Лекцию Петра Николаевича ждали с нетерпением. Ходили слухи, что ученый близок к созданию искусственного сердца. Ничего подобного в ту пору в мире не замышлялось. Аудитория была плотно заполнена студентами, аспирантами и научными работниками. Но, увы, лекция не оправдала ожиданий слушателей.

По словам сотрудников Петра Николаевича, готовилась демонстрация модели искусственного сердца. Когда же, подготавливая лекцию, лаборант Виталий Морозов смонтировал демонстрационную установку и с гордостью показал ее Петру Николаевичу, тот небрежно сбросил в ящик все ее детали. "Не то... не то... совсем не то!" - непонятым бормотанием сопровождал профессор свои разрушения.

А ведь только три недели назад профессор предупреждал о необходимости подготовки модели искусственного сердца и даже досрочно вызвал лаборанта из отпуска.

Неожиданно для аудитории профессор почти совсем не коснулся в лекции проблем искусственного сердца. Только одной фразой он подчеркнул, что эти проблемы трудны не только технически. Здесь в его лекции возникла какая-то пауза. Профессор, видимо, хотел пояснить последнюю мысль, но передумал. Потом он долго и в отличие от своих обычных лекций не очень понятно говорил о биологических, физиологических возможностях продления жизни человека. И кончил лекцию фразой, прозвучавшей не очень убедительно: "Если есть где-то во Вселенной, - сказал Петр Николаевич, - более высокая цивилизация, чем земная, то я убежден, что проблемы геронтологии решаются ею не на пути механизации человеческого организма, а на его глубокой, чисто биологической перестройке. Но работы по механизации человеческого организма, - продолжал профессор, конечно, будут вестись, человек будет согласен на любую механизацию своего организма, если она обещает продлить его существование, дает ему надежду еще какое-то время не исчезнуть совсем физически..." Но фраза эта звучала совсем не в той тональности, в которой профессор, бывало, заканчивал свои лекции о перспективах замены внутренних органов человеческого организма, выполняющих жизненно важные функции, может быть, сложной, но искусственной аппаратурой.

Сотрудники Петра Николаевича, глубоко разочарованные лекцией, долго обсуждали дальнейшую судьбу лаборатории. По-видимому, рухнули надежды на магистерскую диссертацию у Морозова. Под вопросом могли оказаться начатые работы и других сотрудников. Обсуждалась даже возможность перехода на работу в другие лаборатории, например к Александру Васильевичу Игнатову.

Володя Туманов, хорошо знавший состояние дел в лаборатории Игнатова, сказал кратко: "Александр Васильевич сильно постарел за последние годы..." - и заключил: "А. В. уже мышей не ловит!"

Тем временем в деканат явился кучер Григорий и сообщил странную новость, будто Петр Николаевич по дороге домой исчез из коляски.

Действительно, правя лошадью, Григорий продолжал свой монолог о двух червонцах. Профессор молчал.

Когда же Григорий случайно оглянулся, профессора в коляске не было...

Особенно активно это происшествие обсуждалось в машинописном бюро. Старшая машинистка Лидия Николаевна громогласно заявила: "Ищите женщину!". Другие сотрудники стали активно возражать, указывая на более чем почтенный возраст профессора. Лидия Николаевна яростно защищала свое предположение. Она говорила, что профессор давно вдов, одинок и она его ничуть не порицает.

Потом накал дискуссии значительно возрос, и почти все машинописное бюро ополчилось на Лидию Николаевну. Тут она сама перешла в активное наступление на бунтующую аудиторию. В заключение она с высокомерным видом презрительным тоном бросила фразу: "Что, я не вижу, слепая, что ли, как вы все вокруг него крутитесь? Не вышло!" И, обидно покачивая бедрами, вышла из комнаты.

Как-то марсианин по имени Он собрал всю группу Петра Николаевича, воссоздав для этого очень удобный уголок чудесного парка Великого Синклита.

"Я хотел бы рассказать вам, - начал беседу марсианин, - о событиях последних тысячелетий истории Марса.

Еще задолго до эры Ле-Ко из памяти марсиан исчезли события, связанные с посещением Крылатыми нашей планеты.

В библиотеках можно было найти объемистые труды историков, в которых убедительно доказывалось, что ничего подобного никогда не было. Только в древнем фольклоре существовали легенды о Крылатых, но принято было рассматривать их как чисто художественное творчество. К тому же эти легенды неузнаваемо деформировали реальные события давних лет.

Имя физиолога Ню не упоминалось. Его нельзя было найти ни в каких справочниках, тем более в официальных документах. Под многовековым запретом находилось развитие и той ветви в физиологии, о которой говорилось в секретной папке, посвященной визиту Крылатых. Такова оказалась реакция на научные неудачи Ню.

Из материалов этой папки Он узнал, что вожди лагеря чревоугодников выдвигали своими идеалами взятые из старых легенд идеалы Крылатых, которые в их изложении кратко формулировались как "стремление к гармоническому развитию духа и тела". Отсутствие какой-либо конкретной программы этого, как они называли, "второго пути усовершенствования организмов мыслящих существ", дало основание сторонникам Ле-Ко квалифицировать эти выступления как неприкрытую демагогию, обман.

Причины враждебного отношения планеты Икс к Марсу были марсианами полностью забыты, хотя время от времени на Марсе ощущались попытки иксян какими-то сильными электромагнитными возмущениями уничтожить марсианскую цивилизацию. Со временем эти попытки сильно интенсифицировались.

Совершенствовались и защитные устройства марсиан. В конце концов поиски новых возможностей для защиты планеты от возрастающих враждебных действий иксян стали основной задачей, подчинившей себе всю цивилизацию Марса.

Выдающиеся историки марсианской цивилизации, философы, психологи оказались не в состоянии описать древнейшие эпохи истории Марса.

При описании эпохи "Телячьего Восторга" ученые так и не могли договориться о смысле термина "восторг".

Одни утверждали, что термин "восторг" означает ряд психических заболеваний. Другие выдвигали гипотезы, согласно которым речь идет о некотором своеобразном поведении индивидуумов, регламентированном строгими, возможно, секретными указами.

Некоторых ученых ставило в тупик слово "телячьего". Синтаксически, по построению фразы, оно как будто бы играет роль какого-то пояснения. Но какого? Ряд блестящих диссертаций, посвященных этому вопросу, не внес в проблему желаемой ясности.

Непреодолимые трудности возникли также при описании эпохи "Всеобщего Пирования".

Когда марсиане поддерживали свою жизнедеятельность с помощью превращения любой массы вещества в энергетическое состояние, понятие "вкуса" лишилось своего смысла, и лозунг "Пирую - значит существую" оказался недоступным для научного толкования.

Правда, в одном из нашумевших исследований автор утверждал, что есть какое-то тонкое вкусовое различие между энергией, получаемой из куска гранита и из банана. Но параллельные исследовательские работы показали ошибочность упомянутого утверждения.

Эра Ле-Ко была очень длительной. Она характеризовалась колоссальными успехами в точных науках. Наши возможности использования энергии, заключенной в веществе, стали фантастическими.

В одной из ваших сказок, кажется, синица хвасталась, что может море зажечь. Мы научились зажигать и сжигать полностью вещество в любом его виде, превращать полностью любую массу в активное энергетическое состояние. При этом в согласии с известной вам формулой Эйнштейна освобождается энергия в сотни раз больше той, которая может возникнуть в ядерных реакциях.

Были найдены такие простые пути для получения энергии за счет полного превращения массы вещества, такие элементарные преобразователи энергии, что наша индустрия, которая до эры Ле-Ко была нагромождением гигантских сооружений, бесконечно упростилась. Освобождение от чрева повело за собой, если можно так сказать, деиндустриализацию. Исчезла необходимость в большом числе различных сельскохозяйственных и промышленных отраслей. Ушли в прошлое некогда сложные экологические проблемы. Резко сократилась и, в сущности, исчезла потребность в металлах.