– Кто? – Толстяк выдохнул дым – Кто сказал?

– Я работал таксистом. И очень часто возил одного мужика из города в деревню Козакова и обратно. Звали его Юра, вот он мне и порекомендовал вас.

– Не знаю никого Юру … опиши его.

– Обычный такой мужичок – Антон задумался – У него всегда был заложен нос.

– Это Насморк – спокойно проговорил Александр, потом посмотрел на Толстяка – Он возил Насморка. А тот ему порекомендовал нас. Чё прикопался к пустяку? Хочешь всю ночь тут торчать?

Толстяк махнул рукой, как бы говоря «делай, что хочешь, отвечать тебе».

– И третье правило, самое важное,– Александр снова посмотрел на Антона – Если что мы с тобой никогда не встречались. Ни-ко-гда. Понял?

– Да.

– Это хорошо. Хорошо. Адрес клиентов будешь получать вот на этот телефон.

Александр скосил глаза в сторону Толстяка. Тот тяжело вздохнув, наклонился под стол, кряхтя, вынул откуда–то снизу, а затем, выпрямившись, положил на стол кнопочный сотовый телефон.

– Это твой телефон для адресов клиентов. А ствол для защиты купишь сам. Мы же не благотворительная организация, в конце концов – Александр снова перевел взгляд на Толстяка – Вроде всё ему сказал?

Толстяк отрицательно мотнул головой. Александр задумался.

– Точно точно. У тебя есть, где жить?

– Только приехал – ответил Антон.

– Мы выделим тебе хату – двадцать процентов с зарплаты или можешь снимать сам.

– Ваш вариант меня вполне устраивает – ответил Антон.

– Так кто б сомневался. Выйдешь на улицу, слева от входа будет стоять длинный лысый, зовут Васька, скажешь, что ты новый сопровождающий … – начальник ненадолго замолчал, а потом обратился к Толстяку – точно к Француженке его ставим?

– Да.

– Новый сопровождающий Француженки – продолжил Александр – Васька тебе выдаст машину, ключи от твоей хаты и расскажет, что дальше. Месяц испытательный срок. Дальше поглядим. Всё понял?

– Да – ответил Антон.

– Тогда можешь валить отсюда. Но не забудь, завтра первый рабочий день.

Антон махнул головой и твёрдым шагом вышел из комнаты.

Как только дверь закрылась, Александр обошёл свой стол, рухнул на стул и поднял с пола бутылку виски и два стакана.

– Она закончила уже лечиться? – наливая в рюмки, спросил он.

– Заканчивает. Но психиатр говорит, что она больше не вернется на свой уровень. Пора её в уличные переводить.

– Успеется. Итак, этих элитных почти не осталось.

Александр пододвинул наполненный стакан к Толстяку.

– Я не пью, ты же знаешь – ответил тот.

– Ну может запил … Тогда чтоб всё было хорошо – Александр залпом выпил из одного стакана, взял второй – Хотя всё в полной жопе. Ты понимаешь, что наше здравоохранение фуфло. Они не то, что не могут её вылечить, они даже не пытаются её лечить. Уже поставили диагноз неизлечима. Как они это поняли, если даже не лечили? – он посмотрел на Толстяка, тот его не слушал – А – махнул рукой – тебе не понять, ты не женат – залпом выпил второй стакан.

Просторный белый кабинет. На стенах висят картины с изображением природы; водопады, большие сосновые леса, желтые поля и голубое небо. В середине стоит большой кожаный диван, а напротив него в метрах двух большое кресло. В углу возле окна стол заваленный кучей бумаг и несколькими книгами по психологии; он выглядит абсолютно небрежно. На подоконнике – чайник и пластмассовая грязная посуда.

За столом сидит молодая девушка; её золотистые волосы стекают по белой блузке и блестят на солнце, вишневого цвета помада подчеркивает изящные губы, а в голубых глазах можно утонуть. На первый взгляд она была красоткой, но выпирающий живот, толстые бёдра и большие ступни – делали её на любителя.

Алина закурила тонкую дамскую сигарету, посмотрела на часы, положила сигарету в пепельницу, встала, подошла к вешалке, достала из сумки пачку таблеток, выдавила две на руку и тут же положила их в рот, сморщилась и быстро побежала обратно, схватила стакан с кофе и запила горечь.

Раздался стук в дверь, в кабинет вошла девушка. Её черные волосы были немного короче, чем у Алины, но также эффектно стекали по одежде, в зеленых глазах чувствовалась тоска и усталость, черные круги под ними усиливали этот эффект. Она была высокая с необычайно красивой классической фигурой. Такой смотрят вслед все мужчины мира.

– А Анна, доброе утро – улыбнулась Алина – проходи.

Отвернувшись, чтобы не было видна лица, она сжала губы и нахмурилась. Только из-за этой пациентки ей приходиться вставать в такую рань, а потом целых три часа торчать в кабинете. Однако за её лечения оплатили довольно крупную сумму денег. Она взяла сигарету, с сожалением посмотрела на неё и затушила в пепельнице, тяжело вздохнула, натянула на лицо изящную улыбку и развернулась.

Анна уже сняла своё пальто и сидела на диване, чуть сгорбившись, положив ладошки на колени.

Алина села в кресло.

– Что снилось сегодня?

– Ерунда какая-то. Вроде опять та авария…

Анну перебил звонок сотового телефона, и она замолчала.

– Прощу прощения! – проговорила Алина, смотря на экран – Нужно ответить – она нажала на зеленый символ поднятой трубки и поднесла телефон к уху – Чего тебе? … Я тебе скажу где, у той с которой ты отдыхал в одном месте посмотри … Я усугубляю?! Ты думал трахнешь кого там на стороне! – она встала и отвернулась от Анны, как будто так той будет не слышно – А потом принесешь мне цветы и скажешь: прости милая. … Говори … А ты в курсе, что с математической точки зрения случайностей не бывает … Да пошел ты! – последние слова она крикнула очень громко, потом убрала телефон от уха и снова села – Прости, семейные неурядицы. Так… Вернемся. – секундное молчание – что ты говорила про свой сон?

– Да особо ничего.

– Понятно. Давно надо было рассказать тебе маленькую тайну. Она называется – Алина на мгновение задумалась, подбирая слова – Суть лечения у психиатра. Больной рассказывает свои проблемы врачу, а врач наталкивает его на мысль, что эти проблемы – не проблемы. Вот и всё. И по сути всё это лечение обман. С таким же успехом, ты можешь сесть возле зеркала и рассказывать свои проблемы своему отражению. И если ты меня внимательно сейчас слушала, то ключевое слово во всем этом – рассказывать. Но ведь ты мне ничего не рассказываешь, ты просто молчишь.

– Ну а что рассказать? Поведать историю прихода в шлюхи или проблемы с первым клиентом!

– Не надо горячиться. Давай начнем с твоего внутреннего мироощущения. Что ты чувствуешь в данный момент?

Антон вставил ключ в замочную скважину, но с первого раза его повернуть не удалось, замок закис. Тогда он чуть повернул его влево, потом вправо, снова влево и наконец, ключ поддался.

Квартира была однокомнатной. В прихожей висели чьи – то вещи и стояли черные мужские начищенные туфли, тут же на столике стояла цветная фотография знаменитой певицы, её имя Антон не знал, но что она знаменита – это точно.

Он сразу учуял этот зловонный запах из кухни, обычно так воняет из трубы птицефабрики, когда жгут кур, да и не только кур…

Но здесь всё оказалось намного банальнее. В мойке стояла одна немытая тарелка, а на плите находилась большая чугунная сковорода с месивом, некогда бывшим жареной картошкой с мясом.

«Видно старый хозяин быстро убежал или его быстро убрали».

Антон прошёл в комнату. Там стоял один диван, застеленный грязными простынями, стол с пепельницей полной окурков, магнитофон и телевизор. Окна были полностью занавешены зелеными не прозрачными шторами.

Он вытащил из кармана флэшку, которую тут же воткнул в магнитофон, установил звук на двадцать два. Из колонок медленно полилась музыка одинокого саксофониста, немного разбавленная, как хорошее виски водой, отменными барабанами.

Антон взял в руки кухонный нож и пошел к входной двери.

«Сначала нужно сменить замок, на всякий случай»

Её разбудила классическая симфония Моцарта, которую ровно в пять часов вечера стал издавать рабочий телефон. Анна открыла глаза. По телевизору шёл любимый фильм «День начинается» с неподражаемым Жаном Габеном. Включила она его ещё утром, вернувшись от психиатра, и сразу же поставила на бесконечный повтор. Она больше не могла спать в тишине. Ей нужно было заглушить тот страшный звук соприкосновения металлов. Ей нужно было забыть всё. Но закрыв глаза, она вновь и вновь видела, как спасатели вынимают водителя из перекореженной машины, чувствовала в руке мокрую сумку с только что взятыми деньгами, которые ей уже не нужны.