РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ СЛАВЯНОВЕДЕНИЯ

Редакционная коллегия:

д. и. н. Т. В. Волокитина к. и. н. А. С. Аникеев (ответственный редактор)

Рецензенты:

д. и. н. А. А. Улунян к. и. н. Г. Н. Энгельгардт

© Коллектив авторов, 2017

© Институт славяноведения РАН, 2017

© Издательство «Нестор-История», 2017

Книга посвящена знаковому для послевоенной истории Восточной Европы событию, начавшемуся летом 1948 г. Речь идет о советско-югославском конфликте, или, выражаясь проще, конфликте Сталина и Тито, которому в 2018 г. исполняется 70 лет. Пристальное внимание мировой общественности к первому расколу «социалистического лагеря» с момента его возникновения было понятным, но путь постижения истины оказался трудным и длительным: от спонтанной реакции политической публицистики, прежде всего западной, до попыток анализа, предпринятых советологами и политологами и наконец до появления в 1950-х гг. первых исторических исследований[1]. Следующий важный исследовательский рубеж обозначился в связи с процессом нормализации советско-югославских отношений в середине 1950-х гг., отмеченным появлением работ по истории конфликта[2]. 1960-е – 1980-е гг. характеризовались всесторонним изучением феномена «титоизма» и его влияния на страны советского блока, отношений с США, формирования новой внешнеполитической ориентации Югославии. В контексте означенных проблем рассматривался и советско-югославский конфликт[3]. С конца 1980-х гг. постепенно обновляется источниковая база, позволившая расширить круг исследуемых западными и югославскими авторами проблем[4].

Новый этап исследований истории конфликта начался благодаря «архивной революции» 1990-х гг. в России: исследователи получили в свое распоряжение без преувеличения огромное количество недоступных прежде источников и возможность проанализировать важные и неизвестные ранее факты[5]. Ныне благодаря усилиям историков и архивистов советско-югославский конфликт занял самостоятельное место в историографии среди исследований по истории внешней политики и международных отношений, «социалистического лагеря», «холодной войны». Важное место в изучении конфликта принадлежит российским ученым[6]. В 2000-х гг. в результате широкого открытия югославских и архивов бывших республик Югославии историография пополнилась работами национальных историков[7].

Однако «узким» местом всё еще остается изучение отражения конфликта в странах «социалистического лагеря». В историографии нет пока работ, специально и всесторонне исследующих данный сюжет. Следует также учитывать, что и сегодня на рассмотрение научных проблем заметное влияние оказывают подчас отнюдь не научные факторы – политическая конъюнктура, выраженная в новых «социальных заказах», априорно обвинительный уклон при трактовках действий советского руководства без необходимого всестороннего анализа и выявления истоков их мотивации, сознательное отведение национальным компартиям сугубо пассивной роли «вассалов» всесильного московского «сюзерена» и пр. Не всем авторам удается следовать мудрому наставлению древних и решать исследовательские проблемы sine ira et studio – «без гнева и пристрастия».

В предлагаемых вниманию читателя «Очерках» советско-югославский конфликт 1948–1953 гг. исследуется в контексте не менее сложного процесса – начавшегося после войны складывания «лагеря стран народной демократии» во главе с Советским Союзом. Авторы попытались показать воздействие этого конфликта не только на развитие особого типа отношений в рамках нового для Европы сообщества, но и на «поведение» власти и ее конкретные мероприятия, обстановку в странах «социалистического лагеря», настроения населения. Югославия длительное время являлась для них «настоящей революционно-социалистической страной», примером для подражания, но возникший конфликт и его эскалация превратили вчерашнего союзника во врага, предателя и шпиона, против которого следовало вести беспощадную борьбу. Сложность и масштабы такой трансформации, приобретшей с учетом фактора времени поистине драматический характер, также предстояло оценить авторам. Еще один важный аспект рассматриваемой проблемы – попытки Москвы использовать противостояние с Белградом для консолидации советского блока. Внимание исследователей сосредоточено на изучении основных этапов эскалации конфликта через призму событий в странах блока, выявлении особенностей контактов «национальных» коммунистов с советским руководством, влияния межпартийного конфликта на межгосударственные отношения в разных сферах.

Сталин и его окружение, создавая после войны блок восточноевропейских стран, исходили из перспективы его «социализации», однако вплоть до рубежа 1947–1948 гг. эта задача не стояла на повестке дня, уступая необходимости сохранения сотрудничества с бывшими западными союзниками по антигитлеровской коалиции и поддержания баланса в международных делах в соответствии с распределением сфер влияния в послевоенном мире. Этот баланс оказался нарушен, когда вслед за «первыми заморозками» задули ветры «холодной войны». Расколовшийся мир начинал жить по законам нового противостояния.

В странах Восточной Европы, вошедшей по итогам войны в советскую сферу влияния, оказавшиеся у власти компартии признавали безусловное главенство ВКП(б) как руководящей силы в первом в мире социалистическом государстве и в международном коммунистическом движении и в силу существовавшей еще со времен Коминтерна иерархии отношений в целом четко следовали «советам» и указаниям своего признанного лидера. Со своей стороны советское политическое руководство оставляло за ВКП(б)мессианскую роль – утверждение коммунистической идеи в мировом масштабе. Фактическая самоидентификация советской компартии с этой идеей придавала авторитету ВКП(б) в международном коммунистическом движении почти сакральный характер. Немалое значение имела при этом и харизматическая личность советского руководителя. Однако, как показало время, Сталин, превратив ВКП(б) у себя в стране в послушное орудие, не смог в силу разных причин безоговорочно подчинить национальные компартии. В формировавшемся «социалистическом лагере» возникал зародыш будущих противоречий и конфликтов.

Отношения ВКП(б) и КПЮ и их лидеров Сталина и Тито на рубеже войны и мира казались практически безоблачными. Их объединяла общая цель и боевое братство. Несомненно, существовало и взаимное личное уважение. Проявления активности и определенной самостоятельности Тито и его близкого окружения, прежде всего в вопросах внешней политики, чреватые осложнением отношений с западными союзниками, хотя и раздражали Москву и вызывали некоторые трения, но не привели в то время к охлаждению. По окончании войны, когда в международном коммунистическом и рабочем движении большую популярность приобрела концепция «национального пути к социализму», признававшаяся до определенного времени советским политическим руководством и самим Сталиным, югославские коммунисты точнее всех следовали советской модели. Не случайно Югославия в глазах Кремля стала образцом успешного применения марксистско-ленинской (читай – сталинской) теории на практике.

Однако осенью 1947 г. ситуация резко изменилась. В условиях обострения международной обстановки Сталин и его ближайшее окружение с большим раздражением встретили независимые проявления Белграда в международных делах – на Балканах и, в частности, в Албании. В действиях югославов советское руководство усматривало претензии на роль регионального лидера, способного выскользнуть из-под твердой руки Москвы. На реакцию «хозяина» чутко отреагировала советская дипломатическая служба в Югославии, искусно подбирая факты, рисовавшие Тито и его окружение не в самом приглядном с точки зрения политики и партийных норм виде. Существенную негативную роль сыграл посол А. И. Лаврентьев. Позднее в придание конфликту характера жесткого партийного разбирательства значительный вклад внесли В. М. Молотов и А. А. Жданов: в известной самостоятельности «зарвавшегося» Тито они усмотрели угрозу авторитету Кремля.