Незнакомец обнял сестрицу и склонился над шеей. Шелестели юбки, белели стройные ножки.</p>
<p>
– Дочку резчика забирай. Никто о ней не всплакнёт, не вспомнят даже!</p>
<p>
– Не нужна мне дочка резчика, нет в ней силы. Она истлеет от одного моего прикосновения. Ты нужна, только ты!</p>
<p>
Они целовались так жадно, что внутри всё горело, ноги приросли к земле, а голова не думала совсем, лишь кровь стучала в висках.</p>
<p>
– Неужели нет ничего, что было бы дороже меня? – Милка смеялась жутко, как вороньё галдело над шпилем ратуши.</p>
<p>
– Отчего же? Есть! В этих лесах затерялась кровь Белого палача. Но нам в руки она не даётся – над ней властвует иной хозяин. Приведи ко мне Царя лесного, и не будешь больше должной.</p>
<p>
– Но я видела, видела в дыму и зеркалах. Сестрица вам нужна, её кровь…</p>
<p>
– Нет, не она, не она… – голоса затерялись в томных вздохах и шорохах.</p>
<p>
Полегчало. Зофья понеслась домой со всех ног. Не слышала она ничего, не видела и знать не хотела! Не могло такое зло на порог храма взойти. Да и сказать – некому. Не поверят ей, хотя сердце предчувствовало беду.</p>
<p>
Бежать надо было хоть куда, через заставу в суровую Кундию. Попробовала бы выжить одна, быть сильной хотя бы раз… А не смогла.</p>
<p>
Наутро её водой облили. Перед домом целая толпа собралась. Галдели:</p>
<p>
– Ведьма! Ведьма! Гнать ведьму!</p>
<p>
Выволок отец Зофью на улицу за косы и бросил в ноги толпе.</p>
<p>
– Зачем душу демонам продала? Зачем тело нечистой страстью испортила? – закричал он. – Что, шельма, думала, неумелость, немощь и лень колдовством исправить? Не потерплю позора! Вон пошла, не жить тебе среди людей!</p>
<p>
Зофья заговорила впервые за долгое время:</p>
<p>
– Не я, не я это, а Милка! Она…</p>
<p>
– Да как смеешь ты? Будто не знаешь, что её дитя из-за твоего колдовства захворало?! Она всё утро в храме рыдала и в беспамятстве свалилась! – разозлился отец и ударил её сапогом.</p>
<p>
– Нет! Я перед Лучезарными в храме подтвердить готова! Позовите их!</p>
<p>
– Ага, чтобы они тут всё попалили, как в Заречье было?! Пошла вон, злоба чёрная!</p>
<p>
Горожане похватали палки и камни:</p>
<p>
– Убирайся! Откуда пришла, туда и убирайся – к своим, нечистым!</p>
<p>
Они погнали Зофью в Дикую Пущу.</p>
<p>
Кряжистые ветви сплетались с густыми кронами, укрывая землю сумеречной прохладой. Босые ноги сбивались в кровь, рубаха цеплялась за ветки и кусты и рвалась на лоскутья. Только когда крики стихли, Зофья перевела дух. Запутал её леший. Искала она еду или хотя бы ключевую воду, но ничегошеньки не нашла.</p>
<p>
Стемнело, укутался лес густым туманом. Следили отовсюду злые глаза и ухали потревоженные обитатели. Зофья вышла на край покрытого ряской болота. Чавкала прожорливо трясина, пахло зловонно, лягушки квакали противно.</p>
<p>
Выскочил из коричневой жижи рой светляков, таких ярких, что глаза заслезились. Облепили нечистики Зофью и закружились хороводом. Чудилось, что поют огоньки:</p>
<p>
– Иди-иди, Зофья, не было у тебя ни жениха, ни подружек, так женой Лесного царя стань!</p>
<p>
Зофья изумлённо замерла. Что за Лесной царь? Неужто и правда она ведьма? Тогда что же Милка?..</p>
<p>
Светляки обозлились и принялись жалить лицо, руки, плечи. Зофья прыгнула от них в болото, с кочки на кочку. Каким чудом в трясину не угодила? А вот и твёрдая земля! Светляки погнали Зофью дальше, как раньше горожане.</p>
<p>
Занимался рассвет, раскрашивал алым заревом иголки елей. Расступились разлапистые, показалась широкая поляна. Ковром её устилала свежая зелень, цветы – ромашки, васильки, герань и душица. Рядом цвела бузина, над ней возвышался боярышник.</p>
<p>
Гиблым кругом стояли колья с черепами оленей и коней. Светляки влетели в пустые глазницы и замигали, как живые. За забором этим – старинные хоромы. Таких Зофья отродясь не видала. Куда там усадьбе Заградского до многоярусной громадины из круглых брёвен. Ставни резные, белёные. Такому искусству даже отец изумился бы.</p>
<p>
Мигали на Зофью черепа, будто звали зайти, угрожали. Она поднялась на высокий порог и постучала в дверь, на которой были вырезаны диковинные звери. Дверь распахнулась сама. Заходи-заходи, гостюшка!</p>
<p>
Сени сверкали чистотой, зазывали кружевными салфетками и прибранными лавками. Так хотелось передохнуть, что Зофья вошла.</p>
<p>
Дорожка на полу, белая с красной вышивкой, какой в древности от злых духов оберегали, дёрнулась волной и указала путь к бане. Тёплым паром и терпкими травами манила в огромной купели вода. Чудесная: живая, а может и мёртвая. Зофья помылась, и раны на теле до последнего синяка исчезли. На душе хорошо так стало, как не было с тех пор, как в отчий дом Милка пришла.</p>
<p>
Вытерлась Зофья. На лавке уже платье появилось. Белёный лён настолько тонкий и нежный, что только господам впору носить, вышивка красная по подолу и воротнику – птицы и солнышки. Примерила Зофья на себя – село как на хозяйку.</p>
<p>
