Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Ты бывала на «лестницах в небо»? – спросил он, увидев шрамы на её ушах.

– Да, – пробормотала Лана.

– Курт, – раздалось откуда-то с пола. – Курт…

Лана отстранилась и поправила сбившиеся волосы так, чтобы прикрыть уши. Курт направился к куче мохнатых тел – она образовалась на месте того стола, за которым он обедал. Лана огляделась, ища Карлоса и Иеронимо. Столовая выглядела примерно так же, как Гоморра утром следующего дня после того, как её покинула семья Лота. Однако мёртвых людей на поле битвы осталось не так много.

– Куда же делись люди? – задумчиво произнесла она.

– Они увели их с собой, – сказал Курт и обратился к погребённому под трупами охраннику: – Брось автомат, Хуан, с ним ты не вылезешь, зацепился за что-то…

– Карлос! – крикнула Лана, не обнаружив в поле зрения никаких частей тела, которые могли бы принадлежать журналисту. – Иеронимо!

– Я не могу, – прохрипели из-под трупов. – Это же табельное оружие…

– Я здесь, – раздался голос журналиста за спиной Ланы.

Она повернулась и увидела Карлоса. С левой стороны его носа наливалась огромная слива. Карман пиджака, вырванный с мясом, висел на каких-то нитках. Грудь журналиста украшала смазанная кровавая пятерня.

– Похоже, что рок-концерт на сегодня отменяется, – сказал Карлос бодро. – Или это он был? Оригинальное звучание, ничего не скажешь…

Лана засмеялась и обняла его. Раздался звук, с которым пробка вылетает из бутылки, – Курт выдернул-таки Хуана из-под тел вместе с автоматом. Они подошли к Лане и журналисту.

– Слышь, ты, фанат тяжёлого рока, – сказал Курт, – нацеди-ка лимонаду. И струю сделай посильнее, чтобы пузырьков побольше было.

– Сам нацеди, коли охота, – сказал Карлос.

– Это не мне, – сказал Курт. – Это тебе.

– Я уж сам решу, когда и что мне пить, – заметил Карлос.

Курту надоело препираться. Он закинул автомат за спину и мгновенно оказался рядом с журналистом. Он сильно ударил Карлоса под дых. Тот согнулся. Курт схватил Карлоса за волосы, подставил лицо под кран и открыл его.

– Прекрати! – завопила Лана.

Она бросилась к журналисту, но Хуан поймал её за плечо.

– Тихо, сеньорита, – сказал он.

Лана увидела следы зубов на его волосатой руке. Кровь ещё не запеклась, и, когда охранник напрягся, выплеснулась из круглых ранок.

Коричневые струйки текли по лицу Карлоса и забирались за воротник. Журналист хрипел и отплёвывался. Наконец Курт решил, что достаточно, и отпустил его.

– Умойся, – Курт кивнул на чудом уцелевший у стены питьевой фонтанчик.

На этот раз Карлос не стал спорить. Ходить в липкой корке ему совершенно не хотелось. Пока он плескался, Курт вытянул из стаканчика на агрегате пару красно-белых соломинок и убрал в карман штанов.

– Мама, роди меня обратно, – вдруг сказал он с неподдельным изумлением в голосе. – Это ещё кто?

Лана заметила на пороге кухни маленькую, не старше трёх лет девочку в синеньком платьице с кокетливыми кружевами, хорошенькую как куколка. Личико девочки сморщилось, и она заплакала навзрыд.

– Да откуда она взялась? – спросил Курт.

– Это дочка Эухении, нашей поварихи, – сказал Хуан. – Люсия, ты почему здесь?

Та в ответ на его слова расплакалась ещё горше.

– Видимо, не с кем было оставить, – заметила Лана.

– Чёрт, – сказал Карлос, – в кухне же Бенито был…

– Так, ты умывайся давай, – сказал Курт журналисту. – Тщательнее. А ты, Хуан, дуй в кухню, проверь, может, там и остался кто живой. Респиратор только свой отдай Карлосу.

– Я с тобой не спорю, Курт, но ты хоть скажи, зачем, – пробормотал охранник.

– А чтобы он в такое же дерьмо не превратился, – ответил тот и небрежно махнул рукой в сторону убитых монстров.

Хуан побледнел и шумно вздохнул. Карлос уже вытирался бумажными полотенцами. Услышав слова Курта, журналист вздрогнул и начал тереть кожу так, словно хотел содрать её. Дешёвая серая бумага расплылась под его пальцами. Карлос яростно потянул из держателя на стене следующую порцию.

– А почему вы мне не предлагаете? – спросила Лана.

Курт покосился на неё:

– А вам ни к чему. Он же вас укусил. Теперь как повезёт. Но если вы умоетесь, вреда от этого не будет. А пользы может оказаться очень много.

Лана молча подошла к агрегату с красно-белыми полосами на боках и нажала кран.

– Курт, – подал голос Хуан. – Можно и я…

– Можно.

Когда она плеснула горсть белых пузырьков себе на плечо, рану неприятно защипало.

– Что ты всё под партами шаришь? Ведь уже задёрнули всё, и никого не видно, – раздражённо сказал Бенито. – У тебя что, мания преследования?

Сидевший на корточках около парты Курт поднял голову и сказал:

– Угадал, остряк.

Он произнёс это очень спокойно, но Лана тут же ему поверила. Карлос хохотнул. Через респиратор это прозвучало так, словно в кастрюле булькал суп.

– Только этого нам и не хватало до полного счастья, – сказал Карлос.

– Лучше бы у тебя была мания величия, – пробормотала Лана.

– Одно без другого не бывает, – заметил Курт.

– Я ещё не сошла с ума, чтобы с тобой спорить, – сказала Лана вежливо.

Курт вздыбился, как богомол. Люсия пискнула и спряталась за мать.

– Не подкалывай меня, – Курт пусто и страшно смотрел сквозь Лану. – Поняла?

Лана смерила его независимым взглядом. Хуан, чувствуя, что сейчас с её языка сорвётся какая-нибудь гадость и всё окончательно пойдёт вразнос, поспешно сказал:

– Не обращай на неё внимания, Курт. Бабы, что с них взять.

Лана испытала нечто, напоминающее короткий укол совести. «Чёрт, – подумала она, – мало ли, ЧТО он сейчас видит, но ведь старается, держит себя в руках».

– Давай договоримся, – мягко продолжал Хуан. – Если захочешь пострелять, Курт, предупреди нас сначала, ладно? Просто предупреди.

– Ладно, – угрюмо ответил Курт.

Парень похлопал себя по многочисленным карманам и извлёк пакет с чем-то белым. Следом появилось круглое металлическое зеркальце. Курт сел за парту, положил зеркальце перед собой. Смущался он при этом не больше, чем если бы перевязывал распустившийся шнурок на ботинке.

– Карлос, дай свой ножик, – попросил он.

– Лови, – усмехнулся журналист.

Курт резко вскинул голову. Карлос, который вовсе не собирался кидать нож и как раз протягивал его, пошатнулся.

– Ты так больше не шути, – мрачно сказал Курт и взял нож из его рук.

– Мама, что дядя делает? – спросила Люсия.

Эухения прижала её к себе.

– Не надо смотреть на это, – сказала она.

Голос её из-под респиратора звучал глухо. Курт отдал поварихе свой респиратор, когда Хуан вытащил женщину из-под обломков плиты. Лана ещё тогда задумалась, зачем и заключённым, и охранникам в этой зоне выдают респираторы, но манеры Курта не располагали к расспросам.

– Пойдём, лучше в окошечко поглядим, – предложила Эухения дочери.

– Только по пояс не высовывайтесь, – сказал Курт.

Он разровнял порошок, вытащил красно-белую соломинку, приложил её к ноздре и нагнулся.

– А-а-а… Мама, роди меня обратно, – всхлипнул он, выпрямляясь.

Остальные подавленно молчали. Вдруг он вскинул автомат. Лана проворно спрыгнула на пол, уходя с линии огня.

– Курт, мы договорились! – закричал Хуан.

– Там он, там! – рявкнул Курт, указывая в противоположный угол класса. – Отойдите!

– Он совсем рехнулся! – завопил Бенито.

Место, на которое указывал Курт после того, как шторы были задёрнуты, стало самым тёмным во всем помещении.

– Надо дать ему по башке и отобрать автомат, пока он нас не перестрелял! – прокричал Бенито, лидер либеральной оппозиции.

Чёрное дуло плюнулось огнём. Лана зажала уши. Раздался страшный грохот, усиленный стенами класса, с потолка посыпалась штукатурка. Люсия закричала. Потрясённая Лана увидела, как из пустоты в углу брызнула кровь, а затем резко проступили очертания странного тела. Курт перестал стрелять. Карлос осторожно приблизился к трупу, пнул его ногой.

6
{"b":"642469","o":1}