Он наглухо застегнул куртку, чтоб не светилась в темноте его белая рубашка, и задумался, как бы спрятать свои светлые волосы. Пошарив по карманам, вытащил на темень божий тряпку, которой протирал потного коня. Цвет и размер были вполне подходящие, ну а аромат... вполне вписывался в естественные природные запахи. Поморщившись, повязал голову и, прижавшись к земле, прокрался еще ближе, потом еще ближе...
От одного костра на поляне было не очень много света. Левко ползал вокруг разбойничьего стойбища уже с полчаса и никак не мог толком сориентироваться. На первом кругу обнаружил загон для лошадей, хлипковатую времянку из наскоро связанных жердин. Увидев там темно-серого жеребца с белой гривой, сразу и обрадовался (он там, где надо), и расстроился (все-таки они не сумели отбиться) и пополз по второму кругу, изо всех сил надеясь отыскать нечаянно оставленных им товарищей.
Он слышал разговоры вполголоса, звуки шагов, бряцанье металла -- в общем, не так уж мало. А вот видно было плохо. По счастью, тут в разрыве облаков показался месяц, и лес наполнился неверным серо-голубым светом.
Левко решил воспользоваться моментом, встал во весь рост рядом с ольхой, очень удачно для него свесившей свои ветки почти до самой земли, и оглядел все "логово".
На дальнем сейчас от него краю стоянки был лошадиный загон, справа невдалеке -- костер, около которого сидело человек десять. В их числе был высокий, темноволосый, с тонко вычерченными бровями и холеной бородой господин, судя по выражению снисходительного терпения на лице, предводитель. А по левую сторону стойбища, ближе к Левко, всего в нескольких саженях от него у кустов бересклета сидели на земле Велех и Ринар со связанными за спиной руками, а рядом лежал Тайгор. У Левко заколотилось сердце, он плотнее прижался к стволу и затаил дыхание. Ага, как же он не увидел сразу! Дариан сидел, привязанный к дереву, совсем близко к Левко.
Следопыт еще раз окинул взглядом поле своего будущего действия и снова залег в траву, пытаясь слиться с природой. Набежавшие облака меж тем опять пришли ему на помощь, и в сгустившейся темноте он подобрался совсем близко к пленникам, ну и, естественно, и к охранникам тоже. Он был от них уже буквально в двух шагах и, уткнувшись в мох, мог слышать разговор. Говорили между собой двое из разбойников, те, что сидели ближе.
-- У тебя там осталось чего? Дай-ка хлебнуть.
-- Сам бы хлебнул, коли бы че осталось. Третьи сутки из лесу не вылезаем, хозяин не велит. Завтра, может, отпустит -- в Одинец съездим. Только толку-то туда без денег ехать!
-- Думаешь, не заплатит?
-- С чего?! Табуна-то не взяли, ушел с купцами вместе. Ведьмак помешал. Нам одна охрана и осталась, да этот ведьмак ихний. За охрану-то, пожалуй, много выкупа не дадут. А мага хозяин, поди, и предлагать не будет. Трое стражников (это еще если вон тот выживет) да четыре коня -- за такую добычу как бы еще по зубам не получить.
-- Ну!
-- Вот и ну!
Молчание...
-- Ворх!
-- М-м?
-- Слышь, а мы ведь, кажись, упустили одного.
-- Еще че выдумай.
-- Да точно! Я охрану-то пересчитывал перед тем, как мы... Пятеро их было.
-- Да ты считарь-то тот еще, на руке пальцев обсчитаешься.
-- Ну, до двух-то и Харш не ошибается. А их двое было, светловолосых: этот и еще один. Только он слинял сразу, -- Левко скрипнул зубами и еще раз ругнул про себя коня, -- как раз когда колдун табун спровадил.
-- Привиделось тебе. А если и не привиделось, сиди, помалкивай лучше, а то как бы его искать не пришлось -- среди ночи-то. Да его, к тому же, может, тот же маг вместе с табуном -- того...
-- Чего?
-- Ну уж не знаю, как это они делают. Табун-то был -- и нет, только белым пыхнуло. Нам бы, едрена корень, тоже досталось, пятерых-то он успел оглушить, как бревна повалились. Хорошо, вовремя его хозяин захомутал, сейчас, вишь, смирный, не шелохнется.
-- А не проснется?
-- Не, ничо не будет. Пока у него эта хрень на башке, он как рыба снулая.
Левко, не дыша, изогнул шею, чтобы хоть одним глазом из-за травы увидеть, что там с Дарианом. То, что он увидел, ему очень не понравилось. Маг был бледен (хотя в свете луны все бледны), сидел, безвольно склонив голову, и вроде бы был без сознания. Если бы не веревки, которыми он был привязан к дереву, он, наверное, лежал бы на земле. Вокруг его головы диадемой вилась свернутая несколькими кольцами тонкая металлическая лента -- та самая "хрень", догадался Левко. Кроме тех двоих Дариановых сторожей, которых он подслушивал, совсем близко (слишком близко) сидели еще трое бандитов. Да и до костра было рукой подать, а слева, и впереди, и около загона с лошадьми еще сидят, трудно сказать даже, сколько их. Двадцать, сорок?
Что же делать? Он перебирал в уме один за другим мыслимые и немыслимые способы помочь пленникам и прислушивался к разговору.
-- Сейчас бы завалиться в деревню какую-нибудь поглуше, погуляли бы. Жаль, хозяин велит прятаться. Нас сейчас много, вот у нас где вся округа была бы. Ну да ничо, нагрянем как-нибудь хоть в Одинец, все наше будет: и погреба, и кони, и девки, и вдовицы.
-- Там че, вдов много?
-- Наедем -- будет много, -- бандит плотоядно хмыкнул.
Второй в ответ мелко, по-шакальи, засмеялся.
У Левко зачесались руки. Однако пока не время! Обнаружить себя сейчас значило бы погубить все дело. Нужно было дождаться, когда здесь сторожей будет поменьше. Ведь рано или поздно понадобится же им спать. Но время шло и шло, а ничего не менялось.
В лесу становилось все тише и тише. Густая чернота, разлившаяся под деревьями, под кустами, застрявшая меж стеблей травы, казалось, поглощает все звуки, кроме звяканья ложки и лошадиного фырканья. У Левко от напряженной неподвижности ныло и чесалось все тело. Колени, уткнувшиеся в мягкий мох, благополучно промокли. То, что несколько минут назад крайне назойливо ползало по шее, гуляло сейчас уже между лопаток и обещало в ближайшем будущем совершить длительное путешествие, крайне занятное для всех его участников. Время тянулось все медленнее и грозилось вскоре совсем остановиться. Ожиданию не было конца, а умнее, чем ждать, ничего не придумывалось...
Меж тем на небе разошлись облака, в ровном свете месяца было даже кое-что видно. Левко рассмотрел уже все разбойничье стойбище, только толку от этого не было ровным счетом никакого. "Столько времени прошло, а ничего не переменилось, скоро, кажется уже корни пущу, а из этой, леший бы ее побрал, охраны ни один даже по нужде не отошел". Он все ждал и маялся и начинал уже отчаиваться, когда в лесу вдруг поднялся какой-то шум, затрещали сучья, и на бандитскую поляну к костру выскочил...
Левко застонал.
-- Черт возьми, этого только не хватало, ..., ..., ...! -- если б только можно было, он и вслух бы это сказал.
Эта чертова скотина прогарцевала по стойбищу и, заржав на весь лес, направилась к лошадиному загону. Вражий колдун вскочил, ошалев от такой наглости, простер руку в сторону коня и что-то крикнул. ... И ничего не произошло. Тут он рявкнул на свою банду, и те, очнувшись наконец, забегали. А рыжий свободолюбец (сам уже без узды, конечно) вовсю крушил копытами жерди загона, и, судя по треску, удачно. Еще несколько секунд -- тюрьма пала, и лошади, ржа и топоча, подались кто куда. Поднялся переполох. Разбойники кинулись кто собирать коней, кто ловить ту бешеную скотину, которая все это устроила.
Левко поднял наконец голову, не опасаясь быть обнаруженным. При пленниках остались только двое, остальные участвовали в общей суматохе. Быстрота действий сейчас решала все.
Он вскочил на ноги и рукоятью меча от души жахнул по голове того, что был справа. Постарался он и за дев, и за вдов. Одного удара хватило, чтобы тот пока больше не мешал. Второй, высокий и грузный, как медведь, успел обернуться и размахнулся на парня увесистой шипастой дубиной, и при этом начал орать на весь лес, зовя подельников. И... у Левко не оставалось выбора. Едва увернувшись от дубины, он сделал выпад и еле успел вытащить меч и снова увернуться перед тем, как ухнула вниз дубина, а следом за ней и сам охотник за чужим добром.
