Но я помню, как мой робкий взгляд наткнулся на глаза Вик, в которых разгоралось самое настоящее животное желание. И я сразу поняла, что после моего прикосновения уже не будет возврата назад, в мой уютный мир. Вик слишком сильна, чтобы довольствоваться малым. Ей нужно будет всё, вся я, без остатка. И красоты – не будет, как нет ее в порнофильме, где одна голая намакияженная девица берет другую, словно племенной конь подведенную к нему кобылу.
Разом делись куда-то и истома под пупком, и дрожь в конечностях. Я тогда опустила взгляд и непроизвольно отодвинулась от Вик, совсем немного, может, на сантиметр…
И она сразу всё поняла, мгновенно сказав что-то веселое, разрушившее остатки того спонтанно возникшего притяжения, о последствиях которого мы бы обе, наверное, потом пожалели. Нет, не наверное. Наверняка. Уж с моей то стороны точно.
Вторая половина рабочего дня проходит в обычном режиме. Вопреки обыкновению, пошли люди «с улицы» – будто в каменном веке живем, сложно, что ли, позвонить и записаться? Работа уже не доставляет удовольствия, накапливается раздражение. Вместе с чувством голода, кстати. Когда клиенты идут сплошным потоком времени на нормальный обед почти не остается, поэтому в конце дня голову заполняют лишь мысли о вкусном горячем ужине.
Ну, наконец то всё. Как говорится, последний ноготь – и домой. К жратве, мррр! Сейчас я чувствую себя троглодитом, готовым оторвать от мамонта кусок мяса и зажевать его сырым.
Клиентка выходит. Я облегченно выдыхаю, расстегиваю верхнюю пуговицу халата, поднимаюсь со своего места, собираясь идти в комнату отдыха, чтобы поскорее переодеться и…
И тут раздается робкий стук в дверь.
Оборачиваюсь.
Это Крис, наш администратор, с виноватой улыбкой на лице. Всё ясно. Если Крис так улыбается, значит, кто-то приперся под закрытие салона.
– Классика без покрытия, – говорит Крис, умильно заглядывая в лицо. Работа у нее такая, заглядывать в лица, и это у нее получается замечательно. – Ну пожалуйста.
Смотрю на часы. Деваться некуда. До конца рабочего дня еще двадцать пять минут, за которые я, конечно, не уложусь. Но в то же время не хочется портить отношения с начальством, отфутболив клиента.
– Заводи, – вздыхаю я.
– Я тебя люблю, – целует воздух Крис и уходит, цокая каблуками по кафелю.
Она любит всех, кто делает так, как ей надо. Рефлекторно потираю щеку, словно администратор реально меня туда чмокнула и у меня на лице остался след от жирной алой помады.
Мысленно проклиная тех, кто как все нормальные люди не занимаются собой в рабочее время, сажусь за свой «станок», который уже не кажется мне таким привлекательным. Сейчас не до церемоний встречи поздней клиентки, и она должна это понимать. Быстрее начну – быстрее закончу. Может, и прав Он, когда говорит, что пора мне заканчивать с этой работой?
– Здравствуйте! – раздается за спиной.
Оборачиваюсь, натягивая на лицо рабочую улыбку – и застываю в перекрученном состоянии, рискуя повредить себе шею.
У порога стоит миниатюрная брюнетка. Коротко стриженая. Та самая «нильская крокодилиха» из телефона Вик.
Ага, вот оно значит как. Прихожу в себя от первого шока, уже представляя, что сейчас услышу.
И не ошибаюсь.
– Вы знаете, мне Вас порекомендовала Вик. Как мастера на все руки. И я вот решила забежать и познакомиться лично. Извините, что поздно, я ненадолго, мне только чуть-чуть подправить. Всё равно мастер будет перед свадьбой всё делать, но мне неудобно с такой кутикулой в Европу ехать…
Она щебечет что-то еще, но я уже понимаю: сейчас меня будут обрабатывать. Похоже, Вик взялась за дело всерьез.
И точно. Все сорок минут Нильская – так я ее окрестила – рассказывает мне о том, на что меня хотят развести. Через три дня у нее свадьба, сегодня ночью она улетает в Париж, чтобы всё подготовить. «Что? Да, свадьба будет во Франции, а Вы не знали?»
В общем, планируется съемка до торжества, во время него и после. На всё про всё неделя. Если я согласна, мне платят тысячу евро, плюс предоставляют авиабилеты туда и обратно, а также проживание в отеле, который специально снят для гостей, приглашенных на свадьбу. Почему я? Потому что Вик плохого человека не порекомендует, плюс мои работы просто восхитительны. Ну да, аргумент, конечно. В общем, у меня есть один день на размышление, и если я говорю да, то завтра мне перечислят аванс и пришлют билет на самолет.
То есть свадьба будет не у нас, а в Париже. Сказать, что я удивлена, – ничего не сказать. К такому жизнь меня не готовила. А Вик я это припомню, могла бы и предупредить. Хотя я ее знаю, скажет, что хотела сделать мне сюрприз. Как будто не знает, что сюрпризов я не люблю.
Я говорю, что подумаю. Когда тебе предлагают подумать, отказываться глупо. Размышления еще никого ни к чему не обязывали. Конечно, завтра я скажу «нет», но лучше сделать это по телефону, а не вот так, глаза в глаза. Трудно, наверно, жилось нашим предкам без современных средств связи, когда приходилось все говорить напрямую и видеть, как собеседник огорчается. Телефоны подарили людям уникальную возможность не смотреть в глаза тому, кому говоришь неприятное, и только за это наших электронных посредников стоило изобрести.
Нильская оставляет визитку и солидные чаевые, словно я ей на ногтях нарисовала два фулл-хауса, украшенных стразами – был у меня как-то и такой заказ. И испаряется за одну минуту до окончания моего рабочего дня. Уффф, надеюсь, Крис не придет сейчас любить меня вторично: еще одного клиента я точно не выдержу.
Но нет, на этом всё. Переодеваюсь и выхожу из салона, по дороге к метро с трудом сдерживая себя, чтобы не купить пакет пирожков в придорожной закусочной. Мою талию обожает не только Вик, я тоже люблю свою фигуру, которая требует жертв. Таких, как сейчас, например.
Ем я преимущественно только то, что сама приготовила, не доверяя чужим рукам. Исключения, конечно, случаются – кофе в попутной кафешке, или хороший ресторан, в который пригласит Он. Но это – исключения, лишь подтверждающие правило.
Не могу назвать кулинарию своим любимым занятием, но к приготовлению пищи я всегда подхожу ответственно. Это же правило применяю и к выбору продуктов. В моем холодильнике уже довольно давно нет никаких полуфабрикатов или консервов. Мясо, рыбу или птицу я беру только свежую, особенно в последнее время, когда могу позволить себе выбирать продукты в дорогом супермаркете.
Я помню, как ходила раньше мимо этого магазина, представлявшегося мне эдаким храмом вкусной и здоровой пищи для тех, чьи молитвы о высоких доходах услышало Мироздание. Никогда не забуду тот день, когда впервые перешагнула его порог, боясь, что не смогу соответствовать, что все сразу поймут, кто я на самом деле – не своя, не та, для кого этот храм был возведен… Да без мужа я бы и не пошла сюда никогда, Он затащил.
Так было в первое посещение.
И во второе – но меньше.
На третий раз я уже заходила сюда, словно к себе домой, воспринимая дежурные улыбки персонала как должное. К хорошему привыкаешь быстро.
Ныряю в приятную прохладу магазина, который очень удобно расположен по дороге от метро к моему дому. Здесь так приятно находиться после душной улицы – и телом, впитывающим запахи свежих продуктов и дорогой атмосферы, и душой, которая, сволочь такая, любит все дорогое и красивое, а лишь потом обращает внимание на чистое и возвышенное.
Беру корзинку и неспешным шагом отправляюсь на охоту, окунаясь в клубнично-яблочный аромат фруктового отдела. На стеллажах справа аккуратно разложены апельсины, бананы, киви, ананасы, лимоны… Красивые, словно искусственные, без малейшего изъяна. Прохожу мимо работницы магазина, которая раскладывает по специальным ячейкам зеленые яблоки с глянцевыми боками – аккуратно и бережно, будто они хрустальные.
Заметив меня, женщина едва слышно здоровается, растягивая губы в рефлекторной улыбке. В магазине такого уровня весь персонал учтив и приветлив.
Улыбаюсь в ответ. Думаю, этот обмен улыбками придумали стоматологи в целях увеличения своих доходов, ведь человек с плохими зубами вряд ли будет скалиться во весь рот на каждом шагу. Хочешь принадлежать к касте успешных – или обслуживать таковых, – будь любезен сначала вылечить зубы, чтобы соответствовать.
