— Кажется, этих воришек было четверо, неужели один успел удрать? — возмущался мужчина полицейскому.

— Есть ещё один, но он отличался от этой шайки, наверняка, он рад, что освободился от них, — серьёзно проговорил тот, думая, что любой нормальный человек был бы рад сбросить кобылу с шеи, но его логика отличалась от чувств бедного подростка оставшегося вновь полной сиротой.

***

«Почему? Почему жизнь ко мне так несправедлива?» — спрашивал он себя, шатаясь от усталости и голода вдоль улицы. После смерти друзей он уже несколько дней не ел, люди сторонились его, здесь ни то что помочь, даже бить никто не хотел, и жизнь теряла смысл с каждой секундой, пока ноги не перестали слушаться и, прикрыв свои глаза, он рухнул перед одной из лавочек, из дверей которой разносился манящий запах свежеиспечённого хлеба.

Громкий звук заставил торговца выйти на улицу и, увидев оборванца у своих дверей, он пришёл в ярость.

— А ну вставай, паршивец, из-за тебя я не продам и булки хлеба, ты своим видом распугаешь всех моих покупателей, — возмущался он, пихая незнакомого юношу.

— Не хочу, — прохрипел он сквозь слёзы.

— Да мне плевать чего ты там хочешь! Сейчас позову полицейских, и махом в каталажке окажешься, — пригрозил мужчина, продолжая толкать парня со своего порога.

— Зови… Мне всё равно… — безразлично сказал он, и, переворачиваясь на спину, внимательно посмотрел на пухлого торговца.

— Ах ты, наглый щенок! — побагровел от злости мужчина и, замахнувшись, ударил юношу по лицу кулаком, но ожидания его не оправдались. Истерический смех парнишки заставил волосы встать дыбом.

— Ха-ха-ха! Ударь же меня ещё! Ударь… — взмолился Азуса, поднимаясь на четвереньки, хватаясь за ногу ошеломлённого увиденным торговца.

— Ребята! — судорожно крикнул он своих помощников. — А ну отведите этого ненормального в приют, там найдут ему применение, — приказал прибежавшим парням мужчина и скрылся в своём магазине, лишь из окна посматривая вслед этому безумному парню.

***

Очнувшись на следующий день в чистой постели, Азуса с трудом понимал, где он. Звон колоколов и тихие разговоры детей доносились до него, свет поблёскивал сквозь пыльное окно, и наставления какой-то старой монашки звучали в голове, но всё это было словно сон и, надев на себя то, что приказали, он поплёлся на улицу.

«Что это за место?» — думал он про себя, шаркая ногами по пыльной земле, как чей-то спокойный голос отвлёк от всех мыслей.

— Ты в приюте, — тихо проговорил Руки, понимая, о чём может задуматься любой подросток, оказавшийся здесь без сознания. — Удивлён? — усмехнулся он, замечая бегающие глаза парня. — Тогда будь готов к тому, что тебя удивит это место, ещё больше чем ты мог бы рассчитывать, — намекнул брюнет и, захлопнув свою книгу, ушёл, оставляя Азусу ни с чем.

— Приют значит… Хорошо, ведь это значит, я продолжаю жить… — тихо сказал он и, прикрыв глаза, запрокинул свою голову к небу, вдыхая этот тёплый осенний воздух.

— А ты новенький, — снова послышался незнакомый голос и Азуса оторвался от своих мыслей. — Хочешь поиграть с нами? — предложил парень чуть младше его, держа в руках потёртый мяч.

— Вы возьмёте меня в свою команду? — чуть не плача спросил он и упал на колени, обнимая ногу мальчика подошедшего к нему. — И я смогу с вами играть, правда? — теребил Азуса его, заставляя краснеть.

— Эй, ты что болен? — возмутился тот, понимая, как все смотрят на них, — отпусти! Я тебе говорю, отпусти! — прокричал он, и грубо оттолкнул брюнета от себя. — Забудь, о чём я говорил, мне не нужны такие друзья, — обиделся он и ушёл, оставив Азусу одного на этой пыльной земле.

И так началась новая жизнь, все сторонились новенького считая его странным, а после первого избиения, услышав его восторженные крики, так и вообще обходили стороной. Быть другим — вот самое страшное наказание для тех, кто оказался в этом месте. Лишая Азусу даже еды, они старались как можно скорее избавиться от него, и надежда вновь покидала его, пока в один из солнечных дней, большая рука не потянулась к нему, но не избить, а лишь помочь встать с холодного пола, на котором он стал оказываться чаще, чем мог бы мечтать.

— Вставай, — грубо сказал Юма, протягивая свою руку поникшему юноше. — Ты странный, но это не повод избивать тебя до полусмерти, держи, — сказал он, протягивая горбушку хлеба. — Чего не берёшь? Ешь, ты же уже несколько дней сидишь голодный, — возмутился парень, настаивая на своём, и впервые за долгое время Азусу посетило то самое чувство покоя, которое согревало его душу когда-то.

— Аки, — прошептал он, принимая хлеб, немного смущаясь за свою беспомощность.

— Аки? Нет, меня зовут Юма, — представился огромный, как медведь парень и протянул свою руку. — Не бойся больше, если ты так слаб, я защищу тебя, — сказал он и, хлопнув по плечу своего нового друга, проживал последние дни в этом приюте.

С этого дня Юма был всегда рядом, делился всем чем мог, и спустя время познакомил его с Руки и Коу, к тому времени план побега уже был готов и всё шло именно к этому, но на шахматной доске недоставало ещё одной фигуры и ей стал Азуса.

***

«Бежать, я никогда не думал бежать, я просто плыл по течению, для чего мне это сейчас? Здесь есть всё, что мне нужно для жизни — кров, постель, еда… Говорят, на следующей неделе для меня будет работа, что за глупая идея?» — думал Азуса, проходя по пустынным коридорам спального крыла, не замечая никого и ничего вокруг, пока сильный кулак не прошёлся по его лицу и сидя на холодном каменному полу он всматривался в безжалостные серые глаза.

— Ты, почему не пришёл на сегодняшнее собрание? — спокойно спросил Руки, заставляя застывать от ужаса. — Или ты хочешь остаться в этом прогнившем насквозь месте? Думаешь, они могут тебе дать хорошую жизнь? — усмехнулся он. — Да они даже надежды на неё дать не могут, и как только ты пойдёшь на своё первое задание ты поймёшь, что скорее окажешься в мешке закопанным под землёй, нежили доживёшь до своего следующего дня рождения, — заявил он, ненавистно подёргивая мышцами на лице. — Поступай, как знаешь, я заставлять тебя не стану, — сказал Руки, бросая своему другу платок вытереть с разбитой губы кровь.

— Я с вами, — тихо сказал Азуса, прижимая кусочек ткани к себе, — я с вами, — повторил он, на этот раз с искорками в глазах и, увидев одобрительную улыбку своего друга, принял протянутую ему руку, позабыв о сомнениях.

Как и предполагалась роль Азусы была не так проста, его задача состояла в том, чтобы отвлечь священника пока Коу переманивает Айяно на их сторону. И вот в назначенный день, всё пошло именно так, как и планировал Руки.

— Святой отец, я могу войти? — вежливо спросил Азуса, постучав в дверь.

— Да, сын мой, проходи, — спокойно ответил священнослужитель, надевая на себя последние части убранства, готовясь к своим обязанностям. — У тебя что-то важное?

— Да, я слишком грешен… Простите мне грехи мои, — попросил он и упал на колени перед мужчиной, склоняя свою голову.

— Это, конечно, плохо, но господь прощает тех, кто покается, — улыбнулся он и положил свою руку на голову юноши. — Пойдём, я выслушаю тебя, сейчас как раз время для исповеди.

— Нет! Я не могу… взглянуть на лики святые, пока я так грязен душой… Спасите меня, святой отец, — взмолился Азуса, хватая мужчину за ноги, не позволяя ему покинуть комнату, а в голове так и звучали слова Руки: «Постарайся задержать его до вечерних колоколов».

— Ты так опечален этим, — тяжело вздохнул он и, упав в своё массивное кресло, положил руки на голову юноши, — говори, сын мой, — разрешил священник, не подозревая, во что с ним играют.

— Святой отец, простите меня, ибо я согрешил… Я бросил своего друга… наставника умирать, я отвратительный человек, — признался он, начиная рассказывать историю своей жизни, вспоминая, о чём они говорили с Руки.

— Послушай меня, Азуса, ты должен отвлечь священника не меньше чем на сорок минут, и твоя история должна быть правдоподобной. Есть в твоей жизни то, что можно рассказать со слезами на глазах? — хитро спрашивал он, понимая, что у каждого из них есть такая история и только правдивая ложь может убедить такого старого и побитого жизнью человека.