сказал эту новость, всучил микрофон Паркеру и оставил нас одних на сцене. Питер, точно так же как и я, был немного в ступоре.
Тишина, гробовая. Страшно. Я и так готова грохнутся в обморок от переутомления, так к этому ещё и стресс добавился.
И тут БАХ! Вспышки камер, крики журналистов, которые, верно, что-то спрашивали. Я испугано схватилась за трясущуюся руку Паркера (непонятно с какого перепугу) где-то в районе предплечья и ошарашено посмотрела на Пеппер, которая стояла сбоку от сцены.
Та, в свою очередь, быстро поднялась на сцену, отобрала у испуганого Паркера микрофон и сказала:
— Прошу нас простить, но ребятам нужно срочно отойти. Через пятнадцать минут они выйдут на эту сцену и скажут пару слов.
Она схватила нас за плечи и увела наверх, в гостевую.
— Ну и чего вы так испугались? — спросила Пеппер, усадив нас на диван и присев перед нами на корточки. Чёрное облегающее платье, распущеные волосы и красная помада. Я всегда понимала папу. Пеппер совершенна! Такая красивая, такая умная, заботливая, ответственная. Можно бесконечно перечислять её хорошие качества, но я остановлюсь на том, что она прекрасна. Полюбить чужого ребёнка нелегко, а она смогла. Она мне как вторая мама.
— Да просто к-как-то… — заикался Пит и нервно теребил край пиджака.
— Неожиданно! — ответила я и только силнее прижалась к плечу Паучка.
Я была настолько испугана всем этим «стадом» журналистов, что не соображала что делаю.
Не знаю то ли от испуга, то ли от смущения, но Паркер покраснел. Как варёный рак.
У него такие сильные руки. И красивые.
Не знаю почему, но для меня важно, что бы у мужчины были аккуратные руки. Так вот у Питти они идеальны! Он такой милый когда стесняется…
А глазаа? Вы видели эти глаза! Просто две чашки с кофе, в которых так и хочется утонуть. Не знаю, нормально ли так восхищаться человеком, с которым так нормально и не нашла общий язык?!
Но меня это не важно! Я люблю Паркера! Да! Я признаю это! Но ему вряд ли скажу об этом. По-крайней мере, первой.
— Ребятки, вы сейчас подышите и воды попейте. Потом идите на сцену и говорите пару слов о себе, не смейте отвечать на вопросы! Затем прощаетесь со всеми и идёте по комнатам. Поняли? — Пеппер положила руки нам на колени и взглянула на нас из-под лба.
Мы судорожно закивали.
Дальше всё было как в тумане.
Сцена, прожекторы, люди, толпы даже. Я коротко рассказала о отношениях с отцом, о себе и о матери.
За мной и Питер. Рассказал тоже коротко, но весело, с улыбкой. Он изо всех сил старался скрыть свою мелкую дрожь в теле. Этот лоб с капельками пота, выступившими от волнения. И всё-таки, он такой милый.
Свет, люди, крики, я не разбирала слов Паучка. Головокружение. Я схватилась за плёче Паркера, что бы не упасть, а он, сообразив, что что-то не так, обхватил мою талию рукой. Крепко-крепко что-бы не упала.
— Эл, что с тобой? Тебе плохо? Может закончим всё это? — не много трясущимся голоском спросил Пит. Он действительно волновался. Эта мысль радовала меня. Значит есть надежда, что я ему не безразлична. Маленькая, но есть.
