бы ... одолжить мне немного денег.

Потому что больше я никого не могу попросить. Она съежилась внутри, желая скрыться в

черной дыре, ненавидя, что ей приходится умолять свести концы с концами.

– Просто... – ее голос звучал шепотом, – мне нужно оплатить больничный счет, – Саванна

зажмурила глаза, прежде чем их открыть. Сидя в одиночестве за кухонным столом, она сжимала

телефон, опустив голову.

Она опустилась на самое дно, и было невозможно опуститься ниже.

– Больничный счет за что?

– За Джейкоба. На прошлой неделе у него был приступ астмы, и его пришлось

госпитализировать на несколько дней.

– Ты ничего не говорила мне, – сказала Кей обвинительным тоном.

– Прости меня. Столько всего произошло. Он был дома несколько дней, и я сходила с ума

от беспокойства, пытаясь... – пытаясь понять, могут ли Кольт или ее родители помочь

финансово. – Пытаясь понять, что я собираюсь делать.

– Прости, Сав. Это звучит тяжело. Как он сейчас?

Она вздохнула с облегчением:

– Сейчас он в порядке. Вернулся к своему обычному, энергичному "я", – в конце концов, это было все, что действительно имело значение. Она умоляла и собирала, чтобы оплатить счет, но видеть, что ее сын заболел, в больнице, это было вынести трудно. – Мне неприятно просить

тебя, Кей, и я избегала звонить тебе по этой причине, – просить у Кей денег было так же сложно, как просить у Тобиаса – почти. Возможно, это было потому, что они с Кей были примерно

одного возраста; ее кузина был на несколько лет моложе. Просить у нее денег заставило Саванну

почувствовать себя еще большей неудачницей, чем она уже себя чувствовала.

-И какой счет? – голос Кей был мрачным.

– 3583.95$.

Ее кузина зашипела на другом конце:

– Ты издеваешься надо мной? – наступила тишина, сделав Саванне еще более неудобно. –

Разве ты не имеешь права на государственную помощь или что-то еще? – напоминание Кей о

том, что она должна была сделать, заставило ее покраснеть с сожалением.

– Я отложила регистрацию на него, – хныкнула она. – Думала, что скоро смогу встать на

ноги и найти постоянную работу.

– Но, Сав, ты не можешь делать такие предположения, не с маленьким ребенком, о котором

нужно заботиться. Это никогда не будет так легко, – слова Кей впились в ее нутро, подкосив.

– Знаю, – Саванна знала это, но она была так решительно настроена встать на ноги, что

пошла на все это неправильно, думая, что это будет намного проще, чем было на самом деле. Но, возможно, было не слишком поздно, и даже с обещанием новой работы она все еще могла

претендовать на помощь. Пришло время отбросить ее гордость и начать заполнять документы

для государственной помощи.

– Мы что-нибудь придумаем, – сказала Кей, когда она изо всех сил пыталась успокоиться; ее плечи упали, когда она смотрела на пол.

– Я знаю, что это большие деньги, и мне жаль обременять тебя своими проблемами.

– Ш-ш-ш, – успокоила Кей, но это не помогло ей почувствовать себя лучше. Какой

неудачницей она была. Она даже не могла позвонить Кей на мобильный, но написала своей

кузине, чтобы та перезвонила ей с работы.

Насколько низко это было?

Она собирала центы, пытаясь выжить. Это был не тот способ прожить жизнь, если она

хотела обеспечить Джейкобу жизнь, которая была бы со смыслом. Тусклая и тяжелая боль

поселилась в ее груди, потащив ее настроение еще ниже.

– Дай мне неделю или около того, чтобы посмотреть, что я могу сделать, Сав. Не волнуйся.

– Спасибо. Я должна тебе.

– Позаботься о Джейкобе и не расстраивайся. Мы что-нибудь придумаем. Думаю, я смогу

одолжить тебе хотя бы половину.

Она отложила телефон, и слезы покатились по ее щекам. Где она должна найти остальные

деньги? Войдя в комнату Джейкоба, где он крепко спал, Саванна натянула поверх его тела

одеяло, которое он сбросил.

Более глубокая печаль поселилась в ней, когда она наблюдала за своим спящим сыном. Она

была полной неудачницей, и все же он думал, что она была лучшей матерью в мире. Он понятия

не имел, что она едва может держать себя в руках. Он никогда не должен узнать. Она вытерла

слезы и вышла, аккуратно закрыв за собой дверь.

Беспокойство все еще копилось в ней. Это была бы огромная помощь, если бы Кей могла

одолжить ей половину, но как она собиралась восполнить остальную часть платежа? Новая

работа, как оказалось, не была с двойной зарплатой, и если бы это организация платила что-то ее

нынешнему агентству, тогда ей пришлось бы работать месяц, не получая зарплату.

Она могла бы вернуться к работе официанткой по вечерам и, возможно, работать в

супермаркете по выходным. Это было бы сложно, но это было бы только до тех пор, пока она не

заработает достаточно, чтобы выйти из этой рутины. Потерявшись в глубоких беспокойных

мыслях о том, как вырваться из темноты, Саванна встрепенулась, когда телефон снова зазвонил.

Она быстро ответила:

– Арнольд?

– Извините за беспокойство, мисс Пейдж. Но кое-кто хочет вас видеть. Джентльмен по

имени мистер Стоун, – она попятилась от страха при упоминании его имени.

Тобиас Стоун.

Что он делал здесь и в это позднее время? Она сжалась, паника охватила ее внутренности и

сдавила грудь, пока она не почувствовала, что не может больше дышать.

Почему, ох, почему, почему же он был здесь – в ее доме, внизу в вестибюле? Ей нечего

было ему сказать.

– Мисс Пейдж? – грубый голос Арнольда не скрывал его беспокойства. – Если это

слишком поздно, я могу ... – время замедлилось, когда множество противоречивых эмоций

пробежали по ее телу, парализовав чувства. Она была не в том состоянии, чтобы иметь с ним

дело, и все же у нее было что сказать ему, особенно сейчас, когда она уходит. Возможно, это ее

последний шанс сказать ему, что она о нем думает.

Когда она не ответила, потому что ее тело, казалось, вошло в режим блокировки, она

услышала далекий голос Арнольда:

– Боюсь, сейчас неподходящее время.

– Подождите, – громко заговорила она. У нее было то, что Тобиас Стоун должен был

услышать, и было бы лучше сказать это сейчас, за пределами Stone Enterprises, прежде чем она

уйдет навсегда. – Я спущусь вниз.

Она надела толстовку поверх черных брюк и майки, а затем проскользнула в кроссовки. Ее

рука автоматически поднялась к пластиковой заколке, что удерживала густые волосы, но она

подумала, что так лучше. Не было смысла трясти своими распущенными волосами.

Она не надеялась произвести впечатление на Тобиаса Стоуна – она надеялась высказать

ему все, что думает.

Глава 4

Морщинистый старик глядел на Тобиаса таким взглядом, от которого отскочил бы негодяй.

Вместо этого Тобиас повернулся к нему спиной и уставился в дверь вестибюля, не сводя

глаз с гладкого черного Porsche Panamera, который был припаркован снаружи. Казалось, что это

достаточно безопасный район, но это был не Верхний Манхэттен, и он никогда не сможет

слишком расслабиться. Не то, чтобы был повод для беспокойства. Его телохранители

припарковались где-то рядом; он всматривался вверх и вниз по улице, высматривая их машину.

Он часто забывал, что они следили за ним 24/7.

Прозвучал металлический "Динь" лифта, и его сердце екнуло, что в любой момент он снова

увидит ее, впервые с той встречи. Он медленно обернулся, его нервы взбудоражились, словно у

нервных щенят. Она вышла, одетая в большую толстовку с темными повседневными брюками, и

каким-то образом она выглядела мельче. Ее лицо было напряжено, и она выглядела так, как

будто плакала. Его сердце сжалось, и он согнул плечи, еще больше ненавидя себя.