Виддершинс не слушала. Ей не нужны были детали, споры и философия. Она все равно это не поняла бы. Нежно убрав руку из рук Робин, она встала и отошла в дальний конец комнаты, напряженно стояла перед храмом, что остался в честь Женевьевы Маргулис.

Она знала, что долго одна не пробудет. Скрипнула половица, тень упала на белый крест Банина.

— Ты — Адрианна Сати, — сказал он. Это был не вопрос.

— Той ночью я впервые увидела тебя, Джулиен, — прошептала она, сжимая себя от внезапного холода.

— Увидела…?

— Я пряталась под потолком, когда пришла стража. Боялась спуститься, боялась, что мне никто не поверит.

— Вряд ли мы поверили бы, — согласился он. — Но… боги, Шинс, стоило сказать! За два с половиной года… Никто не поверит теперь твоим словам о том случае!

— Никто? — она повернулась и посмотрела на его лицо. Он был ближе, чем она думала… — Даже ты?

— Виддершинс… Адрианна…

— Потому что, если ты после этого думаешь, что я могла убить всех людей, всех друзей там… ты…

— Виддершинс? Не глупи.

Ее рот раскрылся.

— Конечно я знаю, что ты этого не делала, глупая, — его улыбка под усами стала шире. — Я нарушаю все данные клятвы, храня эту тайну, кроме той, в которой говорится о правосудии богов. Закон не даст тебе шанса, так что закон постоит в стороне.

— Ого, — она сжала его руку.

«Когда я вообще взяла его за руку?».

— Думаю, такому стражу, как ты, это было очень сложно сказать.

— Не так сложно, как ты думаешь, — он звучал озадаченно.

— И… что теперь, Джулиен?

Она знала, что близилось, она увидела это на его лице, когда спросила. Ужас пальцами пробежал по ее спине, когда он склонился, и она застыла, пытаясь решить, куда бежать, когда его губы коснулись ее.

И мысли о побеге — все мысли — пропали, их задавило колотящееся сердце. Она знала, что издала какой-то звук — вскрик, стон или что-то среднее. А потом остался его вкус на языке, ткань его формы и мышцы спины под ее ладонями.

Виддершинс не знала, что произошло бы потом — она со странным страхом поняла, что ей было все равно — но Джулиен отодвинулся через два десятка лет.

— Мы не совсем одни, — прошептал он, голос дрогнул.

— Что? — мечтательно спросила она с рассеянным видом. А потом быстро моргнула. — О! Я… кхм…

Виддершинс покраснела, пытаясь составить внятное предложение, и Джулиен просто улыбнулся, сжал ее руку и ушел к остальным. Они старались не смотреть на пару.

Виддершинс кашлянула, провела пальцами по волосам (их не нужно было расчесывать), сказала Ольгуну заткнуться (хотя он молчал), и, расправив плечи и вскинув голову, пошла к остальным.

Будь она не так отвлечена произошедшим и проблемой города, она заметила бы, как Ренард стиснул зубы, а глаза Робин покраснели, но даже если бы она увидела это, то поняла бы неправильно.

— Итак, — она опустилась на стул, почти бросая вызов остальным. — Мы что-то решили?

— Эм… — Игрейн кашлянула. — Его высокопреосвященство и я обсуждали магию, и мы уверены, что ты могла бы ненадолго разделить порцию даров твоего… Ольгуна с кем-то еще.

— Это все упрощает! Не знаю, хватило ли двух таких, как я, против Ируока, но это…

— Есть риск, — перебил Сикар, — что тот, кто будет связан с тобой, пострадает в процессе. Он получит божественную силу, что не предназначена ему. Это может выжечь тело изнутри, или станет так, что даже мелкая царапина убьет его.

— О, это уже не так хорошо.

— Да.

— Тогда что…

— Я это сделаю, — тихо сказал брат Ферранд. Хор возражений утих, и он продолжил. — Я знаю, каков риск. Но, поймите, я был в этом с самого начала. Я помогал Его высокопреосвященству. Если его обвинять в призыве Ируока в Давиллон, то и я виноват. Епископ Сикар наложит чары, он не может играть другую роль. Я могу.

— Ферранд, — сказал Сикар, — ты уверен? — он мог снова расплакаться.

— Да, Ваше высокопреосвященство. Я должен сделать это. Прошу.

Сикар склонил голову. Виддершинс ощутила печаль Ольгуна.

— Это не будет вашей виной, — сказала она. — Все это хорошо, — продолжила она громче, улыбнувшись монаху с уважением, — но не подходит. Как я и сказала, даже двоих с моими навыками может не хватить. Нужно больше.

— Я могу соединить людей парами, — сказал Сикар. — Если бы были другие с твоими способностями, или другие с хорошими умениями… я мог бы поработать с этим, но я не смогу соединить с тобой больше одного человека.

— Мы не можем просто подавить существо? — спросил констебль Сорель. — Он пострадал от пистоля, хоть и на миг. Если мы соберем достаточно стражи, а то и искателей…

Игрейн и Сикар покачали головами.

— Если Ируока влекут эмоции, — сказала жрица, — то он ощутит даже скрытых людей. Если он ощутит, что мы можем стать ему угрозой, он просто будет ждать удачное время. Группа должна быть маленькой. Майор Бониард, в страже есть особые бойцы? Те, кто может стать нашим преимуществом?

Джулиен нахмурился.

— Стражи хороши, да, но… Их навыков не хватит, чтобы склонить чашу весов в нашу сторону, — он пожал плечами. — Стражи не только сражаются, так что мы тренируемся…

— Я знаю, кто нам нужен, — вяло сказала Робин. — Как и ты.

Виддершинс не стала злить Робин, притворяясь, что не понимает.

— Ты с ума сошла? — осведомилась она (и это было не лучше наигранного непонимания).

— Докажешь, что я ошибаюсь? — спросила Робин.

— Да! Докажу. Ты ошибаешься! Так ошибаешься, что букв не хватит, чтобы выразить, насколько.

— О чем вы? — спросил Сикар. Девушки не слушали его, будто и не заметили вопрос.

— Я не ошибаюсь, — сказала Робин. — Ты это знаешь.

— Робин… — Виддершинс встала и прижала ладони к плечам девушки. — Он — наш враг. Он ненавидит меня. Боги, он похитил тебя!

— Нет, серьезно, — сказал епископ, — о ком вы…?

— И он хотел отпустить меня, — напомнила Робин.

— Это не оправдывает…

— Не оправдывает, Шинс. Я не говорю, что он вдруг стал нам другом. Но я говорила с ним. Слушала его. Я не понимаю его кодекс чести, но он у него есть. Думаю, в особой ситуации ему можно доверять.

— В особой ситуации и пауку поверить можно! — рявкнула Виддершинс. — Что это…?

— Сколько тебе о нем говорили, что он — один из лучших дуэлянтов ныне? Не только в Давиллоне, а и во всей Галиции? Если ты ищешь того, кто поможет, и чтобы группа осталась маленькой, лучше варианта не найти.

— Фу! — Виддершинс вскинула руки и стала расхаживать, по паре шагов в стороны перед стулом подруги. — Робин, ты не понимаешь, что просишь.

— Нам объяснят? — спросил недовольно Сикар. Ренард зашептал ему на ухо.

— Это важнее личных ссор, — продолжила Робин.

— Да, но…

— Это важнее гордости, Шинс.

— Дело не в гордости! Это…

— Было так важно, что ты послала спасать меня другого.

Виддершинс застыла и чуть не споткнулась о свои ноги.

Что это было? Робин проверяла ее? Смотрела, делает ли она так, как требовала от других: ставить нужды ситуации выше своих чувств? Девушка немного наказывала ее?

И… после всего произошедшего разве у нее не было права на ответ?

— Хорошо, — слова были горечью во рту, жгли горло, но она выдавила их. — Хорошо, Робин. Я попробую убедить его. Но если он убьет меня, мой призрак сразу придет к тебе.

Робин слабо улыбнулась.

— Планируйте, — сказала Виддершинс остальным. — Я скоро вернусь, — она взглянула на встревоженного Джулиена и ушла.

* * *

То, что эти комнаты были лучше обычного дома в Давиллоне, не удивляло гостей. Качество (читай: хвастовство) было символом поместий Золотой сабли на окраине богатого района, недалеко от поместья герцогини Беатрисы Лючень. Гостя удивил бы размер комнат, ведь они были больше обычных домов. Из гостиной и столовой уходило множество коридоров, которые вели в дюжину дополнительных комнат. Ковер был толстым и мягким, приглушил бы стук копыт мула (да, мул пролез бы в дверь с седлом и мешками безделушек). Люстры висели с потолков, их стеклянные и хрустальные украшения сияли, как звезды, в свете множества свечей. Запах города был скрыт украшениями-помандерами, висящими у дверей.