Вадим встряхнул головой. Из тетради выпал карандаш и скрылся в голубоватой мгле.
Бабкин вопросительно посмотрел на товарища. Он что-то хотел ему сказать, но колебался, не зная, как тот примет его сообщение.
- Ветер с севера,- наконец сказал он, указывая вниз.
Багрецов наклонил голову над люком. Приглядевшись, он мог рассмотреть бугорки волн, освещенные заходящим солнцем. Сильный ветер гнал стратостат на юг. Отблески солнца на волнах ясно указывали направление полета.
- Так, как ты думаешь, куда мы летим? - решил проверить свои подозрения Багрецов.
- К туркам...- буркнул Бабкин.
- Ну и что же будет? - слегка растерявшись, спросил Дим.
- Не знаю, вероятно большие неприятности,- не поднимая головы, ответил Тимофей.- И всё из-за нас...
Дим невольно вздрогнул и посмотрел вниз. Море казалось темно-фиолетовым, как чернила. Уже ничего нельзя было рассмотреть на поверхности, кроме блестящей, тянувшейся на запад красно-медной полосы, отблеска угасающего солнца.
Вадиму показалось, что воздушный корабль уже пересек ее, как меридиан.
Корабль меняет курс
- Тим, а Тим,- уже в который раз за время своего путешествия услышал Бабкин знакомый оклик.
- Ну? - как всегда, немногословно ответил он.
- Сколько часов ты можешь продержаться на воде? - неожиданно спросил Вадим.
- Не знаю, не считал,- лениво ответил Бабкин.- А что?
Багрецов не ответил. Он мучительно искал выхода из создавшегося положения и досадовал на себя, что не умеет плавать. Сразу пойдет на дно, как чугунная чушка... Может быть, использовать банки от аккумуляторов, сделать из них поплавки?.. Но из банок очень трудно вытащить пластины. Или взять коробки от приборов?.. Тоже ничего не выйдет: в них много дырок. Неужели вот так бесцельно сидеть и ждать, когда эта летающая лепешка сядет сама на какие-нибудь анатолийские сады?..
Нет, этого не могли бы допустить инженеры, строившие лабораторию. Они всё должны были предвидеть. Создали же они такую прочную конструкцию, что она выдержала испытания в грозовой туче?
Но что же делать?
Багрецову казалось, что выхода нет. Он всеми силами старался не думать о создавшемся положении. Это бесполезно, только мучаешь себя. Уж лучше снова очутиться в грозовой туче и с нею вернуться обратно.
"Какая молния!" - опять вспомнил Дим ослепительную, словно раскаленную добела полосу, метнувшуюся рядом с люком. И все-таки, несмотря на гигантскую величину этой искры, ее энергия ничтожна в сравнении с энергией неизвестных мельчайших частиц, мчащихся к нам из мирового пространства. Они проникают всюду сквозь воздух и воду. Даже под землей обнаруживаются их следы. Эта энергия сильнее "гамма-лучей", пронизывающих металл. Если бы эти невидимые частицы не задерживались атмосферой, они бы всё на земле превратили в пар. Это не жалкая молния!
И мечтатель Дим увидел, словно перед глазами, необыкновенный мир. Люди уже разгадали природу этих частиц и овладели полностью тайной атомной энергии. Начались чудесные превращения вещества...
- Тим,- окликнул он Бабкина.- Представь себе удивительную землю...
- Очень она мне нужна! - проворчал Бабкин.- Лучше опуститься на свою воду, чем на чужую землю.
- Да я не о той земле! Представь себе, что самым прочным из всех ядер является ядро серебра. В этот металл можно будет превратить многие вещества, освободив их атомную энергию.
- Ну и что же? - заинтересовался Тимофей.
- Вот и представь себе, что всюду нас будет окружать серебро. Серебряные тротуары, крыши, одежда из тонких серебряных ниток... Мебель и оконные рамы, садовые скамейки, изгороди...
- Понятно, можешь не продолжать. Мне не очень нравится твой серебряный мир, но...
Сильный толчок, словно от неожиданного поворота, прервал речь Бабкина. Он пошатнулся и, еле удержавшись на ногах, сел на пол.
Послышался свист форсунки. Что-то загудело, завыло. В открытый люк ворвался ветер, отбросил вверх волосы опешившего от неожиданности Дима, поднял на голову расстегнутый пиджак Бабкина и заметался внутри кабины.
Когда Тимофей взглянул вниз, то увидел, что летающий диск несется по темнеющей солнечной дороге прямо на восток.
- Реактивный!..- радостно прошептал Бабкин.- Определенно!
- И управляемый,- добавил Дим, восторженно взмахнув рукой.
Шум прекратился так же внезапно, как и начался.
Видимо, на земле, как предположил Багрецов, человек, стоящий за пультом управления, считал, что теперь уже можно было выключить реактивную установку, для того чтобы летающая лаборатория могла благополучно приземлиться на своей территории.
- А может быть, это просто автоматика? - недоверчиво проговорил Бабкин, прислушиваясь к шуму ветра в люке.- Перед полетом рассчитали, когда нужно включить реактивный мотор, вот механизм и сработал. По инерции пролетит, потом опять...
Он замолчал, словно ожидая, что ракетная установка включится вновь и предусмотрительно взялся за рычаг, чтобы снова не упасть при толчке.
- Нет,- выждав некоторое время, убежденно заметил Багрецов.- Я всё же думаю, что наша лаборатория управляется по радио. Иначе чем же объяснить ее неожиданный спуск над морем и затем такой же быстрый подъем? Надо полагать, что там, внизу, на пульте управления испытывали маневренность летающего диска. Над морем это делать удобнее. А то еще случайно стукнешь лабораторию о землю...
- Опять новая теория,- махнул рукой Бабкин.
- Именно так. Управляемая летающая лаборатория! Теперь я абсолютно спокоен,- подчеркнул Дим.- И если хочешь, мне даже приятно участвовать в испытании реактивной установки... Подумать только, больше двух тысяч лет тому назад человек пытался взлететь в воздух на ракете, но эта мечта его осуществилась лишь в наши дни!
- Кто же это пробовал тогда летать? - недоверчиво спросил Тимофей.
- Какой-то китайский мандарин, Ван-Гу. Он хотел подняться на воздушных змеях, поднимаемых в воздух ракетами. Соорудив специальный аппарат с сорока семью ракетами, мандарин сел в него. Сорок семь прислужников должны были поджечь ракеты. Случайно произошел взрыв, и изобретатель погиб.
- Кстати, ты помнишь,- продолжал Дим,- ведь раньше думали, что ракетная установка пригодна только для межпланетных путешествий?
- Да, романов много об этом написано,- промычал Бабкин, посматривая вниз.
- Однако ни один из героев этих романов, мчавшихся в ракете на Луну или на Марс, никогда бы не добрался туда живым.
- Почему?
- Я думаю, что за пределами атмосферы он бы погиб от действия космических лучей. Ты обратил внимание, что ни в одном из таких романов ничего не говорится об этих лучах.
- Ну еще бы! О свойствах космических лучей тогда ничего не знали. Впрочем, для защиты от них можно поставить свинцовые экраны.
- По последним данным, на высоте ста километров от земли приборами обнаружены лучи, проходящие сквозь свинцовый экран толщиной в двенадцать сантиметров.
- Ого! - невольно воскликнул Бабкин.- Тяжеловат получается экран для межпланетного корабля. Но, главное, он всё равно полностью не защищает людей.
- Понимаешь, Тим, мне кажется, что эта установка... тоже...
- Что тоже? - насторожился Тимофей.
- Нет, нет,- быстро спохватившись, сказал Дим.- Я просто так подумал.
Бабкин недовольно взглянул на него и направился в центральную кабину.
Испытание мужества
Багрецов сидел у края люка и смотрел вниз. Он был абсолютно спокоен. Никакого страха! Словно он не летит над морем, а сидит у окна своей комнаты на четвертом этаже.
Откуда пришла к нему эта удивительная смелость? Да ведь случись с ним такая история во сне, он бы проснулся в холодном поту...
Вадим с детства боялся высоты. "Впрочем, что греха таить,- вспоминал Вадим, посматривая на темнеющее море,- не только высоты - многого. Пожалуй, никто из моих друзей не сможет упрекнуть меня в отчаянной смелости. Особенно после того, как я в испуге попятился однажды от ужа, вынырнувшего из-за куста".
