После прихода к власти Того поручил Руки спрятать клинок и поскольку Хоккайдо был самым большим островом, да ещё и малоосвоенным безжалостный аристократ решил спрятать его именно здесь.
Спустя почти сто сорок лет Руки вернулся туда, где и зародилась его вражда с семьёй основателей, туда откуда возможно не будет возврата.
— Как всё изменилось, — тихо говорил старший Муками, огибая склоны горы, с трудом находя потайной вход, который за столько лет зарос мхом и горной породой.
— Да, хорошо, что туристы не добрались до этого места, хотя здесь слишком много опасных испарений, один неверный шаг и вулканические газы заставят попрощаться с жизнью навсегда, — усмехнулся он, осознавая своё превосходство, заканчивая дискуссии вслух, ибо с этого момента нужно было прислушиваться к каждому подземному толчку.
«И чего Коу так напугался?» — улыбался Руки, медленно двигаясь вдоль узкого горного прохода, передвигая ладони по влажной стене. «Подумаешь, обжёгся бы пару раз, ну споткнуться ещё можно», — усмехался он в душе, не позволяя себе даже на мгновение потерять силу духа, ведь мощность некоторых испарений могла даже тело вампира превратить в прах. И вот продвигаясь всё глубже, убирая на своём пути, извилистые корни и заросли из паутины, он постепенно приближался к цели. Но, несмотря на свою силу и скорость, здесь в узком горном проходе нельзя было спешить; один неверный шаг и можно наступить на горячие пары, неверное движение рук и горы похоронят под своей тяжестью, обрушивая весь свой гнев. Зная это, Руки аккуратно передвигался вдоль стен, постепенно ощущая, как жар становится всё сильнее, ведь под тонкой гладью этих скал спал древний вулкан. Последний раз он извергался почти триста лет назад, и совсем не хотелось будить его сейчас. Но дышать становилось всё тяжелее, температура и испарения в воздухе в этом узком проходе делали своё дело.
Последние дни в Токио были напряжёнными — бессонные дни и ночи, напролёт забитые делами господина и заботами юной Евы совсем выбили его из колеи, не оставляя времени даже на сон.
— Фухх, — произнёс он, сползая вдоль стены находясь в кромешной тьме. — Похоже, даже вампиры устают, — снова усмехнулся он, стирая испарину со своего лба. — Интересно как там мои обалдуи справляются с Юи? — тихо сказал Руки, прикрывая глаза. – Юи, твоя кровь, я до сих пор чувствую её вкус, — прошептал он, прикасаясь к своим губам, пока веки не сомкнулись, отправляя его в беззаботный мир грёз.
Стены вдруг разомкнулись, повеял прохладный ветер, раздувая его тёмные волосы, освежая затуманенный разум, позволяя вздохнуть полной грудью, пока яркий свет не ударил по усталым глазам.
— Похоже, я сплю, — тихо сказал Руки, проводя рукой по алым цветам, которые устилали этот ковёр. — Холодные и нежные, — усмехнулся он, прикрывая глаза, пока рука не наткнулась на чьи-то тёплые пальцы. – Юи! — крикнул он, от удивления тут же узнавая её маленькую ручку. — Что ты здесь делаешь? — возмутился вампир, начиная трясти девушку, но она лишь смотрела на него безжизненными глазами. — Верно, ты же не помнишь меня, — вспомнил он, хватаясь за голову, безжалостно перебирая пальцы между волос. — Может быть это к лучшему, ведь то, что я хочу сейчас сделать, никак не относится к твоей защите, — тихо сказал Руки, аккуратно приподнимая её от земли. — Все семнадцать лет я приглядывал за тобой, но лишь совсем недавно смог прикоснуться, в тот самый день в школе, я был рад спасти тебя, но эта жажда, с которой приходится бороться каждый раз находясь рядом с тобой просто невыносима, прости меня, Юи, — попросил вампир и медленно прокусил тонкую кожу, не сорвав даже и звука с девичьих губ.
— Да, это явно сон, — сказал Муками, отстраняясь от хрупкого тела девушки, — но лучше остаться здесь с тобой, такой тихой и безмолвной, чем осознать, что жизнь подошла к концу, так и не увидев яркого занавеса, — признался Руки, прижимаясь к Комори, падая на этот яркий ковёр из красных цветов.
***
Все три дня, что прошли без Руки в поместье братьев Муками назревал лишь конфликт и как его решить пока не знал никто. Прячась каждый в своих заботах, они старались послушно нести свой долг, но даже у вампиров натянутость нервов может достигнуть предела. И сейчас этого предела достиг Коу, до сих пор сомневаясь в своих действиях.
— Отдых, мне нужен отдых, — тяжело выдохнул он, оказываясь на улице. — Как у Руки это получалось не спать днями и ночами? — удивлялся Коу, прижимаясь к холодной стене усадьбы. – Нет, это невозможно выносить! Постоянное щебетание этой девушки, не спускать с неё глаз, быть готовым броситься в бой всегда, у меня уже скоро глаз начнёт дёргаться, так и постареть недолго, — возмущался он, уже скатываясь на влажную от росы землю. – Всё, отдохну прямо здесь, за ней могут и другие присмотреть, — тихо сказал блондин, откидываясь для сна.
Но только он закрыл глаза, как очутился в тех самых лабиринтах, куда так боялся попасть. И вот она впереди кромешная тьма, сужающийся проход и тяжёлое испарение, перехватывающее дыхание, ноги дрожат, но где-то там его друг, брат, человек и вампир, который когда-то подарил надежду, дал новый смысл жизни и, наконец, просто отдал свою жизнь, ради троих простых мальчишек, не аристократов и ни родственников, а оборванцев, которых выбрал из всех.
— Руки, я спасу тебя, — тихо сказал Коу, глядя теперь только вперёд.
— Коу, подожди, — послышался знакомый тонкий голосок.
— Ты, что здесь забыла? — разъярённо прокричал блондин, оборачиваясь и замечая Юи рядом с собой.
— Я пойду с тобой, — уверенно сказал она, — ты не один, Коу, позволь и мне защитить тебя, — мило попросила Комори, радушно улыбаясь ему, заставляя зачерствелое сердце вампира оттаивать.
— Глупышка, — усмехнулся он, — что ты можешь? — добавил блондин, не позволяя себе рассмеяться. — Что ж раз пришла, держи, — согласился юноша, протягивая ей острый нож. — Если почувствуешь опасность, воспользуйся им, — попросил он, ласково улыбаясь, забывая, и обиду, и злость. – Юи, Юи, — шептал Коу, в полудрёме у самых дверей.
— Коу, я здесь, — откликнулась Комори, нагибаясь над ним. — Я тебе снюсь, как же это приятно, — призналась она, прикасаясь к его щеке.
— Юи, не уходи, я не хочу оставаться один, — говорил он во сне, прижимая её тёплую ладонь к себе, боясь отпустить.
— Не уйду, если я нужна вам, то я не уйду, — согласилась она, прижимаясь своим лбом к светлым волосам юноши, не веря в то, что её никто не отталкивает, а принимает и даже нуждается в ней. – Эй, Коу, для чего тебе нож? Давай я его пока уберу, а то ты так можешь пораниться во сне или задеть кого-нибудь случайно, — решила позаботиться она, замечая, как в руке вампира сверкает один из ножей Азусы, но только она попыталась вытащить его, как бессмертный распахнул свои глаза.
— Ты чего здесь делаешь? — выкрикнул он, отталкивая её от себя. — Сколько раз тебе повторять? Не выходи на улицу одна к тому же в такое время! — продолжал кричать Муками, сжимая нож в своей ладони, заставляя кровь бежать по его бледной руке, пугая Юи до дрожи.
— Коу, остановись, ты делаешь себе больно, — попросила она, протягивая к нему руки.
— Хватит уже строить из себя дурочку, иди в дом, — злобно приказал юноша, отбрасывая окровавленный нож в сторону. — Уходи, я тебе сказал, — повторил он, чувствуя, что Юи до сих пор на него смотрит своими добрыми, сочувствующими глазами.
— Коу, я знаю, тебя что-то тревожит, расскажи мне, я пойму, — призналась Комори, медленно подходя к вампиру.
— С чего ты это взяла? Уходи, — попросил он, прислоняясь к каменной стене дома.
— Я вижу, что ты сам не свой, обычно ты спокойный всегда улыбаешься, иногда ругаешь меня, но всегда приходишь на помощь, — ответила Комори, прикрывая глаза, вспоминая сколько раз, она попадала в беду. — И я не уйду. Однажды ты сказал мне, что вы с братьями сделаете всё, чтобы я была счастлива, но я не хочу счастье ценой ваших жизней, мы все можем стать счастливыми, если не будем отталкивать друг друга, — проговорила Юи, приближаясь к вампиру, встречаясь с его покрасневшими глазами.
