— У нас клиент, — Робин обрадовалась звуку двери. — Я пойду. Обсудим это позже, — намного позже.

Она отвернулась от Жерара и выдавила улыбку.

— Добрый день! — пропела она. — Добро пожаловать в «Дерзкую ведьму», как мы…

Но посетитель был необычным.

Это был высокий юноша, может, возраста Виддершинс, которая была старше Робин. Его черные волосы были заплетены в косу, у него были узкие и острые черты аристократа. Он был в тяжелом пальто и в новой треуголке (шляпы набирали популярность в высшем обществе, но еще не распространились в Давиллоне), но Робин отметила длинную рапиру с медной гардой у него на боку. И на рукояти красовался рубин!

Мужчина был непростым, и, судя по его беспечности, он был или идиотом, или верил, что защитит себя.

При этом Робин отметила, что многим девушкам ее возраста юноша понравился бы.

— …можем помочь вам, — вяло закончила она, будто восемь часов спустя.

Незнакомец улыбнулся, сияя, и он казался искренним. Даже опытная Робин не уловила подвох.

— И вам приятного дня, мадемуазель. Я хотел бы поговорить с хозяйкой.

Робин ощутила покалывание шеи. Просьба была логичной, но, учитывая прошлое Виддершинс и ее связи, опасность могла таиться близко.

— Боюсь, хозяйки сейчас тут нет, — осторожно сказала она. — Если хотите, я передам ей ваше послание.

— Хм. Не думаю, что мне это поможет. А я могу ее где-то найти? Или когда она вернется?

— Н-не думаю, что я могу разглашать график других. Поймите, — она огляделась и обрадовалась, заметив, что Жерар ушел за стойку бара, где они хранили дубинку на всякий случай. — Я одна из управляющих. Может, я вам помогу?

Улыбка мужчины дрогнула.

— Вы не сможете. Я знаю, хозяйка здесь — девушка по имени Виддершинс. Я видел завещание прежней владелицы в Зале суда. Мне нужно поговорить только с ней.

— Уверена, — Робин старалась говорить спокойно, — она расстроится, что не встретилась с вами.

Улыбка аристократа стала прежней.

— Уверен в этом. Ах, ладно, скажете ей, что заходил Эврард? И что я еще приду?

— Эврард? — Робин не помнила такого имени. — У вас есть фамилия?

— Да, — просто сказал он. А потом снял шляпу, величаво поклонился и развернулся, двигаясь как солдат.

Робин смотрела, как за ним закрывается дверь, а потом медленно перевела взгляд на Жерара. Он лишь пожал плечами.

— Присмотришь немного за местом? — спросила Робин.

Слуга окинул зал взглядом.

— Думаю, я справлюсь пару часов с этой толпой.

Робин вышла за дверь, кивая ему. Виддершинс нужно знать об Эврарде, что-то в нем беспокоило Робин, и она могла лишь надеяться, что Шинс поймет, в чем дело. К счастью, она догадывалась, где найти воровку, ставшую хозяйкой таверны.

И она понимала, хоть ей это не нравилось, что Жерар был прав. Она любила Виддершинс, но у них не было таких проблем при Женевьеве.

* * *

— Здравствуй, Женевьева.

Виддершинс медленно опустилась, скрестив ноги, у резной могильной плиты. Печальные ангелы стояли у мраморного памятника, поддерживая имя, что было написано на поверхности с крестом Банина сверху.

Женевьева Маргулис заслужила мавзолей с четырьмя стенами и саркофагом, с комнатой для скорбящих, но отец отрекся от нее, так что место ее упокоения оказалось скромнее, чем могло быть.

Виддершинс была этому даже рада. Так она могла посидеть рядом с подругой, и Шинс нравилось думать, что и самой Женевьеве это понравилось бы.

В конце весны трава была густой по всему кладбищу, деревья стали изумрудными, разносились ароматы цветов. Но вокруг могилы Женевьевы трава была особенно густой. Розы, ирисы и маки сплелись, став гирляндой на камне, в некоторых местах они забрались на мрамор сложными узорами. Ароматы этих цветов разносил ветерок, и они смешивались, идеально напоминая Виддершинс о Женевьеве.

Она долго молчала, только благодарно улыбалась сквозь слезы. И Ольгун, знавший, что улыбка и благодарность были для него, за его работу здесь, ответил порывом поддержки и утешения, а потом отступил подальше в разуме Виддершинс, чтобы она побыла наедине с подругой и мыслями.

Виддершинс медленно вытащила бутылку дешевого вина из сумки на боку. Пробка вылетела со звуком, похожим на выстрел. И хотя она сама открывала бутылку, Шинс невольно вздрогнула. Она налила немного на землю рядом с камнем и сама сделала пару глотков.

— Не лучшее вино, — извинилась она, — но ты не обрадовалась бы, если бы я открыла дорогое без повода. И я не могу делать вид, что мое появление тут — праздник, да? Тебе уже точно надоело меня слушать. Сколько раз я была тут в прошлом…? — Виддершинс стала загибать пальцы, но пожала плечами, сдалась и сделала глоток вина. — Я хотела бы бывать у тебя чаще, пока ты была… — она замолкла и всхлипнула. — Жен, мне так жаль! — камень, цветы и все кладбище стали размытыми. — Я пытаюсь заботиться о твоем месте, твоих людях. Я стараюсь! Но я не знаю, что делаю, и как продолжать. Ты бы знала, как справиться со всем в этом глупом городе, но я? Я плоха во всем, кроме… ты знаешь. Я не… ты не одобрила бы «Дерзкую ведьму» в ее нынешнем виде, но…

Виддершинс прижала ладонь к мрамору, опустила голову и всхлипывала как можно тише.

Она игнорировала шаги на тропинках кладбища вдали. Люди постоянно приходили к любимым, и тут, в отличие от всего Давиллона, всем хватало уважения не трогать остальных. Она уже отметила, как на нее поглядывали с раздражением или сочувствием, пока она сжалась, рыдая.

Но эти шаги не пропали, а становились все ближе, а потом…

— Шинс? — голос было едва слышно.

Виддершинс вскочила, вытерла слезы ладонью и собралась напасть, оборачиваясь.

— Я… что? Робин?!

— Шинс, ты в порядке? — спросила девушка.

— Я… да.

То, что она увидела на лице Виддершинс или услышала в ее голосе, опровергло ее слова. Тихо всхлипнув, Робин сдавила подругу в объятиях. Их можно было назвать медвежьими, но Робин нельзя было сравнить с таким огромным зверем. Тогда объятия были заячьими.

Виддершинс замерла на пару секунд, а потом прижалась к девушке, уткнулась лицом в ее воротник.

— Робин, я так скучаю по ней!

— Шш… я знаю, Шинс, — они долго стояли так, Виддершинс почти дрожала в руках Робин. Робин нежно гладила подругу по волосам. — Знаю…

Виддершинс, наконец, выпрямилась и отодвинулась. Робин через миг колебаний опустила руки.

— Но… — Шинс моргала покрасневшими глазами. — Робин, что ты тут делаешь?

— Искала тебя. Было несложно понять, где ты. Ты много времени проводила тут и у, кхм, Александра.

Виддершинс кивнула. Могила Александра Делакруа была на другом кладбище, но оба были рядом, и там хоронили, в основном, аристократов и их семьи.

— Я многих потеряла, Робин, — она медленно села на траву, поманила подругу опуститься рядом. — Но тут боли больше всего.

Робин молчала, может, понимая, что слова не помогут.

— Хорошо, — продолжила Виддершинс чуть позже. — Ты искала меня. Наверное, не из-за того, что скучала по моему остроумию и общению?

Губы Робин дрогнули.

— Это тоже, но есть и другое, — она постаралась как можно подробно описать гостя, что приходил в «Дерзкую ведьму».

— Эврард? — только и спросила Виддершинс после рассказа.

— Так он сказал.

— Но… я не знаю никакого Эврарда!

— Но он явно считает, что знает тебя, Шинс.

— Отлично, — Виддершинс потирала травинки пальцами. — Мне это не нужно. Если я буду делать список вещей, что мне не нужны, это будет почти на первом месте.

Робин рассмеялась.

— Ты ставишь то, чего не знаешь, почти на первое место? Как так?

Виддершинс посмотрела на нее свысока.

— Я, — сообщила она, — обладаю талантами, о которых ты не знаешь.

Робин отвела взгляд, краснея, хоть Виддершинс не понимала причину.

— Точно, — сказала старшая из девушек, теперь в смятении. — И мне поможет Ольгун.

Конечно, не стоило так говорить. Шинс пару месяцев назад попыталась привлечь Робин верить в Ольгуна. Робин только ворчала, что Банин не защитил Женевьеву, так что ей не нужны были жалкие божества. Она отказывалась говорить на эту тему, сколько Виддершинс ни пыталась.