Внезапно, впередсмотрящий, сидевший в деревянной корзине на вершине центральной мачты заорал о тучах на горизонте. Я оглянулся на капитана "Русалки" Матиса Лерка, который находился сейчас на высокой кормовой надстройке рядом с рулевым. Его лицо было хмурым. Быстро поднимаюсь к капитану и спрашиваю, что его так встревожило. Вместо ответа, тридцатилетний морской волк указал на быстро темнеющий от туч горизонт.
– Что это? – пробормотал я, уже догадываясь каким будет ответ.
– Шторм на нас идет. Сильный. Очень сильный! – воскликнул капитан Лерк и заорал на своих матросов, отдавая команды большую половину которых я не понял. Уж слишком было много неизвестных морских терминов в речи капитана. Всякие там стаксели, брамсели, бизани и гроты. Для меня все это настоящая китайская грамота. Ни фига не понятно! Матросы на нашей каракке носились, как ужаленные пчелой в зад. Но это была не паника, а быстрая и профессиональная работа. Было видно, что эти люди знают, что делают. Кто-то из них полез на мачты. К парусам. Мы как-никак на паруснике находимся.
– Вы бы, сиятельный нор, своих гномов вниз загнали. Сейчас на нас обрушится вся мощь океанской стихии. Если останетесь на палубе, то кого-то из ваших обязательно смоет. Да, и моим людям ваши воины сейчас только мешать будут! – произнес капитан "Русалки", вежливо поименовав меня на человеческий манер "сиятельным нором". Хотя, я для него самый настоящий аристократ. Пусть даже и другой расы, но аристократ. На "Русалке" я самый высокопоставленный представитель подгорного народа. На этом корабле плывут также и все бойцы моей сотни. Поэтому, капитан ко мне относится подчеркнуто вежливо. Но и сильно не лебезил. А наш капитан то дело говорит. Согласно киваю и решаю последовать совету Матиса Лерка. Действительно, надо приказать моим бойцам попрятаться под палубный настил. Пусть на нижней палубе сидят. С морем то они не особо дружат. Могут пострадать, если будут наверху во время бури.
Глава 18.
Ветер и волны всегда на стороне
более умелого мореплавателя.
(Эдуард Гиббон)
А потом на эскадру обрушился шторм. Не знаю, какой он был категории. И на сколько баллов. Но было реально страшно. Нашу массивную сорокаметровую каракку на огромных волнах бросало как будто это легкий бумажный кораблик. В этом разгуле стихии я чувствовал свое полнейшее бессилие. От меня тут совершенно ничего не зависело. И это было страшно. Сидел вместе со своими бойцами в сумраке нижней палубы и угрюмо думал, успею ли выскочить, если наш корабль пойдет на дно. Хотя, я то в своем Доспехе Духа могу дышать и под водой. Но это проверял на небольшой глубине. А что будет, когда я опущусь в морские глубины? Там же, вроде бы, сумасшедшее давление воды. Раздавит на фиг в лепешку. Я смотрел как-то передачу про подводные лодки. Так вот, там говорили, что многие субмарины гибли, опускаясь на большую глубину. Запомнилось, что вода в этом случае легко сминала прочнейший стальной корпус подлодки как бумагу. В голову лезли дурные мысли о том, выдержит ли такое испытание моя магическая броня. Даже Хранитель тут не смог меня успокоить и сознался, что такого испытания Доспех Духа на его памяти не проходил. А значит, нет у него данных, что произойдет со мной на больших глубинах. Да, и бойцов моих было жалко до слез. Я их уже успел узнать хорошо. Нормальные ребята. Не хотелось бы их гибели в морской пучине. Шансов в случае кораблекрушения у них нет никаких. Любой гном плавает как топор. Все. Решено. Если выберемся из этой передряги живыми, то буду учить своих подчиненных плавать. Очень полезное умению, между прочим. Теперь то они мне просто не посмеют возражать. Как там еще жизнь повернется?
Когда наверху вдруг раздался громкий треск, а затем последовал сильный удар в палубу корабля, то я уж было подумал, что мы налетели на скалу и начинаем тонуть. Прыгаю к люку и рывком распахиваю его. Команда об экстренной эвакуации застревает в горле. В открывшийся проем наблюдаю феерическое зрелище. Самая высокая центральная мачта исчезла. На ее месте торчит нелепый пенек-огрызок. Небо темное от свинцовых туч. В нем мелькают жутковатые всполохи веерных молний. Вода перекатывается по палубе. Тьфу, гадость! Мля! К-ха, к-ха, к-ха! Мне тоже прилетело водички. Наглотался противной соленой жидкости. Мгновенно промок. Отплевываясь и громко ругаясь, резко захлопываю крышку люка. Пока вроде бы, наша "Русалка" на плаву. Рано еще в панику ударяться.
Хреново, конечно, что одну мачту срубило. Я, вообще-то, сугубо сухопутный кадр, но, тем не менее, понимаю, что без парусов мы далеко не уплывем. Хотя, у нашей каракки еще есть две мачты в наличии. Правда, там парусное вооружение поскромнее, чем на сломанной. И на бушприте на носу тоже вроде небольшой парус был. Думаю, что потеря самой большой мачты с самыми крупными парусами приведет к падению маневренности "Русалки". А это не есть гут. Если команда не справится с управлением, то наш корабль может развернуть бортом к волне. А волны те я мельком увидел. И они меня очень впечатлили. Очень. Я слышал, что даже стальные огромные супертанкеры во время шторма погибали таким вот образом. А тут какая-то каракка. Деревянная, Карл!!! Хорошая волна в борт может стать приговором для всех нас. И еще, я представляю, каково сейчас наверху матросикам. Да, как там вообще можно выжить? Я про работу в таких экстремальных условиях вообще молчу. А они ведь еще и как-то умудряются кораблем управлять. Я бы так не смог. Реально, эти парни, отмороженные на всю голову самоубийцы. А еще говорят, что воины то...воины это. Да, вы на моряков гляньте. Они же все по краю ходят. В бою и то больше шансов выжить. Там можно увернуться от вражеского выстрела, парировать выпад меча противника. На худой конец отступить, если военное счастье тебе изменило. А вот в бушующем море ты хрен куда отступишь. Куда? Кругом то одна вода, встающая на дыбы под натиском неумолимой стихии. С бурей же не договоришься. В переговоры не вступишь. Перемирие не заключишь. Вон на Земле даже в двадцать первом веке, со всеми его технологиями и торжеством человеческого разума, в море ежегодно гибнут корабли. Большие и высокотехнологичные. С кучей приборов, радаров и эхолотов. Но все равно гибнут.
Раньше я считал себя крутым перцем без страха и упрека. Но этот шторм мне вправил мозги. Показал мою ничтожность на фоне природы. И дохнул на меня страхом. Страхом абсолютного бессилия и собственной ничтожности. Когда все зависит не от меня, а от воли бездушной стихии. В руках которой я просто игрушка. Пылинка на весах мироздания. Если уж меня так пробило, то что сейчас чувствуют мои бойцы. Им то здесь еще фиговее, чем мне. Они то море не любят. От слава СОВСЕМ!
Следующие часы слились в один кошмар, в котором переплелись: звериный рев ветра, сильнейший грохот раскатов грома и скрип деревянного корпуса каракки под сильными ударами волн. Ну и постоянная болтанка. Ощущение такое, как на американских гонках. Пару заездов еще выдержать можно, а вот потом начинается настоящая пытка. Сколько прошло времени я не знаю. Может пара часов, а может и сутки. Истерзанное нервным напряжением сознание впало в какую-то болезненную полудрему. А потом не заметил, как мои глаза закрылись, и я заснул. И в этом нет ничего фантастического. Я и не в таких условиях спал когда-то. Казалось бы, когда над ухом долбит миномет, а в ответ то и дело следуют прилет чего-то крупнокалиберного. То заснуть невозможно. Уверяю вас, это очень даже возможно. Сам так отрубался неоднократно. На боевых. Спишь, и тебе по фиг на все эти громкие звуки. Человек ко всему привыкает. Вот и сейчас я быстро адаптировался. Страх и тревога отступили. Измученное тело требовало отдыха. И оно его получило.
Пробуждение было довольно комфортным. Я все еще был жив. Волнение моря вроде бы улеглось. По крайней мере, наш корабль больше не болтало из стороны в сторону. Да и ветер больше не воет как сирена. Грома также не слышно. Что, неужели все кончилось? Давлю протяжный зевок и начинаю выпутываться из гамака, на котором лежу. Спать в нем не очень удобно, но за время плавания я привык. Это не самая некомфортная постель в моей жизни. Нет, в моих жизнях. Хе, хе!
