Вустер грыз чубук дымящей, как паровоз, трубки с таким ожесточением, что Джейсон испугался, как бы начальник не перекусил его пополам.

– Джентри, сукин ты сын, – откашлялся Вустер, когда исчерпал весь словарный запас нелицеприятных выражений. Его мясистая, с тщательно выбритыми щеками и подбородком, но с густыми, щегольски закрученными на кончиках усами, физиономия цветом напоминала промокший кирпич. – Ты понимаешь, во что ты превратил доверенную тебе операцию? Не знаешь? Не перебивай! А я знаю. Представь себе, неблагодарный ты засранец, что я знаю. Что? Вижу, и ты хочешь узнать. Ну так я скажу тебе!

Джейсон поморщился. Когда Вустер начинал читать морали, то брызгал слюной во все стороны, причём по большей части в лицо осыпаемого бранью оппонента.

– Ты устроил на улице города средь бела дня, на глазах у сотен свидетелей форменный цирк! Цирк, представление для разинувших рты дармоедов! Ты хоть деньги то успел взять с них, а, Джентри? Молчишь? Правильно, молчи. Что ещё может сказать такая неблагодарная свинья, как ты? Джентри, ты кто – циркач, клоун? А раз так, я что, похож на твоего личного антрепренёра?

Вустер сложил волосатые лапищи на объёмном, затянутом в сшитый на заказ синий мундир брюхе. Выпустив в сторону замершего по стойке «смирно» старшего инспектора струйку пахучего густого дыма, шеф Ярда с хеканьем потёрся широченной спиной о спинку кресла.

– Эта чёртова чесотка меня совсем достала, – пожаловался он. – А мой докторишки говорит, что у меня осеннее обострение какой-то вонючей кожной болезни. Слышь? Звучит так, словно я подхватил сифилис от шлюхи с улицы Тюльпанов. Моя жена боится ко мне лишний раз притрагиваться! А всё из-за диагноза этого жалкого рыжего докторишки… Не люблю рыжих… Джентри, ты что лыбишься, как сивый мерин?!

С трудом сдерживая расплывающиеся в ухмылке губы, Джейсон спокойно сказал:

– А почему бы не попробовать сменить доктора?

– Да ну их, – отмахнулся Вустер, перемещая изгрызенную трубку из одного уголка рта в другой. – Все эти засранцы одинаковы. Чёртовы жулики, только и мечтающие опустошить твой кошелёк, врачуя от придуманных такими же, как они, болванами болезней. Вонючки.

Джентри стоял в кабинете Вустера всё в том же промокшем насквозь костюме, в сбитых туфлях, с остатками клея от фальшивой бороды на небритых щеках. Капитан смерил инспектора подозрительным взглядом бульдожьих глаз, словно только что увидел. Насупился, раздражённо фыркнул:

– Ты выглядишь, как последний бандит, Джентри. Право слово, глядя на твою вечно хмурую рожу и засунутый за ремень револьвер, можно испугаться. Ты хоть значок не умудрился потерять? Я вообще удивляюсь, как у тебя хватило ума не отстрелить свой же собственный член! Джентри, я так понял, что пуль, выпущенных тобою и, подчеркну, подчиняющимися тебе агентами, хватило бы зарядить ружья половины армии Ассалутского княжества!

– Сэр, я был вынужден отдать приказ открыть огонь, – Джейсон смотрел прямо на Вустера, не отводя серых глаз. – Вы же знаете, что будь в той ситуации любой иной выход, я бы не за что не допустил стрельбы на улицах, наводнёнными людьми.

Вустер усиленно запыхтел, скрываясь за клубами сизого дыма. Толстощёкий глава Империал-Ярда определённо исчерпал отведённый на один рабочий день лимит ругательств. Он деловито почесал лысеющую макушку и примирительно сказал:

– Джентри, ты мой лучший сыскарь отдела… Будь в полиции больше таких ребят, как ты, я бы уже с чистой совестью и спокойствием за благополучие нашего города свалил на пенсию. Не криви рожу, я не думал льстить тебе. Ещё этого не хватало! Много чести для такой неблагодарной сволочи, как ты. Так вот… Ты ж пойми, балда, выше меня стоит множество людей, которые не жалея сил, днём и ночью, протирая вонючими задницами кресла в шикарных кабинетах, пекутся о мире и спокойствии, о соблюдении законов, мать их так и раз этак. И эти засранцы крепко держат меня за яйца. И когда такие как ты энтузиасты ставят на уши полгорода, у них невольно возникает вопрос – а кто это там умный такой? Смекаешь?

У Джейсона чудовищно болели ноги, зверски чесалось лицо, он оголодал как волк и продрог как очнувшийся в сугробе протрезвевший выпивоха. И он чертовски устал. А ведь день только начался. Разнос у Вустера – это ещё цветочки. Наверняка шеф засадит его на оставшиеся полдня писать рапорты и объяснительные, чего инспектор терпеть не мог.

Заметив исподволь бросаемые Джейсоном взгляды на пустующий стул, Вустер сказал:

– Я бы тебе предложил присесть, но ты грязный как свинья. Да ещё, чего доброго, заснёшь прямо за моим столом. Так ты понял, что я тут вдалбливаю в твою неугомонную башку?

Джентри кивнул, скептически посмотрев на заваленный не поддающимся опознанию хламом рабочий стол начальника. Чего там только не было: чернильница, пресс-папье, груды бумаг, пухлые папки, какие-то коробки, подставка для трубки, горсть рассыпанных патронов… Генри Вустер гордо называл творившийся на столешнице бедлам рабочим беспорядком. Джейсон не помнил, видел ли он стол начальника когда-либо в состоянии хотя бы относительной чистоты. Вустер не позволял брать с его стола даже исписанной скомканной бумажки, без особого на то разрешения. Уборщица миссис Дойл неоднократно объявляла войну царящему в кабинете Вустера свинству, но постоянно терпела поражение за поражением.

– Я всё понял, сэр. Но и вы поймите меня – с Джеком надо кончать. Этот маньяк натворил достаточно, чтобы взойти на виселицу. Я не могу сидеть, сложа руки, зная, что он всё ещё бродит по улицам города.

– А я вот могу, – клятвенно заверил подчинённого Вустер. – Мальчик мой, я хоть раз препятствовал тебе в поимке этого ублюдка? Не припомнишь такого? Странно! И я не припомню. Чёрт возьми, ты два года гоняешься за ним, два года! И знаешь, почему я до сих пор не отстранил тебя от расследования и не отдал дело кому-то другому, например, Майкрофту или Скалли? Они хорошие сыщики, согласись.

– Да, сэр, одни из лучших – Джейсон невольно сжал кулаки, вонзая грязные ногти в ладони. Краска бросилась ему в лицо. Похоже, его игра с Попрыгунчиком в кошки-мышки подходит к логическому завершению. Счёт тысяча ноль в пользу прыгучего дьявола.

– Только не вздумай мне тут разреветься, неженка, – довольно ухмыльнулся Вустер, на краткий миг став похожим на объевшуюся мошкары толстую жабу. – Ты всё ещё ловишь Джека потому, что если его кто и способен заковать в кандалы, так это ты. Не хлопай зенками. Я знаю наверняка, что никто кроме тебя не способен поймать нашего красавца. Поэтому и позволяю тебе испытывать моё ангельское терпение. Но учти, что оно на исходе. Ладно, садись…

Джентри облегчённо упал на жёсткий продавленный стул.

– Сэр, вы бы видели его… Я считал, да и продолжаю считать, что Джек – кто-то из вполне состоятельных и процветающих людей столицы. Возможно, один из технических специалистов. Это тяжело и сложно описать, но то, что он вытворял, это… Это нужно видеть собственными глазами.

– У него под пальто спрятан паровой котёл, а из задницы идёт дым? – с преувеличенным участием спросил Вустер.

Скрипнув зубами, Джентри сказал:

– Сэр, Джек очень умный и технически подкованный сукин сын, я же вам говорю. Почему вы меня не слушаете? Обычному преступнику не под силу и половины того, на что способен Попрыгун. Я думаю запустить в разработку один план. Но мне понадобится разрешение на обыск в жилищах некоторых людей. Я могу хоть сейчас набросать вам примерный список…

Вустер отчаянно замахал руками, разгоняя ароматный дым табака. Джентри невольно закашлялся. Вустер облокотился на столешницу и вперил в инспектора налившиеся кровью глаза:

– Стоп. Джентри, опустись с небес на землю. Я подозреваю, кого ты внесёшь в свой так называемый список. Не удивлюсь, если твоя чёртова лапа не дрогнет накалякать там имена ведущих учёных и инженеров крупнейших городских компаний!

– Но сэр…

– И думать забудь, ясно? Даже не произноси вслух эти фамилии, если не хочешь лишиться своего наглого языка. И вообще пока думать забудь о Джеке. Мы его ловим два года, так что днём раньше днём позже…